Тайна из тайн - Браун Дэн

Голем безжалостно усилил хватку, чувствуя, как его пальцы впиваются в плоть Харриса.

— Саша будет убита, узнав о твоей смерти, — прошептал он, — но это ничто по сравнению с тем, как она воспримет правду… что единственный мужчина, которого она любила, использовал её… обманывал… шпионил за ней.

Когда пульс на шее Майкла Харриса стал слабым, Голем по собственному опыту смертей понял: сейчас душа мужчины покинет тело, зависнет в комнате и станет свидетелем собственной кончины.

Голем поднял глаза к потолку, обращаясь напрямую к Харрису. — Она ещё ребёнок, Майкл… Брошенная родителями… Заточённая в клинику… Заманенная в Прагу монстром. Каждый, кто был в её жизни, предал её…кроме меня!

Когда последняя искра жизни покинула тело Харриса, Голем наклонился и холодно прошептал те же слова, которые Саша шептала Майклу, когда он засыпал у неё на руках: —Спокойной ночи, милый. Good night, sweetheart.

Эта часть плана Голема завершилась успехом. Майкл Харрис был загнан в ловушку в одиночестве. Саша надёжно заперта. А американский профессор Роберт Лэнгдон был отвлечён. Лэнгдон не заслуживал смерти, но его присутствие в квартире Саши сделало бы убийство Харриса невозможным. И тогда Голем импровизировал, оставив записку у двери Саши, которая заставила Лэнгдона броситься на поиски Кэтрин Соломон.

Конечно, он не найдёт её на Петршинской башне.

Есть все шансы, что он никогда её не найдёт,подумал Голем, вспоминая признание Гесснер прошлой ночью, когда ледяной солевой раствор жёг её тело.

— Кэтрин даже не подозревает, в какой опасности она находится… — сквозь боль прошептала Гесснер. — Люди, на которых я работаю… они не остановятся ни перед чем, чтобы заставить её молчать.

ГЛАВА 52

Стэдиум MetLife расположен в нескольких милях к югу от аэропорта Тетерборо в ист-Резерфорде (Нью-Джерси) и является одним из самых прибыльных стадионов мира.      Домашняя арена для футбольных команд "Нью-Йорк Джайентс" и "Нью-Йорк Джетс" была спроектирована с учетом трансформации – еженедельно здесь меняют баннеры, логотипы на поле и схему освещения, переходя от синих цветов "Джайентс" к зелёным "Джетс" в зависимости от того, какая команда принимает матч.

Сегодня ночью безлюдный стадион, вырисовывавшийся по правую руку от Фокмана, казался ему чужим – потемневший материнский корабль, брошенный посреди бескрайней парковки. Он проверил по зеркалу заднего вида, не преследует ли его кто-то, и, убедившись, что вокруг никого нет, свернул на угнанном внедорожнике с шоссе 17, объехал стадион с тыльной стороны и припарковался на одном из почти тридцати тысяч свободных мест.

Возьми минуту, Джонас. Подумай.

Он мчался на скорости девяносто миль в час, стискивая руль до белизны в костяшках, и нервы его были натянуты как струна. Эта передышка была более чем кстати, особенно когда тепло от подогрева сиденья наконец начало разливаться по телу.

Оказавшись в полном одиночестве на пустынной парковке, Фокман проверил телефон – Лэнгдон так и не перезвонил. Он уже должен быть на ногах… в Праге сейчас девять утра.В истории вызовов не было пропущенных, только несколько звонков с внутреннего номера IT-отдела Penguin Random House – в этот час, предположил Фокман, звонить мог только техник безопасности Алекс.

Фокман нажал кнопку обратного вызова, надеясь, что техник сможет пролить свет на происходящее. Алекс Конан ответил сразу же, с первого гудка.

— Мистер Фокман! Где вы были? Вы в порядке?!

Да мне очень далеко до порядка, парень.

— Я должен вас предупредить, — задыхаясь, продолжил Алекс. — Эти хакеры, которые удалили вашу рукопись… Думаю, они могут быть крайне опасными.

Ты только сейчас догадался? — мысленно процедил Фокман, машинально касаясь ушибленного живота. — Я пришёл к тому же выводу, Алекс.

