— Володя! — прокричал Антон, пытаясь пересилить гомон. — Ну как ты?
— Плохо, — сказал в ответ Линько вполне обычным голосом, — все плохо.
— Что? — Антон сильнее прижал трубку к уху, почти прижимаясь к ноге гигантской женщины. — Ты по порядку!
— Она родила, — проговорил Линько буднично, — минут десять назад… Но только вот… вроде… мертвый ребенок… такие вот дела…
— Ты сам видел? — крикнул Антон.
— Не… дочка сказала. Чокнутая какая-то, ей-богу, Антон, чокнутая. Говорит: она умерла. И улыбается сама… и плача детского не было… Ну, не слышал я…
Антон лихорадочно соображал, о чем спросить прежде всего.
— А где… где сейчас, ну… ребенок-то?
— Так они унесли, — Линько счел нужным понизить голос, — ну, эти две… Я уж не понял, кто они… А жена клиента вроде без сознания. Ее видел — только что заходил. Дочка возле нее. Там это… кровь по полу… И еще… слышь, Антон… запах такой, ну…
Он помолчал.
— Самое неприятное: как клиенту сообщать будешь? Он там не рядом, нет?
— Нет, — пробормотал Антон, — он не рядом.
Сыщик увидел освободившееся место на лавочке и сел. Кругом толкались, переговаривались и переругивались возбужденные и утомленные пассажиры. Где-то в толпе звонкий женский голос громко повторял:
— Нет, ну пьяный, конечно! Да, конечно, пьяный.
Линько в трубке опять что-то спрашивал.
— Я перезвоню, — сказал Антон и отключил связь.
Он подумал, что нужно выйти на улицу и действительно перезвонить. А потом вернуться обратно и узнать, опознали ли погибшего. Полчаса у них уйдет. Он ощутил, что лицо у него горит.
Встав, протолкался в зал. На секунду снова задержался у скульптурной группы в торце. Кегельноголовые мужчина и женщина улыбались своему гипсовому счастью.
notes
Примечания
1
Видишь? (англ.)
