Богдан и Алёшка (СИ) - "Anrie An"

– Ливанов удалил фотки.

– Сам? – удивился Алёшка.

– Практически да. Мы объяснили, он понял. Да, Коль?

Колька кивнул молча.

– Богдан наорал на всех, – продолжил Клим. – Говорил, что это свинство – издеваться над новичками. Пережиток… какого-то там прошлого, когда все дикие были.

– А, он в этом смысле, – облегчённо выдохнул Алёшка. – Просто в коридоре он мне сказал такое… в общем, я про другое подумал.

– Про другое эта птица зачем-то крякнула, – Клим ткнул кулаком в бок Ястреба. – Вот для чего было? Про первоклассника и девчонку.

– Я случайно, – смутился Колька. – Юлия Юрьевна всё время так говорит. У меня просто вырвалось.

Алёшка вспомнил: директриса, разбирая ребячьи споры и обиды (особенно между мальчишками и девчонками), часто произносила фразу про первоклассника, который, если ему нравится первоклассница, дёргает её за косички. Потому что глупый ещё. Умный человек в такой ситуации будет ей стихи рассказывать или в кино позовёт. То есть придумает что-нибудь культурное и без агрессии.

– Спасибо, Колюня, ты у нас просто молодец, – разозлился Костров. – Все ржали, да?

– Нет. Девки, правда, похихикали немного. Так они же дуры, – сказал Колька. – А все нормальные люди поняли, что это в переносном смысле.

– А новенький покраснел, прямо как Южаков, когда при нём неприличный анекдот расскажут, – добавил Клим.

– Он же не знал про переносный смысл, – задумчиво проговорил Алёшка.

– Теперь знает. Объяснили.

– Так же, как Ливанову? – испугался он.

– Что мы, звери, что ли? Ему и без того досталось, – успокоил Колька.

– А где он сейчас? – поинтересовался Алёшка. Ожидал, что скажут: давно ушёл домой. Оказалось – нет.

– Южакову помогает, – разъяснил Клим. – Шурик дежурный сегодня, а этот чудак захотел узнать, как тут у нас всё устроено. Что куда убирать и что куда выбрасывать, когда до него очередь дойдёт.

– Вдвоём вдвое дольше убираются, – заметил Колька. – Где этот Шурик? В кино же опоздаем.

– Ястреб, не психуй, – сказал Клим. – Через полтора часа начало. Успеем даже мороженого поесть.

– Не успеем, если Южаков будет тянуться. Очередь всегда за этим мороженым, – недовольно пробурчал тот.

Точно, кино! Алёшка и забыл, что они собрались на «Легенду № 17», что Климка забронировал билеты через интернет. Четыре билета. Четыре!

Южаков спустился по ступенькам. Новенький шёл рядом с ним. Конечно, уже без следов тигриного раскраса на лице. В чёрной куртке, наглухо застёгнутой. Без шапки.

– Ребят, можно Тигра с нами пойдёт на «Легенду»? – спросил Шурка. – Докупим ещё один билет.

Тигра, ну надо же! Как быстро прозвище прилипло к человеку. А он не обижается, похоже. Или делает вид. А вот то, что переживает, возьмут его или не возьмут в компанию, очень заметно.

– А если не будет билетов? – Клим так почесал затылок, что шапка сползла на лоб. – Когда я смотрел, там мало свободных мест оставалось.

– Нет так нет, – пожал плечами Тигра. – Тогда я просто дойду с вами до кинотеатра, а потом – домой. Ой, нет, не домой, а один где-нибудь погуляю, я ведь уже позвонил папе, сказал, что задержусь.

И тогда Алёшка, как будто его бес под рёбра пнул, выпалил:

– Идите без меня.

Все посмотрели на него с недоумением.

– Я не люблю про хоккей. И голова болит. И бабушку я забыл предупредить, а сейчас телефон разрядился.

– Ты точно не из-за меня отказываешься? – спросил Тагир.

– Вот ещё, – фыркнул Алёшка. – Идите быстрей, а то… опоздаете.

Ребята ушли, он посидел ещё немного, а потом вернулся в помещение и занырнул в туалет. Если бы семиклассника Кострова сейчас увидел кто-нибудь из знакомых, он сгорел бы со стыда. Потому что… Ну, вот потому что. Жаль, что пришлось отказаться от похода в кино. Но… хорош бы он был по дороге в кинотеатр с таким стояком. Колька бы точно начал прикалываться, он эти вещи всегда замечает. Внимательный, гадёныш. Ох… И откуда только взялась эта тигра полосатая? Всё из-за него ведь. Точнее, конечно, из-за Богдана, как и всегда. Но и из-за новичка тоже. Как он его по коридору вёл, чуть не в обнимку…

