Старый грубый крест (сборник) - Биссон Терри

— Или был убит, — предположил я.

— Неважно. Обсудим позже. Во всяком случае, я воспользовалась чрезвычайными полномочиями, которые ООН предоставила команде «E» — я была уверена, что они никогда не будут использованы, — и организовала всю эту операцию здесь, в Хоуболте.

— Потому что вы не хотели спускать AO на Землю.

— Мы не думали, что это хорошая идея, по крайней мере, пока мы не поймём, с чем имеем дело. А Высокая Орбиталь в ужасном состоянии, к тому же трудно найти людей, которые могут долго переносить нулевую гравитацию без тренировки. Я знала условия на Луне, так как я работала здесь над своей докторской. Так мы оказались здесь. Всё, что произошло после смерти Мерсо, под моей ответственностью. Мой мандат команды «E» продлится ещё только на шесть дней. После этого наш друг отправится либо в полную комиссию SETI в качестве инопланетянина, либо в Q Team — команду Квантовой сингулярности — в качестве AO. Время имеет решающее значение; видите у меня его не очень много. Поэтому, пока я ждала на Высокой Орбитали, пока мой лунный персонал подготовит Хоуболт, я сама инициировала второй контакт. Я сунула руку — правую руку — в чашу.

Я снова посмотрел на неё с растущим уважением.

— Это вытекло из чаши и поднялось по моей руке, немного выше локтя. Словно длинная перчатка, такие моя прабабушка надевала в церковь.

— И…?

— Я написала это, — Она показала мне блокнот, на котором было написано:

— Это исландское слово, и оно означает «Новый рост». Я взяла с собой блокнот и карандаш, а также магнитофон. Всё закончилось прежде, чем я успела это осознать; это даже не показалось мне странным. Я просто взяла карандаш и написала.

— Это ваш почерк?

— Вовсе нет. Я правша, а я написала это левой рукой. Моя правая рука была в чаше.

— И что произошло потом?

— Затем она стекла — вроде как рябью; звучит довольно странно, но вы увидите — обратно по моей руке и в чашу. Помните, что всё это происходило на Высокой Орбитали при нулевой гравитации, и ничто не удерживало нашего ET в чаше, кроме того, что она хочет быть там. Или что-то такое.

— Теперь вы называете это ET.

— А вы разве не назвали бы это общением или, по крайней мере, попыткой общения? Неофициально говоря, его и его способа прибытия достаточно, чтобы убедить меня. Как ещё вы могли бы это назвать, если не ET?

Клякса Уиджи [27], подумал я, но ничего не сказал. Всё это начинало казаться мне безумием. Тёмная несущественность в миске выглядела примерно так же разумно, как кофейный осадок в моей чашке; и я больше не был настолько уверен в женщине в инвалидном кресле.

— Я вижу, что не убедила вас, — сказала Хварлген. — Это неважно — всё впереди. Во всяком случае, следующие нескольких часов я провела под охраной, словно Одиссей, привязанный к мачте, чтобы убедиться, что я не последую за Мерсо через воздушный шлюз. Потом я всё повторила.

— Ещё раз сунули руку в чашу.

— И снова мою правую руку. На этот раз я держала карандаш в левой руке, готовая к работе. Но на этот раз наш друг, наш инопланетянин или кто там ещё, как бы высказывал нежелание что-либо делать. Только после пары попыток он пробежал по моей руке, а затем всего на дюйм или около того вверх по запястью, и только на мгновение. Но и это сработало. Будто он непосредственно влиял на мою мускулатуру, минуя моё сознание. Даже не задумываясь, я написала это.

Она перевернула страницу в блокноте, и я увидел:

— Что означает «Старик».

Я кивнул.

— Поэтому, вы послали за мной А-Вот-И-Джонни.

Хварлген рассмеялась и нахмурилась одновременно, и я впервые понял, что её хмурый взгляд был улыбкой; она просто носила её вверх ногами.

