Бессмертная тьма - Гирма Тигест

– Sophene, Aarat и Koraq, – ответила та же девушка.

Профессор присмотрелся к ней с интересом.

– Sophene, Aarat и Koraq. Прозванные тремя отравами. Во время нашей работы одна из этих тем станет для вас непостижимой. Когда это случится, я вас отчислю.

Профессор подошел к изогнутым стенам и записал три темы для изучения.

– Чуть легче или, наоборот, сложнее должно быть оттого, что я не оцениваю никого по письменным работам. Ваше понимание будет измеряться неформальными вопросами, формальными обсуждениями и индивидуальными зачетами. На наших встречах вы будете рекомендовать, защищать свои идеи и оспаривать чужие. Тишина в этой аудитории подобна смерти – всеми силами старайтесь ее избегать. Рекомендую вам читать, чтобы расширять кругозор, но, если вы не в силах справиться с этим минимальным требованием, я с интересом посмотрю, насколько глубокую могилу у вас получится для себя выкопать. – Профессор следил за нами, как ястреб за добычей. – Приступим?

Тишина стояла такая, что Кидан слышала звук своего дыхания.

– Вот ваше первое задание, акторы. – Профессор сел на краешек своего стола, его кожа цвета красного дерева бронзовела в свете, льющемся из окна. – Каждый из вас знает, почему хочет окончить этот курс. Я не имею в виду ваши семьи и бремя наследия, речь о вас самих – чего вы надеетесь достигнуть? Напишите это на листе бумаги. Выразите одним словом, утомительно длинные предложения не нужны.

Залетали листочки: студенты бросились выполнять задание. Кидан даже ручку не взяла. Она не знала, какое слово объясняет ее пребывание здесь. По крайней мере, объясняет лично ей. Ответом всегда была Джун. Чего Кидан надеялась достичь на курсе сосуществования людей и вампиров? Неплохо было бы выяснить, как убивать дранаиков. Убийство. Месть. Поджог. Все, ведущее к смерти. Будущего у нее так и так не было, и Кидан не написала ничего.

Профессор Андреас попросил подписать листочки со словами, собрал их, а потом разбил студентов на пары, исходя из ответов, которые они дали. У Кидан заболело в груди. Она останется без партнера?

– Кидан Адане и Рамин Аджтаф! – объявил профессор Андреас.

Кидан насторожилась, глядя, как знакомая девушка в юбке в красную клетку и простой белой блузке направляется к ней, потому что все вокруг подсаживались к своим партнерам.

Аджтаф.

Дом Золота. Один из домов, о которых предупреждала тетя Силия.

– Еще раз привет. – Голос Рамин звучал серьезно.

Кидан внимательно осмотрела ее:

– Привет.

– Ты тоже ничего не написала? – шепотом спросила Рамин, и когда Кидан кивнула, в ее голосе появилась капелька грусти. – Нашего полку прибыло.

Кидан вопрошающе насупила брови и всмотрелась в винтажные часы Рамин. На ремешке красовался золотой пин, которого она прежде не замечала: тонкая золотая башня. Эмблема Дома Аджтафов.

– Над темой «релятивизм» вы будете работать с партнером. Друг без друга работу не сдадите, и нет, партнеров менять нельзя, – предупредил профессор. – Я дам вам минуту познакомиться.

Кидан была в полном замешательстве. Как нормальные люди справляются с такими ситуациями? Наверное, болтают ни о чем. «Ты рада новому учебному году? Какой у тебя любимый цвет? Какого дьявола ты делаешь на курсе, который навсегда привязывает тебя к вампирам?» Пожалуй, последний вопрос не подойдет.

Рамин наблюдала за Кидан, чуть ли на забавляясь, и ждала, когда она заговорит.

«Да пошло оно!» Спросить Кидан хотелось лишь об одном.

– Что тебе известно о Сузеньосе Сагаде?

Рамин разом помрачнела.

– О нем всем известно. – Девушка убрала вьющуюся прядь за ухо.

Кидан понизила голос,

– Я слышала, он творит что-то ужасное с девушками.

Рамин вытаращила и без того огромные глаза:

– Кто тебе это сказал?

– Никто, это так, сплетни.

