Вершители легенд - Тюрина Галина

Это были первые слова, сказанные герцогиней помимо официального приветствия. Она вдруг зарделась как маков цвет и отпрянула от принца поближе к мужу.

– Не сомневаюсь в ваших намерениях, и даже восхищаюсь ими. Прошу прощенья, госпожа, я более не буду обращаться к вам с подобными оскорбительными просьбами.

И принц Алек поклонился ей и демонстративно убрал руки за спину.

– Осмелюсь пригласить вас к обеду, – сказала герцогиня уже спокойнее.

– Да, да! – спохватился Дорб Старший. – Настоятельно прошу отобедать с нами.

– Спасибо за гостеприимство. – Глаза принца вдруг хитро прищурились. – И я очень надеюсь, что Великая Королева тоже почтит эту совместную трапезу своим присутствием.

– Обычно она обедает у себя. – Миледи Оскания снова опустила глаза. – Но когда она узнает, что у нас за гость, то я уверена, она обязательно осчастливит нас своим присутствием при нашей скромной трапезе. Пойду распоряжусь, чтобы поторапливались…

И миледи удалилась, смущенно чему-то улыбаясь, а Дорб Старший добродушно молвил:

– А ты ведь её всё-таки околдовал! Давненько я не видел, чтобы она краснела и шарахалась. Неужто, ты настолько неотвратимо действуешь на любую женщину?

– Сегодня ночью, вы, ваша светлость, подействуете на свою супругу так, что мой образ начисто выветрится из области её желаний, – улыбаясь, сказал принц Алек. – Мне же сейчас хочется только одного: увидеть мою возлюбленную Гезу, говорить с ней, касаться её рук… Вы ведь знаете, что я пришёл именно за этим. Сами познав взаимную любовь и нежность, вы конечно же можете допустить такую казалось бы абсурдную, но тем не менее естественную ситуацию: колдун тоже способен просто любить…

Обычно сумрачная из-за довольно небольшого количества окон трапезная зала была хорошо освещена множеством восковых свечей. Королева вошла в сопровождении верной служанки, нёсшей за ней длинный шлейф мантии. Присутствующие низко поклонились.

Геза была без маски, лицо чисто и гладко, ухоженные волосы распущенны по плечам. Голову же венчала корона Карна и искусный венок из садовых цветов. Пышное платье светлого оттенка очень выигрышно смотрелось на её стройном подтянутом стане. Да, она безусловно не была первой красавицей королевства, но сейчас никто бы не осмелился сказать, что она дурнушка.

Королева медленно подошла к принцу Алеку, который замер в почтительном поклоне, и протянула руку с еле заметно дрожащими пальцами. Принц распрямился, нежно взял её ладонь и опять склонился, целуя, а потом церемонно повёл к возвышенной части стола с королевским золочёным креслом.

Вся церемония протекала в полной тишине, слышно было только шуршание материи и потрескивание свечей в массивных подсвечниках. Никто не осмеливался и вздохнуть.

«Невероятная, но, как ни странно, гармоничная пара», – подумал про себя герцог Дорб, глядя на очень корректные и сдержанные «отношения» королевы и принца Алека за столом.

Нет, они не позволили себе прилюдно ни одного слова или жеста, выдающего их склонность друг к другу, но так страстно и зовущее блестели глаза королевы даже несмотря на искусно разыгранное на лице «неприступное» официальное величие, и так нежно и успокоительно-обещающе улыбался ей принц Алек, что Дорбу стало ясно: они ждут только подходящего момента, чтобы выпустить спрятанные в глубине сердец чувства.

…Прозвучали приличествующие окончанию трапезы слова, была подана вода для ополаскивания рук. Королева сделала еле заметный жест своей служанке, чтобы та «позаботилась» о шлейфе, и молвила:

– А теперь пусть наш гость, благородный принц Алек, окажет своей королеве- повелительнице услугу и проводит до покоев. Конечно же, если мой крёстный отец и хозяин этого замка не возражает.

Последняя фраза была сказана таким решительным тоном, что герцог вряд ли возразил бы, даже если бы хотел.

Принц Алек почтительно взял Её Величество за руку, и они вышли в сопровождении Петры и Салевана.

