Последний корабль - Пономарёва Светлана Викторовна

— Археология не точная наука, мы всегда немножко врем, вернее, обо всем говорим вероятностно, — парировал Сэм.

— С первым пунктом плана мы справились, — сказала Кэтрин. — Теперь нас ждет еще одно важное дело: чтобы переместиться в прошлое, нужен второй Инженер. Конечно, Михаил может доставить нас в Шумер и один, но он не хочет рисковать нами. Если с ним чтото случится, второй Инженер вернет нас в будущее.

— Но где мы найдем его? — начал было спрашивать Сэм, и тут же остановился, пораженный догадкой.

Гл а в а 5

СКУЧНЫЙ САД

Центральная часть Москвы после Вирусной войны почти не изменилась. Золотые купола церквей соседствовали с опустевшими небоскребами Сити. Жить и работать в них считалось дурным тоном. Район Сити возвышался над городом, как сгусток архитектуры прошл ых веков, напоминающий о Третьей Мировой войне, об алчности человечества, и был подобен Атомному куполу — единственному оставшемуся зданию после ядерной бомбардировки Хиросимы.

Население Земли в ходе Вирусной войны уменьшилось наполовину, а в крупных городах и на две трети. Многоквартирные дома-скворечники снесли, жить в них некому. На их месте появились парки и современные дома-шары, которые полностью обслуживались роботами и были оснащены всеми благами развитой цивилизации.

В ноябре в Москве, как всегда, тепло — двадцать пять градусов. Выровненный на всей Земле климат лишил современных молодых людей представления о временах года. Воспетые русскими поэтами золотые листья, искрящийся снег, весенняя капель стали для них чем-то далеким и древним, как повозки с лошадьми или паровые машины. Да и сами стихи превратились в воспоминания, никто их сегодня не читает, тем более на русском.

После Вирусной войны и повсеместного внедрения планетарного языка лишь немногие стараются сохранить свою самобытную культуру, но с каждым годом делать это становится сложнее. Постепенно Мировое Правительство удалило из электронных библиотек книги на старых языках Земли, их тоже перевели на планетарный. Ранее языки могли тысячелетиями храниться в книгах, но теперь их участь решена: они исчезнут из устной речи всего за пару поколений.

Подлетая к Москве, Михаил из своего лётного шара заметил очертания храма Архангела Михаила, в который его водила мама, когда он был ребенком. Выкрашенный в красный цвет, он, словно пятнышко крови, выделялся на фоне необъятного зеленого парка. Пять куполов венчали золотые кресты, рядом возвышалась причудливая колокольня.

Сейчас на высоте нескольких сот метров над землей храм выглядел игрушечным домиком, но тогда ему, маленькому мальчику, он показался огромным. Чудом выживший в Вирусной войне старый священник проводил службу для несуществующих прихожан и обрадовался, увидев их. После службы мама долго беседовала с ним, а маленький Миша разглядывал внутреннее убранство. Лики икон, лампады, необыкновенный запах ладана — всё было впервые и произвело удивительное впечатление на него.

Мама подвела его к иконе справа от алтаря. «Это твой покровитель Архангел Михаил, — сказала она. — Мы назвали тебя в его честь. Он будет всегда оберегать тебя». «А почему в его руках меч?» — спросил Миша. «Потому что он предводитель небесного воинства и сражается со злом — самым главным врагом всех людей», — ответила мама.

Тогда Миша не мог понять, почему лик Архангела такой спокойный и бесстрастный. Ведь если он воин, его взгляд должен быть строгим, даже суровым. Но с иконы на него смотрели печальные глаза. Только сейчас он осознал почему. Глаза Архангела не были безучастными, в них стояла вселенская скорбь от того, что разом видишь душу каждого: ее радости, беды, подвиги, грехи — и знание это тяжкой ношей ложится на плечи.

Миша хотел еще прийти в этот храм с мамой, но вскоре она погибла. Дедушка забрал его к себе и воспитывал на Лунной станции, где не было ни одной церкви. Михаил вырос, стал Инженером, а к этой профессии обычно прилагается атеизм.