— Вы забегаете вперёд, майор. Я истолковала всё это, как нежелание общаться со мной, возможно связанное с моим возрастом, или с моим полом, или и с тем, и с другим. Поскольку мы ещё не отправились на Луну, я использовала свои несколько экстравагантные полномочия и, отправила шаттл обратно вниз. Я наняла своего старого друга, моего бывшего профессора — фактически бывшего советника SETI, проведшего некоторое время в Хоуболте, и взяла его с собой на Луну. Это отняло у меня ещё три дня драгоценного времени.

— Ну и где же он? Полагаю, уже за воздушным шлюзом, я полагаю, иначе меня бы здесь не было.

— Он ещё не совсем вышел из шлюза, — сказала Хварлген. — Пойдёмте со мной, вы всё увидите.

Я никогда не встречался с доктором Су Ли Кимом, но слышал о нём. Крошечный человечек с длинными развевающимися белыми волосами, похожий на Эйнштейна, был астрономом, руководителем команды оптики дальнего космоса, выгнанную из Хоуболта, когда его превратили в полуавтоматическую станцию оповещения. Доктор Ким получил Нобелевскую премию. В его честь была названа целая галактика. Теперь он занимал одну из двух коек в лазарете под прозрачным куполом Востока. Другая была пуста.

Я почувствовал запах смерти в комнате и понял, что это был назальный спрей «Умиротворения» — сенсимильи, который дают неизлечимым пациентам. Для меня это сложный аромат, запах любви и потери вместе, любопытная смесь, которую я хорошо знал по последним неделям жизни моей первой жены. Я вернулся к ней незадолго перед её смертью. Но это совсем другая история.

Доктор Ким выглядел достаточно жизнерадостным. Он ждал нас.

— Я так рад, что вы здесь; теперь, возможно, мы сможем начать общаться, — сказал он на английском с кембриджским акцентом. — Как вы, вероятно, знаете, Тень не хочет со мной разговаривать.

— Тень?

— Я так называю это. Как в вашем старом американском радиосериале. — Кто знает, какое Зло таится в Сердцах людей? Тень знает! [28]

— По-моему, вы не выглядите таким уж старым, — сказал я.

— Нет, мне будет семьдесят два на следующей неделе, когда вернётся «Диана», если мне повезёт продержаться так долго. Он сделал быстрый вдох «Умиротворения» из распылительной трубки из искусственного чёрного дерева и продолжил:

— Коллекционирование старых радиолент было хобби, которым я увлёкся, когда учился в университете. Им было по сорок пять лет уже тогда, сорок пять лет назад. Я полагаю, вы не помните Скай Кинга и его Радиоранчо?

— Нет никого, кто настолько стар, доктор Ким. Мне всего семьдесят шесть. Сколько должно быть лет для того, чтобы общаться с призраком-в-чаше?

— С Тенью, — поправил он. — Ну, вы уже достаточно стары. На самом деле, я думаю, что и я уже достаточно стар. Или был бы, если бы не…

— Начните с самого начала, доктор Ким, — сказала Хварлген. — Пожалуйста. Майор должен знать всё, что произошло.

— С начала? Лучше начнём с конца, с того момента, как начинается Тень, — он загадочно рассмеялся. — По крайней мере, я усвоил одну вещь: наша речь одинаково контролируется как мышцами, так и мозгом. В первый раз я поступил, так же как Сунда: я засунул руку в чашу, и мой мозг безучастно наблюдал, как Тень взяла мою руку, а вместе с ней и карандаш.

— И вами было написано письмо, — продолжил я.

— Он нарисовал мной картинку, — поправил доктор Ким. — Корейский язык, по крайней мере, частично идеографичен. — он сунул руку под кровать и вытащил листок бумаги, на котором было нарисовано:

— Отведите меня к вашему лидеру? — предположил я.

— Это означает, более или менее, «хорошо»; и предполагает более близкие отношения, которые я немедленно, так сказать, реализовал, и которые…

— Более близкие?

— …привело к следующему:

— Как и послание Сунды, это означает «новый рост», — сказал он. — Что, как я понял, в моём случае означает рак.