С той поры Тигра стал частью их компании. Состав её, между прочим, временами менялся: то надолго пропадал Южаков, то уходил Ливанов (а с ним и Настя), то больше времени начинал проводить с приятелями со своего двора Колька Ястреб, то прилипали Снежаны-Кристины или появлялась какая-нибудь недолговечная (со стороны, не из художки) девушка Клима, а в последнее время, уже в училище, к ним, словно магнитом, притянуло тихого Сенечку. Тигра, кстати, невзирая на грозное прозвище, был стеснителен и немногословен, в этом они с Синицыным оказались похожи. Однако участвовать в хулиганских выходках, которые Клим и Алёшка резонно считали акциями протеста, соглашался с радостью маленького мальчика, которого большие ребята приняли в игру. Хотя он-то маленьким в этой компании не был ни по росту, ни по возрасту. Младшим, кстати, был Алёшка, бабушка отдала его в школу шестилетним, паспорт он получил позже всех в компании, и ждать совершеннолетия ему оставалось не два-три месяца, как родившимся летом друзьям, а невозможно долго – до ноября.

Тогда, пять лет назад, с ребятами Тагир подружился мгновенно. Видимо, сказывался недостаток общения: в гимназии, если судить по его рассказам, каждый был сам по себе, а во дворе копошились в песочнице четырёхлетние дети, сверстников не было. Он много лет жил, словно в изоляции от всего мира, а теперь навёрстывал: с Климом и Колькой лазил по заброшенным стройкам, с Южаковым часами просиживал за шахматной доской. Лишь с Алёшкой стать добрыми приятелями не получалось. Едва терпели друг друга. Костров то выдумывал про него какие-то несусветные гадости, то в художке кидал кнопки на стул или обливал водой. Бахрамов угрюмо молчал, не глядя в его сторону. Пару раз дело доходило до драки, Клим разнимал их.

Так было весь остаток апреля, весь май и начало июня, пока шёл пленэр.

В июне и случился разговор, после которого всё изменилось. Закончив этюды на территории монастыря, ученики разбежались по домам. Юлия Юрьевна остановила двоих, не успевших удрать, и попросила вернуться с ней в школу и помочь разобрать спонсорские подарки. Случайно так вышло или нарочно было задумано, но этими двоими оказались Алёшка и Тигра. Сердито зыркнув друг на друга, они пошли за директрисой, как на каторгу.

Впрочем, какая там каторга, три десятка коробок с гуашью расставить по полкам в директорском кабинете – нечего делать. С работой справились быстро. Пора бы идти, но Юлия Юрьевна оставила их в незапертом кабинете, попросила её дождаться, а сама задерживалась почему-то. Они стояли и смотрели друг на друга. Точнее, Тагир стоял, а Алёшка присел на край стола, болтая голыми ногами – он был одет совсем по-летнему, в короткие шорты и прошлогоднюю футболку с эмблемой лагеря «Алые паруса». А Тигра всё ещё парился в джинсах. Может, специально отказался от «детсадовской» одежды, чтобы казаться взрослее?

– Алёш, ты что-то хочешь мне сказать? – поинтересовался Тагир.

И Алёшка не выдержал, выпалил то, что давно вертелось на языке:

– К Богдану не лезь, он мой.

– Ладно, – как-то очень уж спокойно согласился Тигра. Помолчал ещё немного и спросил. – А к тебе?

– В смысле? – не понял Алёшка.

– К тебе можно приставать? – уточнил он, придвигаясь ещё ближе.

Алёшка не ответил. Он просто не мог осознать, что происходит. Тигра, похоже, ответа и не ждал. Взял его за руку. Правую. Потянул на себя, развернул ладонь и быстро поцеловал прямо в белый тонкий шрам.

Что вообразила себе вернувшаяся с шоколадными батончиками в награду за помощь Юлия Юрьевна? Насколько соответствовала сложившаяся ситуация тому, что она задумывала? Показалась ли ей история Тагира и Алёшки похожей на то, что произошло много лет назад? На печальную и трогательную нежную дружбу шестнадцатилетних Яши Тропинина и её сына Даньки, которую обеспокоенная мамаша своими же руками разрушила, о чём потом горько сожалела… Никто, кроме самой Юлии Юрьевны, не расскажет, а она не склонна делиться личным. Догадывалась она или нет, но на самом деле всё было не так просто, не так мило, как смотрелось, наверное, со стороны. Тем летом ещё до того, как осуществился их с Тигрой первый раз «по-взрослому», Алёшка успел переспать поочерёдно и с приехавшим на каникулы Геной Ласочкиным, и с жаждавшим экспериментов Колькой Ястребом. Тигра терпеливо ждал и ласково уговаривал, а те набрасывались грубо и решительно, и Алёшка подчинялся. Ему казалось, что он этого хотел. Не считал себя жертвой, был убеждён: выбирает самостоятельно. Ошибался, конечно, или сам себе лгал, так тоже бывает.