Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

— Да, выглядит умно. Такое ощущение, что Сопротивление создал Инженер, не иначе! — пошутил Эрнесто.

Все рассмеялись.

— Кэтрин, на каком вы уровне? — спросил Анри.

— Была на пятом.

— Если всё так устроено, как вы попались? — Анри явно была интересна эта тема.

— Меня выдал предатель, шпион, которого подослало Мировое Правительство.

— Правда, что вашего главаря никто никогда не видел? — спросил Ваня.

— Да, — подтвердила Кэтрин. — Он общается только с андроидами. Я отправила ему сообщение через робота, но не знаю, получил ли он его, меня схватили раньше. На собраниях вместо главы Сопротивления всегда присутствует подменная голограмма или аватар-андроид, даже голоса его никто не слышал, за него говорит робот. Мировое Правительство неоднократно посылало шпионов в десятый уровень, но его так и не смогли поймать.

— Встречи у костра всегда располагали к откровенности, — произнес Эрнесто. — Не правда ли, Кэтрин?

— Да, вы правы, больше я вам ничего не скажу.

Все замолкли и заворожённо смотрели на огонь: ветки в костре покрывались сединой пепла, язычки пламени поднимались ввысь, закручиваясь в фантастические колечки. «Наверное, то же чувствовали люди из прошлого: тепло, спокойствие, защиту, а мы с нашей «цивилизацией» растеряли это, — думала Кэтрин. — Вот сидим мы здесь — семь человек таких непохожих: разного возраста, пола и статуса, но кажется, будто знаешь их всю жизнь. Неужели огонь может так объединять?»

— Красиво горит, — сказал Михаил, словно прочитав ее мысли. — Но эту красоту нужно поддерживать. Он подбросил ветки в костер и глянул в СИС:

— Сейчас приблизительно два часа ночи. Нам нужно установить дежурство — следить за огнем и попутно за обстановкой. Меняться будем каждый час: сначала я, потом Анри, Вэй, Ваня и последний — Эрнесто.

— А как же я? — спросила Кэтрин.

— Не женское это дело — в карауле стоять.

«Не доверяют», — подумала про себя Кэтрин.

Гл а в а 1 0

ШУРУППАК

Ване снился сон, будто он у себя дома, мама играет на рояле Моцарта, а робот Генри сидит обиженно в углу и смотрит в окно на то, как папа косит газон. Сон был такой настоящий, что он не сразу понял, как кто-то тычет в него палкой. Ваня резко вскочил. Несколько мужчин в набедренных повязках внимательно смотрели на него. Мальчик понял, что проспал свое дежурство в карауле и не передал его вовремя Эрнесто. Он перевел взгляд — у потухшего костра мирно спали его товарищи по несчастью. Их уже окружили странные незнакомцы.

— Тревога! — изо всех сил закричал он и тут же получил палкой по голове.

Ваня очнулся от скрипа колес. Он открыл глаза и увидел небо: тусклое солнце лениво пробивалось сквозь полупрозрачную дымку. Его лучи кололи глаза, проникали в каждую клеточку мозга. Ваня тотчас зажмурился, он почувствовал, как невыносимо болит затылок. Телега, запряженная двумя ослами, подпрыгивала на каждой кочке, от этого Ванина голова болела еще сильнее.

Мальчик попытался встать, но понял, что руки и ноги его связаны. Кое-как повернувшись на бок, сквозь прутья повозки он смог разглядеть огромное распаханное поле. Рядом с повозкой шли Анри и Вэй с одной стороны, а Михаил и Эрнесто — с другой. Их руки тоже были связаны. Но где же Кэтрин и Сэм?

— Папа, — тихо позвал его Ваня, — где мы?

— Сынок, ты очнулся? Я не знаю, кто эти люди, но знаю точно: мы не в Девонском периоде. Нас схватили, связали и куда-то ведут. Вероятно, это разбойники. Сэм с ними говорил на каком-то древнем языке, но они плохо его поняли. Он полагает, что это шумеры.

— Что он им сказал?

— Что он важный господин, купец, а Кэтрин — его родственница.

— Где они? — Ваня прищурился. — Я их не вижу.

— Вон там, — Михаил вытянул связанные руки и показал на начало процессии, — из уважения к его статусу купца, их посадили на ослов, чтобы не шли пешком.

— А мы тогда кто, по его мнению?

— Нас он представил как своих слуг.

— Вот это наглость! — Ваня чуть не поперхнулся.

