Хождение Джоэниса. Оптимальный вариант - Шекли Роберт

Охотники были чересчур усталыми, чтобы отпраздновать поражение Зверя, поэтому все молча разошлись по хижинам.

Шаман обратился к помощникам:

– Надеюсь, у вас хватило ума кое-чему научиться. Когда требуется черепной экзорцизм, специально подготовленный череп, или ахарбитус, должен ударить Зверя в грудь. Попадание в любое другое место лишь растравливает чудовище. Завтра мы будем изучать экзорцизм трех тел, для чего существует очень красивый ритуал.

И шаман удалился.

Джоэнис поднял бесчувственную Лаку и отнес её в свою хижину, точнее, в то, что от хижины осталось. Как только дверь за ним закрылась, Лака пришла в себя и стала безудержно целовать Джоэниса. Он оттолкнул её, прося не насиловать себя и не возбуждать его понапрасну. Но Лака заявила, что она теперь совсем другой человек, пусть даже временно. Вид Зверя, сказала она, и проявленная Джоэнисом храбрость при её спасении потрясли её до глубины души. Кроме того, гибель несчастного Ку-ку убедила её в том, что в быстротечной жизни надо ценить острые ощущения.

Джоэнис сомневался, что дело именно в этом, однако нельзя было отрицать, что Лака переменилась. Глаза её сверкнули; она прыгнула на Джоэниса, точно Зверь, и повалила его на ложе из сосновых веток.

Джоэнис понял, что, как ни мало он разбирается в мужчинах, в женщинах он разбирается ещё меньше. Мерзкие сучья больно кололи его в спину. Но вскоре он забыл и о скудности своих познаний, и о боли. И то, и другое потеряло всякое значение, и он не думал о них, пока не забрезжил рассвет и выскользнувшая из хижины Лака направилась к себе домой.

Утром Джоэнис встретился со своими коллегами из Университета и рассказал про ночное событие. Он выразил негодование по поводу того, что его не предупредили о Звере.

– Мой дорогой Джоэнис! – воскликнул профессор Хенли. – Мы хотели, чтобы вы составили непредвзятое мнение об этом важном аспекте Благождания.

– Даже если бы за эту непредвзятость мне пришлось заплатить жизнью? – сердито спросил Джоэнис.

– Вы не подвергались ни малейшей опасности, – заверил его профессор Чандлер. – Зверь никогда не нападает на лиц, связанных с Университетом.

– Но мне казалось, что он явно собирается убить меня, – сказал Джоэнис.

– Вот именно что казалось, – подчеркнул Свободмен. – На самом деле он всего лишь пытался добраться до Лаки, которая, будучи благожданкой, служит подходящей жертвой для Зверя. На худой конец, он слегка бы вас помял, вырывая девушку из ваших рук, этим бы всё и ограничилось.

Джоэнис испытал некоторое разочарование, когда узнал, что пережитая ночью страшная опасность оказалась чуть ли не воображаемой. Чтобы скрыть смущение, он спросил:

– Что это за создание и к какому виду оно относится?

Джефрард с кафедры античности важно откашлялся и произнес:

– Зверь, которого вы видели прошлой ночью, уникален. Его ни в коем случае не следует путать ни с Поисковым Зверем, которого преследовал сэр Пелинор, ни с Чудовищами из Книги Откровений. Благожданский Зверь скорее близок Опиникусу, который, судя по известным нам древним источникам, являлся отчасти верблюдом, отчасти драконом и отчасти львом, хотя мы и не знаем, в каких пропорциях. И даже это сходство весьма поверхностно. Как я говорил, наш Зверь уникален.

– Откуда он взялся? – спросил Джоэнис.

Профессора переглянулись и захихикали, словно нашкодившие дети. Затем Блейк с кафедры физики взял себя в руки и сказал Джоэнису:

– Дело в том, что Зверя породили мы сами. Мы собирали его по частям, по косточкам, трудясь по вечерам и воскресеньям в химической лаборатории. В конструировании принимали участие все кафедры Университета, но мне хочется особо отметить вклад кафедр химии, физики, математики, кибернетики, медицины и психологии. Также я должен упомянуть весомый вклад кафедр антропологии и классики, где родилась сама идея. Особую благодарность следует выразить профессору Эллингу с кафедры прикладных наук, облачившему Зверя в самый прочный и долговечный пластик. Нельзя забыть и о мисс Хуа, нашей студентке, старательно выверившей наши записи, иначе вся работа пошла бы насмарку.

