Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

— Пошевеливайся! — крикнул он ему, угрожая плетью.

— Да, господин, — тихо ответил Анри.

— Обопрись на меня, — Вэй подставил другу плечо.

— Вэй, я скоро сдохну на этих работах, — тяжело вздохнул Анри. — Мы уже полгода тут торчим.

— Потерпи, друг, скоро жатва закончится.

— Работа здесь никогда не кончится, — ответил

Анри и крепко выругался. — Они собирают два урожая в год. Потом нам дадут плуг и погонят на распашку. Эрнесто повезло больше, его хоть на финики поставили.

Босая нога Анри больно ударилась о большой камень, притаившийся в дорожной пыли. Он споткнулся и упал.

— Эрнесто с физиологией повезло, вон какой здоровый! — сказал Вэй, помогая другу подняться. — По этим пальмам еще лазать надо уметь, как обезьяна. Так не каждый сможет. Да и риск больше, в любой момент можно упасть и разбиться насмерть!

— Тут тоже запросто свернуть шею, вон какие камни, так и лезут под ноги, — с сарказмом ответил Анри, отряхивая пыль с давно уже замызганной набедренной повязки.

— Стой! — крикнул надсмотрщик. — Разбирайте серпы!

Рабы по одному подходили к телеге, запряженной двумя волами. Животные грозно смотрели исподлобья и фыркали, втягивая пыльный воздух. На телеге сидел писец — специальный человек, который в данном случае занимался учетом имущества. Этот древний своеобразный счетовод-бухгалтер выдавал по одному серпу в руки, а в конце дня собирал их обратно, тщательно пересчитывая. Вид у него был надменный — точно сын какого-нибудь вельможи. Набедренная повязка, украшенная горизонтальным голубым рисунком, доходила почти до пола, а в широкий кожаный пояс какой-то искусный ювелир вставил пылающий на солнце сердолик. Писец так старался показать свою значимость, высоко задирая голову, что его жиденькая клиновидная бородка торчала, словно стрела, вызывая плохо скрываемые улыбки окружающих.

— Опять тупые выдали, — с досадой сказал Вэй.

Бронзовый полевой инструмент был увесистым, но плохо заточенным, вероятно специально, чтобы надсмотрщики были в большей безопасности.

Анри и Вэй взяли свои серпы и принялись за работу. Тупые лезвия плохо срезали колосья, ладони их поначалу были истерты в кровь, но потом покрылись мозолями и уже не чувствовали грубых бронзовых ручек.

Наступала жара, капли пота лились градом по лбу и щипали глаза, кислое ячменное пиво совсем не утоляло жажду, пить от него хотелось еще больше. Вдруг плеть вихрем взметнулась над головой Вэя и опустилась на его мокрую от пота спину. Он обернулся, изо всех сил пряча гримасу боли. Глаза надсмотрщика гневно смотрели на него.

— Я уже тебе говорил: не помогать ему! — в бешенстве кричал надсмотрщик, тыкая плетью в Анри.

— Да, господин, — смиренно ответил Вэй и сочувственно посмотрел на друга.

Анри было тяжело, ведь он не привык к земному климату: работа по созданию атмосфер в дальних колониях предполагала длительное нахождение в космосе. Несмотря на искусственную гравитацию, здоровье Анри было подорвано: его костная и мышечная масса уменьшились, а кровообращение ухудшилось. К тому же Анри был натурально рождённым и имел слабое здоровье, чем отличался от людей, появившихся в инкубаторе Родильного Центра. Вэй как мог облегчал ему работу в поле, когда не видел надсмотрщик, но это слабо помогало, Анри с каждым днем чувствовал себя всё хуже.

Наконец, наступил вечер, ячмень был уложен в снопы, погружен на телеги. Уставшие рабы возвращались с поля, еле волоча ноги в придорожной пыли, и пели славную песнь богине Инанне.

Вскоре показалась деревушка, утыканная тесными глиняными хижинами, крышами которых служили связанные в прямоугольные блоки ветви тростника. В этих домиках ночевали невольники. Местный повар был скуп на разнообразие, в меню каждый день было одно и то же.

— Вэй, опять эта ужасная ячменная каша, — жаловался Анри, заглядывая в глиняную плошку. — В поле ячмень, в каше ячмень, в лепешке ячмень. Кошмар!

— А ты думал, тебе здесь принтер подадут? — хмыкнул Вэй.

— Ну не принтер, конечно, но к людям здесь относятся как к скоту!

