Глаза смерти (СИ) - "Omega-in-exile"

Артур достал из сумки пистолет, осмотрел его. Заглянул в черное дуло. Улыбнулся. Нет. Он не хотел его использовать. Не хотел умирать обезображенным. Почему-то и после смерти ему хотелось быть красивым. Может быть, потому что красота – это единственное, чем он обладал. Все остальное было растоптано, выжжено, уничтожено.

Принять афинский яд? Чтобы потом мучиться три дня как брат Ферренса? Нет.

Он положил пистолет на столик. Туда же бросил упаковку с капсулами яда. Два секретных мобильника – один для связи с Антисетью, другой – для связи с Энди он сунул в потайной карман несессера, в котором хранил кремы и бальзамы. Спрятал автоматически, по привычке. Эти телефоны ему больше не понадобятся.

Потом долго сидел в кресле. Ему не хотелось умирать. Он был слишком молод. Но он уже убивал других. И теперь должен был убить себя. Говорят, самоубийцам уготован ад. Но он не был самоубийцей. Он приносил себя в жертву. Ради Энди.

Артур достал из ящика стола упаковку таблеток снотворного, высыпал в ладонь горсть…

Когда Томпсон и другой телохранитель – Боннар – ворвались в комнату Артура, тот лежал на ковре рядом с креслом, и уже не подавал признаков жизни. Томпсон не терял ни секунды, сразу поволок Алверта в машину. Боннар сел за руль, и на полной скорости они помчались в больницу, нарушая все дорожные правила. По пути Томпсон делал Алверту искусственное дыхание, пытаясь вдохнуть жизнь в прекрасное тело, которое, казалось, уже остывало. Томпсону отчаянно хотелось, чтобы его юный подопечный жил, и не только потому, что смерть Артура ставила крест на его карьере. Он хотел, чтобы Алверт жил, потому что такое прекрасное создание не могло умереть, оно было создано для жизни и любви! Томпсону, этому мрачному, звероподобному типу, хотелось и дальше быть с Алвертом, несмотря несмотря на его надменность, коварство и склонность к шантажу. Томпсон хотел охранять его, оберегать и хотя бы изредка прикасаться к нему. Ну хоть как сейчас, когда юноша казался совершенно бездыханным.

Джеймс примчался в больницу через 12 минут после доставки Алверта. Привез его Молтон, по пути дважды едва не раздавив пешеходов и чудом не врезавшись в автобус. Джеймс же чуть ли не снес двери реанимации, в которую увезли Алверта, и его пришлось удерживать едва ли не силой. Наконец, он успокоился, но лицо его было искажено болью, отчаянием… Потекли томительные минуты, а затем часы ожидания…

Джеймс снова чувствовал себя в аду. Его мальчик опять захотел уйти… Теперь навсегда. Почему? Что произошло в Форсборо? Губы Джеймса искривились. Он знал ответ. В Форсборо Артур получил приказ, которого ждал и боялся. Но ведь Артур был готов к этому! Джеймс много раз твердил ему, да Артур и сам отлично знал, что они окружены плотным кольцом охраны, и опасаться по сути нечего! Тогда что все-таки произошло в Форсборо? Почему он решил умереть?

Охрана сообщала, что после визита в Форсборо Артур выглядел подавленным, не переодевался, не ел, не пил… Джеймс проклинал себя за слепоту. Ему следовало немедленно примчаться к Артуру! Но из-за этого гребаного Крейга он совсем не думал о своем мальчике, а тот… Что творилось в его душе? Что он узнал, если решился на такое?

Джеймс закрыл глаза, стиснул зубы и сжал кулаки. Старая ведьма герцогиня ответит за все! Если… если Артур умрет, то Джеймс своими руками придушит, порвет ее в клочья, и плевать, что потом сделают с ним, все равно ему без Артура не жить!

“Артур, Артур, мой мальчик, только не уходи, не уходи!”

Из дверей реанимации вышел врач.

- Ну что?? – вскричал Джеймс. – Как он? Он будет жить??

- Делаем все возможное, – бесстрастно отвечал врач. – Но пока никаких прогнозов. Все станет ясно через какое-то время.

- Через какое время??

- Не знаю, сэр. Наберитесь терпения.

Джеймс рухнул на диван. Да, он знал, что это одна из лучших лондонских клиник. Здесь сделают все возможное. Но неизвестность была слишком мучительной. Страшной.

- Грег? – проговорил он, едва ворочая языком.

На плечо ему легла рука Молтона.

