Медь и серебро (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна

– Вот она где, – Взвизгнула Вика Загорская, в её голубых глазах горела жажда мщения, – пока ребятам кровь останавливают, она преспокойненько домой собирается.

Ольге пришлось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не выказать слабости. Всё тело била мелкая нервная дрожь. От переживания и страха сохло в горле. Стараясь не шататься, держа спину прямо, она направилась на выход из класса, но не успела дойти до двери, как её открыла Щучка.

– Торопишься? А кто свои поступки объяснять будет? – Оглядев учеников, коротко бросила: – Быстро сели.

Следом за ней в классе появились потерпевшие. Каберский закрывал нос влажной салфеткой, Игнатов придерживал забинтованную кисть руки. Учитель физкультуры Олег Китаевич, чуть подтолкнув ребят, прошёл к столу.

– Мы с Евгенией Карповной пока не сообщили о прецеденте руководству, решили разобраться с происшествием в спортзале сами. К счастью ничего серьёзного ни с Максимом, ни с Петром не произошло. Парни объяснили: это Гаранина на них напала, решив, что они нарочно бросили в неё мяч. На самом деле это произошло случайно. Оля, мы тебя слушаем? Как ранее спокойная и тихая девочка могла так поступить с ними?

Ольга усмехнулась. Всё понятно, Щучка и Китаец решили всё замять. Ни классной, ни учителю невыгодны разбирательства. Неизвестно к директору ли отлучался Китаец во время урока или выходил по личным делам. В самом начале, когда её стали третировать одноклассники, она пожаловалась Евгении Карповне, та вроде бы поговорила с её мучителями, но, вероятно, не настолько убедительно, что они не прекратили, а стали более изощрённо и скрытно это делать. В дальнейшем учительница делала вид, что в классе всё отлично, ничего плохого не происходит. Ольге стало понятно, никто её не защитит, и надо как-то приспосабливаться самой.

Так и не севшая на стул Ольга, ледяным тоном сказала:

– Они невзначай попали по мне мячом, а я ненароком их задела. На этом всё, мне пора домой.

И не обращая на возмущение классной руководительницы и учителя, вышла из класса.

Евгения Карповна крикнула ей в след.

– Мать твою в школу вызову!

Эта фраза прозвучала как ругательство, но вызвала лишь горький смешок у Ольги. Её мамаша никогда не интересовалась её учёбой и ни разу не посетила ни одно школьное собрание. Пусть попробует вызвать, Щучку ждёт разочарование.

Путь домой оказался трудным. Голова нещадно болела, сильно тошнило. Ольга дважды вырвала, присаживалась на лавочки отдохнуть, с каждым разом всё труднее и труднее было вставать. Добравшись до дома, доплелась до своей комнаты, рухнула на кровать. Вернувшая вечером мать, заглянула к ней.

– Какого чёрта ты разлеглась, полы не вымыты, посуда на кухне грязная. Мы же договорились, ты убираешь, а я за это даю тебе карманные деньги. Не сделала – не получила.

– У меня голова болит, – прошептала Ольга.

– Ты посуду головой моешь или руками?

– Лидочка, не сердись. Давай я наведу порядок. Может девочке действительно плохо, – подала голос очередная жертва материнских чар.

Ольга закрыла глаза. Она даже не могла вспомнить, как зовут этого несчастного мужчину, да и зачем запоминать, всё равно надолго не задержится.

Лидия хлопнула дверью, заставляя Ольгу поморщиться от резкого звука.

Минут через десять дверь отворилась снова, мужчина подал ей стакан воды и таблетку.

– Выпей. Это аспирин. Температура есть?

– Нет. – Ольга запила таблетку водой. – Спасибо.

Наследующий день она не пошла в школу, отлёживалась в кровати, ждала, пока перестанет кружиться голова. Легче стало через три дня. Её появление в классе встретили гробовым молчанием. С того дня больше к ней не цеплялись и не затрагивали, но общение прекратили полностью. Ольга ощутила себя в некоем непроницаемом коконе: тут она, а там все остальные. Одноклассники с опаской посматривали на её голову, в высоко заколотых волосах теперь всегда торчали острые деревянные шпильки, будто две маленькие шпаги. Она осознавала, что стала заклятым врагом компании Загорской, к которой присоединились Игнатов, Истомин и Каберский, теперь эта шестёрка возглавляла класс. Появление общего недруга в её лице удивительным образом сплотило одноклассников. Расстраивало её одиночество? Скорее нет, чем да. Она привыкла к нему с детства. Главное, её оставили в покое. Общения с Данилой Сергеевичем и его сыном, изредка навещающим отца, ей вполне хватало.