Вскоре показался дом Ивана и Мириам. Они построили его недалеко от Москвы-реки, в бывшем районе Нескучного Сада. Река напоминала Мириам ее родину — Шумер, правда, по ее мнению, Евфрат по сравнению с Москвой-рекой был бурный, с быстрым течением, словно пылкий юноша, а Москва-река волнующаяся, но тихая и сдержанная, как скромная девушка во время приезда сватов.

— Дедушка прилетел! — маленькая девочка лет семи выбежала навстречу Михаилу.

— Иди обними дедушку, Звездочка моя, — Михаил подхватил девочку на свои огромные руки и закружил.

Девочка засмеялась.

Иван и Мириам, когда заказывали ребенка в Родильном Центре, решили не выбирать внешность, поэтому девочка похожа на них двоих одновременно: сама темненькая, а глазки светлые, веселые, горят, как маленькие звездочки. Поэтому все в семье называют ее не по имени, а просто Звездочка.

— Вот, держи, — Михаил протянул внучке пару краснобоких яблок, — у меня в шаре еще целая коробка, иди посмотри.

Девочка забралась в лётный шар, открыла коробку: — Как они сладко пахнут! Их Генри для меня собрал?

— Нет, это дедушка. У меня сейчас отпуск и я много времени провожу в саду.

Девочка хрустнула яблоком:

— Вкусно!

— А то! Это тебе не еда из принтера. Кстати, мама вам готовит?

— Редко, — с набитым ртом проговорила девочка, — она говорит, что в детстве ее не приучили.

— Приезжай почаще к нам, бабушка тебя научит. Как говорил мой дедушка, «мужчина должен уметь работать руками, а женщина — готовить». Запомни это, Звездочка.

— Я люблю ездить к бабушке. А мама не любит.

— Это точно, устами младенца… — пробормотал Михаил.

Сразу после возвращения из Шумера молодая чета поселилась в доме Михаила и Стеллы. Иван еще три года учился в Колледже Инженеров в Риме, а Мириам поступила в Колледж Искусств во Флоренции, тот самый, который закончила Стелла. Игра на арфе впечатлила экзаменационную комиссию, и через четыре года девушка получила диплом учителя музыки.

Жизнь Мириам в доме родителей мужа не была безоблачной. Несмотря на ум невестки, ее покладистость и доброту, Стелла осталась недовольна выбором Ивана, считала Мириам гордой дикаркой, недостойной ее сына. Иван метался между женой и матерью, но так и не смог наладить теплые отношения между ними.

Получив дипломы, молодые люди сразу же заказали ребенка в Родильном Центре. Бывшая принцесса еще девять месяцев жила в доме Стеллы, терпела все ее придирки и очень разозлилась, когда Иван решил назвать дочь в честь матери. Он хотел примирить их, и выбор имени показался ему лучшим способом. Мириам скрепя сердце согласилась. Она, воспитанная в восточных традициях, уважала старших и была благодарна Стелле за то, что та своей настойчивостью выбила из Департамента Перемещений спасательную экспедицию, которая вернула их в будущее. Но это, пожалуй, было единственным добрым делом свекрови.

Стелла после рождения внучки оттаяла, но Мириам всё равно поставила мужу условие: они переедут в свой дом, подальше от его матери. Иван, желая замять семейный конфликт, придумал дочке ласковое прозвище — Звездочка, ведь Стелла с латыни переводится «звезда». Так с его легкой руки все и стали называть маленькую Стеллу.

Из дома вышел Иван. Он возмужал, сейчас ему тридцать, и выглядит он точно, как Михаил перед их перемещением в Шумер: высокий светловолосый красавец с лучистыми серыми глазами.

— Маша, иди сюда! Отец приехал.

На шум выбежала Мириам, засуетилась, приглашая Михаила в дом. Теперь Мириам — Мария Ратникова, никто даже не догадывается о том, что она из Шумера. Она преподает детям игру на арфе и прекрасно говорит на русском и планетарном.

За двенадцать лет Маруся почти не изменилась, только стала еще красивее: пухлые подростковые щечки исчезли, теперь, когда она смеялась, на лице мелькали милые ямочки. Прежде высокомерный строгий взгляд потеплел. Ушла тревога за свою жизнь, свойственная всем царским особам. Иван всё сделал для того, чтобы ее черные глубокие глаза светились счастьем.