Служанка и оруженосец остались за дверью королевских покоев, а королева и чародей церемонно вошли.

– Интересно, что они там будут сейчас делать? – прошептал Салеван. – А королева-то оказывается вовсе не такое уж страшилище, как про неё сказывали… Не иначе как мой господин над ней сильно постарался, исцелив от дурноты…

– Злыдень и дурак! – Петра толкнула его в бок. – Насколько твой добрый господин скромен и мудр, настолько ты – болтливый дурак!

– Сама ты дура! – обиделся оруженосец. – Хоть и красивая! К тому же ты – распутница. Вот думаешь, что я не знаю, кто носил ужин моему господину в первую ночь после взятия замка Арбус? Наверное, он тебя тогда так хорошенько приласкал, что ты до сих пор облизываешься как кошка, нажравшаяся в погребе хозяйской сметаны.

– Я не ходила к нему. То была не я.

Петра смутилась.

– Твое покрывало ни с чьим не спутаешь! – Салеван дёрнул её за кончик плата. – Может быть я и дурак, но не слепой.

– То была не я, и это сущая правда. – Петра почему-то зарделась и уже совсем тихо произнесла: – Это была сама королева…

Их взгляды встретились, а руки слегка соприкоснулись и тут же были отдёрнуты.

…За дверью послышался весёлый смех, что-то зазвенело, и Салеван в любопытстве прильнул к замочной скважине.

– Что там? Дай взглянуть! – прошептала служанка, стараясь потеснить оруженосца, и сама заглянуть внутрь.

– Э, нет!

Салеван «настаивал» на своём, и они толкались ещё несколько минут, борясь за «точку наблюдения», и были так поглощены этим увлекательным занятием, что не сразу смогли остановиться даже тогда, когда дверь распахнулась и в ней показался принц Алек. Всегда аккуратная прическа его была слегка растрепана, он был без куртки, пояса и сапог, а ворот нательной рубашки развязан и распахнут. Салеван мельком успел взглянуть и в комнату: Великая Королева сидела на кровати, поджав ноги под подол, и держала в каждой руке по серебряному кубку. Венок, украшавший её голову во время трапезы, лежал рядом на подушке, а корона, та вообще валялась на полу рядом с туфлями.

– Значит так, друзья мои, – сказал принц тихо и без каких-либо признаков раздражения или гнева. – Идите-ка прочь от двери. Разве в этом доме мало комнат? Кстати, Салеван, не та ли это девушка, про которую ты мне все уши прожужжал? Тогда зачем ты теряешь драгоценное время? Скажи ей то, чему я тебя учил. А теперь марш отсюда!

И он закрыл дверь, удалившись обратно в спальню.

Оруженосец и служанка послушно ушли в другое помещение и сели там на лавку у окна.

– И чему же твой господин тебя научил? – поинтересовалась Петра после некоторой паузы. – Неужто благороднейший посланник богов снизошёл до тебя как до ученика? Он открыл тебе какие-нибудь свои тайные заклинания?

– По-моему, он вообще не пользуется заклинаниями. – Салеван придвинулся к Петре ближе. – Он просто сказал, что если одному человеку нравится другой человек, то глупо делать вид, что ничего не случилось и мучиться от робости. Нужно просто собраться с духом и признаться в этом тому, кто тебе нравиться. Он также поведал мне, что люди в любви подобны богам, в них проявляются таланты чародеев: они читают мысли друг друга, способны предвидеть общее будущее, излечивать друг друга от недугов и даже спасать от смерти… А ещё он сказал, что женщины в полноте чувств, доброте и милосердии часто бывают более совершенны, чем мужчины, и потому женское сердце быстрее откликается на любовь, чем мужское… «Смотри ей в глаза, – сказал он, – и ты по их выражению поймешь, избрала ли она тебя или отвергла… И если ты будешь искренне видеть во всем её существе самое желанное и прекрасное, что есть в этом подлунном мире, то никогда не будешь отвергнут» – Салеван придвинулся к Петре ещё ближе. – Вот и я говорю тебе, что ты мне очень нравишься. Ты самая прекрасная и желанная…

Их руки сплелись, а губы соприкоснулись. Они смотрели друг другу в глаза и чувствовали тепло, любовь и нежность.