— Сынок, Сэм правильно сделал. В древнем мире купец не мог путешествовать без слуг. Ему бы просто не поверили.

— Куда нас ведут? — спросил Ваня. — Почему мы связаны?

— Видимо, в ближайший город, чтобы продать в рабство.

— Что? — Ваня не верил своим ушам.

— Сынок, не волнуйся, тебе по голове сильно прилетело, лучше поспи, силы еще понадобятся.

— Как можно в такой момент спать? Надо бежать! Давайте нападем на них!

— Их много, — Михаил кинул оценивающий взгляд на разбойников, — около двадцати человек. Они вооружены, напасть на них сейчас — это верная смерть.

— Ваня, слушай отца, сначала нужно осмотреться, — поддержал Михаила Эрнесто.

— Ген-ген! — крикнул им один из разбойников.

— Что он говорит? — спросил Ваня. — Я не понимаю.

Разбойники остановили шествие, позвали Сэма для перевода. Он держался важно, как богатый купец, надменно поглядывая на мужчин.

— Дуг!^[24] — обратился он к разбойнику.

— Ген-ген, — повторил разбойник.

— Он говорит, чтобы вы шли вперед, — перевел Сэм. — Видимо, вы болтаете, и он недоволен.

— Сэм, скажите им, что мы хотим пить, — попросил Михаил. — И не важничайте так сильно, переигрываете.

— Шуль гиг саг. Шум наг. Я сказал надсмотрщику, что у юноши болит голова, и чтобы пить ему давали чаще. Михаил, в следующий раз, если захотите пить, скажите «наг» — пить.

Надсмотрщик протянул глиняный кувшин. Иван жадно приложился к горлышку и отхлебнул содержимого.

— Это не вода! — поморщился Ваня. — Что за кислое пойло?!

— Это слабое пиво, — объяснил Сэм. — В древние времена люди редко пили воду, опасаясь инфекций.

— Детям алкоголь нельзя, — пытался пошутить Эрнесто, — у Вани от пива еще больше голова закружится.

— Для шумеров Иван уже давно не ребенок, — совершенно серьезно ответил Сэм, — и даже достиг брачного возраста.

— А вы уверены, что это шумеры? — спросил Ваня.

— Совершенно. Они говорили между собой о том, что ведут нас в Шуруппак, один из крупнейших городов Междуречья. Древний иврит похож на шумерский, я понимаю не всё, только ключевые слова. Они меня тоже понимают с трудом. На данный момент я выяснил в каком мы месте, но вот в каком времени пока не знаю. У шумеров есть календарь, но, как вы понимаете, наше и их время может не совпадать, поэтому в какой эпохе мы находимся, я смогу узнать лишь приблизительно.

— Ген-ген! — опять крикнул разбойник.

— Всё, аудиенция окончена, двигаемся дальше. И, Эрнесто, это вас прежде всего касается, — Сэм бросил строгий взгляд на него, — рекомендую с ними не шутить. Будете скалиться, подумают, что вы смеетесь над ними, а шумеры — народ воинственный, последствия могут быть непредсказуемыми. А вот и город показался! Мы уже почти на месте.

Пленники, охраняемые разбойниками, двинулись в путь. «И зачем я только настоял, чтобы Ваньку распределили на мой корабль, — ругал себя Михаил. — Сейчас бы сын был дома, — он в бессилии посмотрел на свои руки, связанные грубыми веревками. — Сынок, пока я ничем не могу тебе помочь, но обещаю, мы обязательно выберемся!»

Въезд в Шуруппак тщательно охранялся. Массивные ворота образовывали арку из глиняных кирпичей, которая соединялась с городской стеной. На вершине арки круглосуточно стояли в дозоре стражники. Маленькие прямоугольные дома из глиняных кирпичных блоков хаотично теснились на кривых улочках. Дороги постепенно стекались в хозяйственный центр любого древнего поселения — городской рынок.

А он жил своей рутинной жизнью, где всё подчинялось одному основному закону: «Ты — мне, я — тебе». Кузнец, гремящий молотом по наковальне, шум гончарного круга и запах сырой глины. Продавцы зерна, овальными гирями отмеряющие свой товар, и писцы, за плату составляющие документы для неграмотных. Крики птиц, животных в клетках и упрямые ослы, которых ничем не уговорить двинуться с места. Всё это стучало, кричало, мычало и сплеталось в единую песню суетящейся толпы.