Все профессора радостно просияли, но Джоэнис, который, образно выражаясь, раздвинул занавес тайны, чтобы обнаружить загадку, всё еще находился в полном недоумении.

– Давайте-ка уточним, правильно ли я вас понимаю. Вы в прямом смысле создали Зверя? Сотворили его из неживой материи в химической лаборатории?

– Именно так! – воскликнул Свободмен.

– С согласия администрации Университета?

– Вы же знаете, Джоэнис, каково иметь дело с этими людьми, – подмигнув, сказал Дальтон. – У них врождённая неприязнь ко всему новому, если, конечно, это не новый спортзал. Разумеется, мы ничего не сообщали.

– Они всё равно знают, – вставил Свободмен. – Администрация всегда знает, что происходит. Но если не лезть на рожон, они предпочитают закрывать глаза. Они резонно полагают, что подобное начинание может оказаться успешным, и тогда они и весь Университет пожнут плоды мудрости и прозорливости. А если дело кончится неудачей, они будут в стороне, поскольку ни о чем не догадывались.

Несколько профессоров подались вперед с улыбками на губах, собираясь рассказывать анекдоты об администрации, но Джоэнис их перебил.

– Создание Зверя, вероятно, вызвало большие трудности?

– Уж будьте уверены, – сказал Птолемей с кафедры математики. – Не считая нашего личного времени и амортизации оборудования химической лаборатории, нам пришлось израсходовать двенадцать миллионов четыреста тысяч двенадцать долларов и шестьдесят три цента. Господин Башкадубб с кафедры бухгалтерского учета тщательно подсчитывал все затраты на случай, если с нас когда-нибудь потребуют отчет.

– Откуда взялись такие деньги? – удивился Джоэнис,

– От правительства, разумеется, – ответил Харрис с кафедры политических наук, – Я и мой коллега Финфиттер с кафедры экономики взяли на себя задачу изыскания средств. После завершения работ по проекту «Зверь» у нас их оставалось ещё достаточно, чтобы устроить грандиозный банкет. Жаль, Джоэнис, что вас тогда не было с нами.

Харрис предупредил следующий вопрос Джоэниса, добавив:

– Конечно, мы не известили правительство, что мы конструируем Зверя. Хотя они, возможно, и в этом случае выделили бы фонды, но лишь после неминуемых бюрократических проволочек, от чего можно сойти с ума. Мы просто сообщили, что работаем над крайне важной проблемой определения осуществимости строительства подземного восьмирядного шоссе от Атлантического побережья до Тихоокеанского, через всю Америку, в интересах национальной безопасности. Вряд ли даже стоит упоминать, что Конгресс, всегда ратовавший за улучшение дорог, немедленно и восторженно выделил нам средства.

– Многие из нас полагали, что такое шоссе в высшей степени полезно и, пожалуй, необходимо, – сказал Блейк. – Чем больше мы думали, тем больше проникались этой идеей. Но на первом месте для нас был Зверь. Даже располагая такими деньгами, мы оказались перед очень сложной задачей.

– А вы помните, – спросил Птолемей, – изнурительный труд по программированию Зверя?

– О боже, ну конечно! – рассмеялся Свободмен. – А с какими муками удалось снабдить его партеногенетической системой размножения?

– Мы там чуть не застряли, – пояснил Дальтон. – А сколько бились потом над координацией движений Зверя? Беднягу неделями мотало по всей лаборатории, пока у нас что-то получилось.

– При этом погиб Дугластон с кафедры неврологии, – грустно произнес Птолемей.

– Несчастные случаи неизбежны, – вздохнул Дальтон. – Впрочем, я рад, что нам удалось убедить администрацию, будто бы Дугластон ушел в годичный отпуск.

Профессора были переполнены всевозможными историями о создании Зверя. Но Джоэнис нетерпеливо оборвал их воспоминания.

– Что мне хочется понять, – сказал он, – так это зачем вы создали Зверя?!