- Джеймс, держись. Я уверен, его откачают.

- Грег… Он оставил записку?

- Нет.

- Почему?

Молтон посмотрел на Ферренса как на ненормального.

- Джеймс, откуда мне знать?

- Он не оставил мне записки, – пробормотал Ферренс. – Я для него ничего не значу.

Он окаменел. А затем достал мобильник и набрал номер герцогини.

В трубке тянулись гудки. Наконец, раздался скрипучий голос:

- Ее светлость уже отдыхает.

Джеймс едва не заорал в трубку что-то непристойное.

- Это граф Лэнтон. Я требую, чтобы ее светлость немедленно подошла к телефону. Иначе она рискует больше не проснуться.

В трубке воцарилась тишина. Наконец, раздался ледяной голос герцогини.

- Граф Лэнтон? Мой дворецкий сказал, что вы мне угрожали. Как это понимать?

- Очень просто: если Артур умрет, вы умрете вслед за ним, – хрипло произнес Ферренс. – Кажется, вы говорили, что не хотите отправляться на тот свет раньше времени? Боюсь, что теперь это может случиться. Молитесь, чтобы мой мальчик выжил!

- Артур? Что с ним случилось? – судя по голосу, герцогиня была напугана.

- Принял огромную дозу снотворного. Медики делают все возможное.

- Боже, какой ужас! Бедный мальчик…

- И это говорите вы? Ведь он сделал это именно после встречи с вами!

- Он встречался не со мной! – воскликнула герцогиня. – Я не присутствовала! Я не знаю, о чем они говорили!

- Кто они? Кто был в вашем доме? С кем говорил Артур? Я хочу знать!

- Нет! – кажется, старая ведьма пришла в себя. – Я ничего вам не скажу.

- Если мальчик умрет, это будет на вашей совести. И вы за это заплатите.

- Пусть так! – в голосе герцогини зазвучал металл. – Я ненавижу вас, но видит Бог, я всегда желала мальчику только добра! Моя совесть чиста.

- Скажите мне, с кем он разговаривал! Я требую!

- Никогда! – отрезала герцогиня и бросила трубку.

- Проклятье! – зарычал Ферренс. – Грег! Я хочу знать, кто был сегодня в Форсборо, с кем общался Артур! Имена, фамилии, все!

- Джеймс, мы все узнаем. Постарайся успокоиться, взять себя в руки.

Молтон тяжело вздохнул. Он уже столько раз говорил это Ферренсу! Во всем, что касалось Алверта, Ферренс неизменно превращался в безумца, слепца, глупца, истерика, садиста – в кого угодно, только не в хладнокровного мужчину, способного принимать здравые решения. А уж сейчас, когда мальчик находится между жизнью и смертью…

- Джеймс, – проговорил Молтон, – мальчика могли спровоцировать на этот шаг, чтобы уничтожить тебя. Людям из Антисети хорошо известно, что у Алверта искалечена психика, что он неуравновешен, склонен к суициду. И вот, ему сообщают нечто такое, чего его психика не выдерживает и он… совершает то, что совершает. И все это в расчете на то, что ты потеряешь самообладание, совершишь какое-то безумство, выйдешь из игры.

- Если Артур… если мой мальчик…

- Джеймс, твой мальчик жив, и ты должен верить в то, что он выживет. Твои враги ударили по нему, чтобы нанести удар по тебе. Ты хочешь, чтобы они одержали победу?

- Нет, – отрезал Джеймс.

И хриплым голосом добавил:

- Но без Артура мне не жить.

- Пусть так, – Молтон старался говорить бесстрастно. – Но ты должен быть готов ко всему. Например, когда Алверт очнется, его отношение к тебе может измениться. Быть может, он тебя начнет бояться. Или возненавидит. Или… еще что-то.

- Мне все равно! – бросил Джеймс. – Черт, нет, мне не все равно! Но главное, чтобы мальчик выжил! Чтобы он был со мной! Пусть он ненавидит меня, шипит, плюется ядом, но я все равно его не отпущу! Мне без него не жить, и он без меня погибнет!

- Джеймс…

- Я знаю, Грег. Я готов. Я продолжу бороться с Крейгом и с Антисетью. И я буду бороться за Артура. Чего бы мне это ни стоило.

Над входом в реанимацию, где находился Артур, замигала красная лампа. Зазвучал сигнал тревоги. Мимо Джеймса и Молтона в реанимацию пронеслось несколько человек в белых халатах. Джеймс рванулся за ними, Молтон еле удержал его.