Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

Мириам была красива: круглое загорелое личико утопало в густых черных кудрявых волосах, перехваченных серебряным обручем. Пылкие черные глаза могли испепелять, когда она злилась, а могли быть нежными для тех, кого она любила. Белая туника, открывавшая одно плечо, подчеркивала точёную лебединую шею, а золотые браслеты обнимали тонкие запястья. Ваня невольно залюбовался ею.

— Отец, я ее беру. Благодарю за подарок, — Мириам почтительно поклонилась. — Но что это за странная одежда! — воскликнула она, с отвращением дотрагиваясь до грязного комбинезона Кэтрин. — Я велю ее сжечь, а тебе дать новую, богатую, которую носят служанки принцессы.

— Дочка, ты права. Одеть их всех в наши одежды! — распорядился лугаль.

— Только одна просьба, о великий царь, — обратился к нему Сэм. — Позвольте оставить нашу одежду, она нужна, чтобы поклоняться богам!

— Разве вы не поклоняетесь идолам? — удивился царь.

— Нет, для нашей молитвы нужна одежда, облик которой нам подарили боги, для жителей тысячи озер она священна!

Лугаль снисходительно наклонил голову:

— Позволяю, молитесь на вашу одежду.

Пленников отвели на кухню и накормили. Грубый ячменный хлеб для рабов выпекался не лучшего качества, но жители страны тысячи озер не заметили этого. В своем сытом мире они не привыкли голодать, поэтому набросились на еду, опустошив глиняную миску за несколько минут.

— Как вкусно! — сказала Кэтрин, дожевывая лепешку.

— Осторожно, Кэти, ешь понемногу, — остановил ее Эрнесто. — Переход на натуральную еду может быть болезненным, хотя не несет вреда здоровью.

— Да, мне говорила психолог из предварительной тюрьмы, — ответила Кэтрин.

— Миранда Огава знает свое дело, заботится о каждом заключенном, — сказал Эрнесто.

— Откуда ты знаешь Миранду? — удивилась она.

— Встречались в общей компании, — ответил Эрнесто, — Огава-сан — очень интересный человек.

— Сэм, о чем вы говорили с лугалем? — спросил Михаил. — Мы ни слова не поняли.

— Он расспрашивал про нас, откуда мы и что умеем делать. Я сказал, что я купец, Кэтрин — моя родственница, Михаил с Иваном — повара, а вы — Эрнесто, Анри и Вэй — мои слуги. Потом лугаль всех распределил по профессиям. Меня — шутом — я его изрядно повеселил, Кэтрин — служанкой принцессы, кстати, та симпатичная девушка — дочь царя. Михаила и Ивана — на кухню, а вас троих — на полевые работы.

— Нас на полевые работы?! — воскликнул Анри. — А сами-то вы, Коэн, хорошо устроились, шуты всегда были при царях в большом почете. Почему вы не сказали, что мы все ваши родственники?

— Анри, — ответил Сэм, — богатый купец не может путешествовать без повара и слуг, это крайне неправдоподобно.

— Но почему вы купец, а не Михаил например?

—Анри, так надо было, — терпеливо объяснял Сэм. — Представьте, что вы царь, к вам на голову сваливаются чужеземцы в непонятных одеждах и ведут себя странно. Первая мысль какая у царя?

— Шпионы, — догадалась Кэтрин. — И при любом подозрении нас бы всех убили.

— Умничка, Кэтрин, — похвалил ее Сэм, — особенно если учесть, что шумеры много времени проводили в войнах, и лазутчиков здесь соответственно пруд пруди. Поэтому единственное правильное решение для меня — примерить роль купца из далекой страны. И для нее я подхожу лучше вас всех: говорю на шумерском языке, но чуть-чуть, так как бываю редко в этих краях по «купеческим делам». Также в силу своей профессии историка и археолога знаю местную культуру, обычаи и читаю клинопись. Поговорив со мной, уравнение с одним неизвестным в голове царя решилось: мы просто потерявшиеся путники.

— Анри, успокойтесь и включите логику, — сказал Михаил. — Возможно, Сэм спас наши жизни. О чем вы еще говорили?

— Интересное наблюдение, — продолжал Сэм, — дочь царя носит имя Мириам, вам это не кажется странным?

— Почему? Разве это не древнее имя? — удивился Михаил.

— В том-то и дело, что древнее, но появилось уже после шумеров, — ответил Сэм.

— Вы хотите сказать, — Михаил был ошарашен предположением Сэма, — что мы своим появлением уже влияем на ход истории?