Под ласковый звон колокольчиков, утомлённая воспоминаниями Ольга задремала. Завтра ей предстояло отправиться ещё на один обряд изгнания.

Глава 4

В большой затемнённой комнате плотно заставленной мебелью стояла духота. Конец апреля радовал хорошей солнечной погодой, многие уже отключили отопление, но обитатель этого дома, видимо, мёрз, раз батарея у окна шпарила во всю мощь. Ольга поморщилась от спёртого воздуха, пропахшего лекарствами и травами. Не обращая внимания на недовольное ворчание тощего старичка, укрытого ватным одеялом по пояс, открыла ночные шторы, распахнула створки окна настежь. В углу прямо над кроватью завис прета-лок. Его тонкая рука держала морщинистую шею старика, а вытянутый в трубочку крохотный рот, присосавшись к его виску, поглощал жизненную энергию. Кожа на лице больного выглядела серой, пергаментной, из-за худобы острый нос казался огромным.

Лучи солнца и свежий воздух заставили духа оторваться от жертвы. Колыхая огромным животом, он взлетел к потолку.

Ольга распахнула куртку, давая возможность бронзовым колокольчикам зазвучать, и принялась кружить по комнате в своеобразном танце. Движениям мешала мебель, приходилось лавировать между столом, пуфиками, стульями, обходить шкафы и диваны. Мелодия латунных, бронзовых и медных колокольчиков заглушая жалобные стенания больного, постепенно вводила потустороннее существо в кататоническое состояние. Ольга определила его категорию: дух жадности и наживы. Он слишком долго находился рядом со стариком и почти погубил его. Она ухватила замершего прета-лока за тонкую руку, поволокла из квартиры.

– Я скоро вернусь, и тогда поговорим, – предупредила Ольга заказчицу, симпатичную брюнетку лет сорока в стильном брючном костюме терракотового цвета.

Можно было и, не покидая комнаты, отправить духа в мир Сансары, достаточно просто продолжить ритуал, добавив к звону небесное звучание серебряных колокольчиков, но иногда исчезновение сопровождалось громкими звуками, похожими на схлопывание или резкое сжатие воздушного пузыря, а ей не хотелось лишний раз пугать заказчиков. Выйдя на лестничную площадку, она плотно затворила за собой дверь. Убедившись, что поблизости никого нет, привычными движениями заставила все колокольчики зазвенеть. Вскоре раздался резкий хлопок – уродливое тело прета-лока втянуло в открывшуюся на мгновение дыру-воронку. Вернувшись в квартиру, она застала старичка, сидящим на кровати.

– Девушка, я не знаю, что вы сделали, но мне впервые не холодно, а я зяб даже в жару, и на душе вдруг стало легко.

Ольга покосилась на семейный фотопортрет, висящий над кроватью. Сравнив старичка и мужчину на снимке, поняла, что ошиблась с возрастом. Тот, кого она приняла за старика, на самом деле являлся мужем заказчицы.

– Кто неимоверно скупой и жадный прежде жил в этой квартире? – поинтересовалась она у мужчины.

Тот насупился и промолчал.

Заказчица вздохнула.

– Свёкор. Не поверите, но имея неплохие деньги на счетах, он считал каждый кусок хлеба и сам буквально голодал. А когда умер, оказалось: все его счета обналичены, а деньги пропали. Это стало ударом для Вани, он заболел и больше не поднимался с кровати. Ему становилось всё хуже, а врачи только руками разводили.

Ольга бросила взгляд на мужчину.

«Неужели этому доходяге всего сорок лет? Сколько же времени дух выкачивал энергию?»

– Когда умер ваш отец?

Мужчина провёл измождённой рукой по лицу, слабо выдохнул:

– Три года назад.

– Вы сильно жалели, что лишились наследства?