— Мы и есть для них скот.

— Это Сэм во всем виноват! Будь он тут, я бы начистил ему морду! Себя-то он поселил во дворце, естпьет с царем, ни в чем не нуждается. Купец, понимаешь! А нас рабами обозвал, вот и томимся тут. За что он нас так невзлюбил?

— Анри, так надо было. Иначе бы нас всех убили.

— Ну а что толку, скоро мы и так сдохнем! Как ты можешь так спокойно реагировать? — снова заныл Анри, глядя, как Вэй старательно собирает остатки каши твердой ячменной лепешкой.

— Не ты ли мне говорил, что Бог призывает вас к терпению и смирению? — спросил Вэй.

— Да, ты прав, вечно я ропщу, а это грех.

Лицо с черными кудряшками заглянуло в хижину.

— А вот и Эрнесто, — Анри широко улыбнулся.

Неунывающий Эрнесто всегда каким-то особым образом действовал на него — словно передавал заряд своего оптимизма. Анри в его присутствии переставал ныть, жаловаться, приободрялся и даже чувствовал себя лучше.

— Как сегодняшние похождения человека с планеты обезьян? — весело спросил Анри.

— Вот, берите, — Эрнесто протянул им несколько фиников, — вам нужно лучше питаться.

Анри и Вэй жадно накинулись на сладкие фиолетовые плоды.

— Скоро будем собирать виноград, я вам тоже буду приносить, — пообещал Эрнесто.

— Спасибо, друг, ты всегда нас выручаешь, — поблагодарил его Вэй.

— Вот-вот! Без тебя мы давно бы ноги протянули! — подтвердил чавкающий Анри. — А что Михаил, как дела во дворце?

— Также. Особых новостей нет. Сеанс связи послезавтра.

— Будешь говорить с ним, попроси передать от меня привет Сэму. Ух, я ему устрою!

— Хорошо, передам, кровожадный ты мой, — покачал головой Эрнесто, глядя, как тощий Анри сотрясает кулаками.

Первые лучи солнца скользнули по желтым тростниковым крышам глиняных мазанок. Зной уже носился в воздухе, день обещал быть жарким. Невольники выстроились, чтобы отправиться на работы в поле, но колонна не двигалась в путь. Надсмотрщики чего-то ждали. Наконец появился писец-счетовод, но не как обычно на повозке, запряжённой волами. Он подошел к веренице рабов пешком в сопровождении двух стражников.

— Рабы, — громко сказал он, — в деревне совершено преступление — украдены три мины^[32] ячменя. Признавайтесь, кто это сделал?

— Они этот ячмень еще и крадут? Он им до сих пор

не надоел? — шепнул Анри Вэю.

На невозмутимом лице Вэя на миг появилось подобие улыбки. Невольники молчали.

— Рабы, вам лучше признаться, — продолжал счетовод, — иначе будет наказан каждый третий. Один геш^[33] ударов плетьми!

Невольники продолжали молчать. Тогда счетовод подошел к началу колонны.

— Ты! — показал он пальцем на первого раба. — Выйди вперед.

Раб покорно сделал шаг. Счетовод продолжал выхватывать из строя каждого третьего, пока не дошел до Анри.

— Ты! — счетовод указал на него.

Анри вышел вперед с остальными несчастными. Сердце его сжалось, он побледнел еще больше. «Почему я? — думал Анри, косясь на плеть в руках надсмотрщика. — Шестьдесят ударов, да я сегодня же отправлюсь на тот свет! Это точно расплата за мои тёмные делишки».

— Не надо никого наказывать!

Анри услышал знакомый голос позади себя.

— Это я украл зерно! — сказал Вэй.

— Вэй, не надо, ты же этого не делал, — Анри пытался отговорить друга, — каждый должен нести свою ношу, я не могу принять от тебя такой жертвы!

— Помолчи, Анри, — зашикал на него Вэй. — Я шестьдесят плетей выдержу, а ты — нет!

Внимание счетовода переключилось на Вэя. Он уставился на него долгим изучающим взглядом, словно проверяя, говорит ли Вэй правду.

— За то, что не признался сразу и отнял мое время, назначаю тебе два геша плетьми! Начинайте наказание! — распорядился счетовод.

Вэя схватили стражники, повели в центр деревни на небольшую базарную площадь, где крестьяне обменивались товаром. Мальчишки плевали в него всю дорогу и кричали: «Вор, вор!». Вэй шел спокойно, не обращая на них внимания.