— Да, возможно, — ответил Сэм, — и, кстати, Мириам хотела уничтожить наши комбинезоны, не понравились они ей.

— Но у нас там СИС, лекарства, фонарики, спички! — ахнул Ваня.

— Не волнуйтесь, комбинезоны нам оставят. Я сказал, что их нам подарили боги и для нас они священны, поэтому вы периодически молитесь на них, особенно когда другие это видят.

— Коэн, а вы это хорошо придумали, — рассмеялся Эрнесто. — Представляю, как эти дикари будут пялиться, когда увидят Михаила, молящегося на свой комбинезон. И это капитан, который управляет Временным кораблем!

— Диас, отставить шуточки! — осадил его Михаил. — Нас разделят: Сэмуэль, Кэтрин, Ваня и я остаемся во дворце, а вас отправят на полевые работы. Нужно подумать, как мы сможем общаться.

— Вот именно, общаться! — воскликнул Сэм. — У вас всех есть одна проблема. Вы не знаете шумерский язык.

— Полагаю, в языковой среде мы его быстро выучим? — спросил Михаил.

— Не разделяю вашего оптимизма. Раньше морские путешественники, вроде Марко Поло нанимали толмачей, местных полиглотов, которые имели способности и опыт изучения других языков. Алгоритм с тех пор остался прежним: для начального погружения нужен частотный словарь — запас слов небольшого объема, на первых порах пятьсот-шестьсот достаточно. Но если я, находясь во дворце, могу дать такой словарь Михаилу, Ивану и Кэтрин, то Эрнесто, Анри и Вэю без моих уроков будет сложно.

— Капитан, у нас есть СИС с работающей рацией, — напомнил Эрнесто. — Надеюсь, поле недалеко, и сигнал будет доходить. Сэмуэль может давать нам уроки по видеосвязи.

— Эрнесто, ты рехнулся? — Михаил покрутил пальцем у виска. — Хочешь, чтобы кто-то увидел СИС? Это же нарушение клятвы Инженера. В лучшем случае нас здесь за колдунов примут, еще на костре сожгут!

— Михаил, — Сэм улыбнулся, — здесь вас никто за это не сожжет, колдунов отправляли на костер в другой эпохе.

— Неважно, — ответил капитан, — все равно мы не можем показывать СИС всем подряд.

— Я могу давать письменные уроки — отправлять шумерские слова с транскрипцией на планетарном. За несколько месяцев освоите частотный словарь и заговорите как настоящие шумеры.

— Хорошо, — согласился Михаил, — по СИС будем иногда связываться ночью. Эрнесто, смотри, чтобы никто его не увидел в работающем состоянии. Голограмму, естественно, не разворачивай, пользуйся только экраном. Если кто-то заинтересуется им, скажи, что это твой идол, на которого ты молишься по ночам.

Двери на кухню отворились, вошли несколько надсмотрщиков. Они связали руки Эрнесто, Анри и Вэя. Главный из них грубо подтолкнул пленников к двери плеткой:

— Ген-ген! — прикрикнул он.

— Да знаю я, что такое твой «ген-ген», — пробурчал недовольно Эрнесто, — уже идем.

— Все-таки языковая среда — великая вещь! — провожая их глазами, сказал Сэм.

Гл а в а 1 2

МУЖСКАЯ ДРУЖБА

Солнце мягко освещало необъятное ячменное поле под Шуруппаком. Бог Уту^[28] уже отправил свой солнечный диск катиться над землей, пока великий Ану^[29] не прикажет Уту забрать его с неба. Ранним утром поле звучит по-особенному, словно таинственный дирижер соединяет в необыкновенную увертюру жужжание пчел, щебетание птиц и легкое завывание ветра.

Толстые золотые колосья вдруг зашевелились — лиса, на миг сверкнув огненной шубой, метнулась вглубь поля, разогнав полусонных кузнечиков. Они расправили разноцветные крылья и, недовольно вереща, перелетели на другие колоски, пытаясь слиться с ними своими желто-зелеными телами. Что делает лиса днем в поле? А может, это и не лиса вовсе, а посланница богини Ки^[30]? Чем люди прогневали богиню — супругу самого Ану?

Тихое пение послышалось вдали. Это рабы, погоняемые надсмотрщиками, обреченно шли по дороге. Пение приближалось, можно было уже разобрать слова. Унылая пентатоника^[31] воспевала богиню плодородия Инанну. Один из надсмотрщиков подошел к высокому худому рабу, который отличался от всех необычным хрупким телосложением и более светлой кожей.