– Ну, это неправда, – быстро отозвалась Рамин, оглядываясь, дабы убедиться, что никто не слышал, потом села поудобнее, случайно обнажив ключицу. Там на коричневой коже краснела точка укуса.

Кидан насторожилась:

– Эй, ты в порядке?

– Что? – Рамин проследила за ее взглядом и поправила блузку, спрятав гусиную кожу. – Да, я в порядке.

Кидан вспомнились девушки с повязками на глазах и укусами на плечах. Спина у нее покрылась холодным потом.

Голос Кидан зазвучал, как из ада:

– Это Сузеньос тебя так?

Рамин замерла, потом в ее глазах мелькнула злость.

– Он ничего мне не сделал, и не стоит верить всему, что слышишь. – Дрожащими пальцами Рамин потянулась к учебнику. Тревожный звоночек зазвенел еще громче. Кидан бездумно протянула руку, чтобы успокоить ее нервы, и удивилась до глубины души: кожа напарницы была холодной как лед.

– Тебе нужно носить что-то потеплее, – сказала Кидан, показывая на наряд Рамин.

– Да, – шмыгнула носом та. – Вечно я забываю.

Девушки погрузились в странное молчание: ни та, ни другая не понимали, как перейти к обсуждению, которое им следовало вести. Рамин и Сузеньос как-то связаны?

Согласно дневнику тети Силии, в Доме Аджтафов было более двухсот дранаиков. Тут в глубинах сознания Кидан возник навязчивый вопрос. Что случилось с дранаиками, прикрепленными к Дому Адане? Почему остался лишь Сузеньос Сагад?

Не успела она задать другие вопросы, как профессор Андреас снова привлек к себе внимание.

– Давайте начнем с основного вопроса. Мораль – это нечто врожденное или же она возникает под влиянием?

Руку не поднял никто.

– Если продемонстрируете смелость, я, возможно, воздержусь от того, чтобы отчислить вас всех на первом же занятии. – От его снисходительного тона у Кидан закололо кожу. – Нет желающих? Надо же, как мало у вас мыслей!

Рамин съежилась, когда старые глаза профессора остановились на ней. Не успев осознать, что делает, Кидан заговорила:

– Люди – продукт влияния. Мы во власти нашей семьи, тех, кого любили и потеряли. Мир решает, кем мы становимся вне их контроля. Так что мораль возникает под влиянием.

Тень профессора упала на ее стол.

– Получается, ты ничем не отличаешься от животного.

Кидан подняла голову и заглянула в неподвижные глаза, от их близости в ней так и бурлила ненависть.

– Животное убивает, не чувствуя ни раскаяния, ни презрения, – проговорила она. – Единственная человеческая мораль – размышление и раскаяние.

– Интересная гипотеза. Что у тебя за источники?

Кидан потупилась. Источников у нее не было.

– Без критического анализа и доказательства мысли ничтожны. Прежде чем озвучивать свои идеи, найдите тех, кто их поддерживает.

Язвительность слов профессора росла с каждой секундой. Мгновение спустя раздался монотонный голос девушки, которая говорила раньше:

– Я согласна. Мораль возникает под влиянием.

– Источник? – Профессор Андреас поднял подбородок.

– Первый суд над Оджираном.

– Интересный временной период. Продолжай.

– Оджирана посадили в тюрьму, обвинив в том, что он соблазнил и убил жену своего друга. Прежде чем умереть, он оставил другу стихотворение.

– Ты знаешь это стихотворение?

– Знаю.

Голос у девушки был совершенно бесцветный – ни интонации, ни ритма. Таким даже книгу нельзя вслух читать, не то что стихотворение. Взгляд Кидан переместился на деревья за окном, но далеко ускользнуть не успел. На первой же строчке стихотворения ее внимание вернулось в аудиторию.

– Если источник ненависти – мой глаз, выколи его. Если ненависть останется, выколи второй. Если она и тогда не замолкнет, отрежь мне язык. Если она и тогда не застынет, переломай мне кости. Если она и тогда не погибнет, взгляни на свои руки. Если она под кожей не у меня, а у тебя; если она в глубинах твоей души, очистись. Очистись, мой друг. И надеюсь, ты присоединишься к нам на небесах.

Воздействие слов было невероятным. Буквально на доли секунды у голоса девушки появилась другая каденция. Он стал запоминающимся, дрожащим, будто девушка излагала собственное дело в суде.