— И… Мне очень жаль, что приходится вам это говорить, но… — голос техника дрогнул, и Фокмана охватила тревога.

Что хочешь сказать?

— Я… Кажется, они убили одного из ваших авторов. Редактору хотелось верить, что он ослышался.

Пока молодой техник делился тем, что ему удалось узнать, Фокман слушал в шоке, чувствуя, как подкатывает тошнота.

В миле от них, отслеживая телефон Фокмана с безопасного расстояния, двое оперативников — Оже и Чинбург — остановились на тихой жилой улице Ист- Резерфорда, рядом со стадионом MetLife. Они прослушивали звонок через iPad.

Услышанное встревожило и их.

Один из американских авторов убит в Праге? Лэнгдон или Соломон? Ясно одно – что-то пошло ужасно не так.

С другой стороны, мистер Финч предельно ясно дал понять: возвращение рукописи Кэтрин Соломон имеет критическую важность. А Финч всегда добивается своего — любой ценой.

ГЛАВА 53

Исторический зеркальный лабиринт (Zrcadlové Bludiště) в Праге был построен в 1891 году к Юбилейной выставке и по сей день остаётся популярным местом среди туристов и детей. Хотя по современным меркам лабиринт невелик, его всё же легко заблудиться благодаря сбивающей с толку планировке и наклонным зеркальным стенам.

Роберт Лэнгдон застрял уже в первой камере… в окружении испуганных собственных отражений.Павел прямо за тобой. Лэнгдону потребовалось мгновение, чтобы заметить: одно отражение чуть меньше остальных. Он рванул к нему — зеркало оказалось в нише, скрывая искусно замаскированный проход. За ним начинался зеркальный коридор, расходившийся в обе стороны.

Налево или направо? — задумался Лэнгдон, всегда ненавидевший слепую рулетку в лабиринтах. По статистике, в право-ориентированном мире при выборе направления большинство поворачивает направо, поэтому создатели лабиринтов обычно делают первый правый поворот ложным.

Лэнгдон бросился налево. Бежал, прижимая правую руку к стене, скользя пальцами по зеркалам. Не отрывай руку от стены.

Этому трюку он научился в детстве благодаря увлечению греческими мифами и легенде о Критском лабиринте с его Минотавром. Двойной топор лабри́с символизировал выбор, и именно множественность вариантов делала лабиринт таким сложным. Но находчивые минойцы облегчили задачу методом "руки на стене": не раздумывая, нужно просто следовать направлению, куда ведёт контакт с поверхностью. Это не гарантировало кратчайший выход, но избавляло от повторных выборов, ускоряя побег…и спасая от смерти в когтях Минотавра.

Достигнув следующего перекрёстка, Лэнгдон — без тени сомнения — продолжил бег с прижатой к зеркалу рукой, мгновенно свернув налево, доверяясь маршруту. Снова и снова он поворачивал, ведя рукой по стенам, углубляясь в лабиринт.

Где-то рядом слышалось тяжёлое дыхание Павла, иногда казалось — лишь в толщину зеркала от него. Лэнгдон двигался как можно тише, сознавая: если начальный выбор поворота налево был ошибкой, метод "руки на стене" приведёт его обратно по этому же коридору в противоположном направлении… прямо навстречу агенту.

Лэнгдон вырвался в просторный зал с искривлёнными, будто в комнате смеха, зеркалами. Некоторые стояли отдельно, нарушая стратегию. Дыхание агента ÚZSI звучало пугающе близко. Осмотрев пространство, Лэнгдон заметил в конце коридора сероватый отсвет.Дневной свет!Он оторвал руку от стены и помчался к нему.

Но ему не суждено было пройти.

Справа впереди материализовалась массивная фигура лейтенанта Павла. Их взгляды встретились, и Павел поднял оружие, целясь Лэнгдону прямо в грудь.

— Стойте! — закричал Лэнгдон, резко останавливаясь и вздымая руки к небу. Но Павел нажал на спусковой крючок.

Грянул выстрел. Лэнгдон отшатнулся, ожидая удара, но вместо этого услышал звон разлетающегося стекла. Образ Павла рассыпался у него на глазах.