Силуэты снов (СИ) - Шитова Наталия

— Нас здесь мало, около двух миллионов. Первый мир малочислен… И все имена и судьбы известны… Твоё имя было уничтожено при внесении записей. Это странно. И теперь уже ничего нельзя сделать. Тем более, если ты сама забыла своё имя.

— Но я его помню. И я помню высокого сильного человека, который нёс меня на руках и несколько раз повторил его мне прежде, чем передал меня в какие‑то чужие руки. Я помню и его, и своё имя…

Я удивилась, когда начала говорить это. Сначала мне показалось, что я снова под чьим‑то внушением, но тут же поняла, что это действительно мои воспоминания. Я помнила себя маленькой девочкой, совсем маленькой, лет четырёх‑пяти, на руках у пожилого седовласого мужчины. Он бежал со мной по тоннелю. Я вцепилась обеими руками в его плечи и с ужасом смотрела назад, откуда доносился гулкий топот преследователей… Мы спаслись, но он вынужден был оставить меня с какой‑то женщиной, перепуганной и безликой, и с юным, но достаточно взрослым парнем. Ни лиц, ни имён этих людей я не помнила. Но того пожилого мужчину…

— Он был высокий, седой и очень крупный, наверное, полный. У него было суровое лицо и жёсткие руки… И ветвистый шрам на запястье…

Виллен нервно дёрнулся, хотя лицо его стало разве что чуть более сосредоточенным. Он подался вперёд и поторопил:

— Ну, ну, дальше…

— Его звали Варскель.

Виллен в задумчивости провёл рукой по подбородку и коротко бросил:

— Кто он был тебе?

— Я не помню. Может быть, я и не знала этого никогда, ведь я была безумна и слишком мала. Но этот мужчина не хотел, чтобы я забыла своё имя. Я — Рэста.

Эффект оказался поразительным. Виллен вскочил на ноги, прошёл к своему месту за столом, протянул руку к пульту, отдёрнул её, снова протянул, опять отдёрнул и повернулся ко мне. Он был… да, он был смущён и растерян. Я видела его всего лишь в течение нескольких, пусть насыщенных, минут, но успела убедиться, что верховный иерарх — человек, теряющий самообладание только в исключительных случаях.

— Моё известие оказалось некстати? — уточнила я.

Вместо ответа Виллен бросился ко мне и, крепко схватив меня за плечи, поднял и поставил на ноги. Я взглянула на него и поняла, почему мне знакомы эти карие глаза. Это были глаза Юры. Сейчас Виллен смотрел на меня так, как смотрел Юрка в те минуты, когда я подвергалась опасности.

— Рэста… Никому пока не называй своё имя. Особенно Даррине. Ты поняла? — он тряхнул меня.

— А в чём все‑таки дело? — я попробовала высвободиться, но он держал меня железной хваткой.

— Дело в том, что мне очень повезло. А тебе наоборот. Остальное я расскажу тебе позже.

Он внезапно оставил меня, прошёл к пульту на столе и нажал какую‑то кнопку. В зал вошёл один из дежуривших в холле телохранителей.

— Слушаю, Виллен, — телохранитель почтительно склонился. Это был крепкий, немного флегматичный на вид мужчина, совершенно бесстрастно готовый выслушать любой приказ хозяина.

— Вот за эту женщину, — Виллен показал на меня рукой, — отвечаешь головой с этой секунды и навсегда. Ничто другое отныне тебя не касается.

— Да, Виллен, — кивнул телохранитель.

— И горе тебе, если она подвергнется хоть малейшей опасности. Или вдруг исчезнет из твоего поля зрения. Я выбрал тебя, Марсен, потому что ты лучший из всех моих людей.

— Да, Виллен, можешь быть спокоен.

— Сейчас ты выведешь её через второй выход, мимо Даррины. Отведёшь её пока в то помещение, где она содержалась раньше. Затем проследишь, чтобы были готовы комнаты в моем крыле… Отдашь распоряжение, чтобы женщину осмотрел врач и привёл в порядок. Вечером доложишь.

Марсен ничего не ответил, только склонился перед Вилленом.

— Идите, — коротко приказал Виллен и отвернулся от нас. Марсен подошёл ко мне и положил руку на плечо. Я уже была готова склониться под тяжестью этой руки, но она оказалась мягкой и лёгкой.

Несильно нажимая на моё плечо, Марсен повёл меня совершенно в другую сторону от входной двери и подтолкнул к небольшому проёму в дальней части зала. Я послушно шагнула туда, поняв, что мне действительно пока нечего бояться.

Марсен вывел меня в коридор, и снова началась бесконечная прогулка среди разноцветных стен. Марсен молчал, лёгкими пожатиями руки направляя меня. Я видела только неподвижный профиль телохранителя: высокий, слегка покатый лоб, низкие густые брови, глубоко посаженные глаза неопределённого цвета, упрямо сжатые губы. Несимпатичный человек. Хотя это не препятствие к тому, чтобы быть лучшим среди прочих.

— Что это за здание? — спросила я.

Он не ответил.

— Я задала вопрос.

— Я не получал распоряжения отвечать на твои вопросы, — ответил он.

— Но ты не получал распоряжений, запрещающих тебе делать это, — возразила я.

— В этих стенах лишняя информация — дополнительный риск, — отрезал он.

Больше он не произнёс ни слова. Когда мы пришли, наконец, на тот этаж, где хозяйничал Кельстер, я уже еле держалась на ногах. Рыжий Кельстер распахнул перед нами дверь моей комнаты‑камеры. Грязи и битого хлама там уже не было, постель была чисто застелена. Войдя следом, Кельстер оглядел меня и сказал:

— Добро пожаловать, всё, как велела Даррина. Теперь ты должна быть довольна… Могла бы и отблагодарить меня за мои старания, как раньше! А?! — противно хохотнул он, не обращая внимания на Марсена.

Мне неожиданно чётко вспомнились грязные потные лапы этого рыжего толстяка, от которых безумной Рэсте негде было спастись, его противное, тяжёлое жирное пузо…

— Теперь‑то ты будешь поласковее, а? — продолжал хихикать Кельстер и сдёрнул с меня одеяло, которое я уже едва удерживала на плечах.

Одним рывком Марсен схватил Кельстера за пучок жидких рыжих волос и смаху бросил его на стену. Толстяк беспомощно захрипел и сполз по стене на пол.

— Что ты позволяешь себе в присутствии офицера иерархии? — спокойно произнёс Марсен и резко ударил Кельстера ногой по рёбрам. — Если подобное повторится, убью на месте.

— Я тоже офицер иерархии, — простонал Кельстер, поднимаясь. — И что я такого сделал?

— Убью на месте, — повторил Марсен. — Эта женщина находится под личным покровительством Виллена.

По лицу Кельстера стало ясно, что дальнейших вопросов у него не появится. Я с облегчением поняла, что с постоянными домогательствами тюремщика покончено навсегда. Я сделала попытку набросить на плечи упавшее одеяло, но смешанная волна боли, холода, жажды накрыла меня с головой.

— Мне нужен врач, — пробормотала я, падая на руки Марсена.

Глава 12

— Ты уверена, что можешь ходить? — Марсен словно нехотя подал мне руку, помогая встать с постели.

— Конечно. Можешь сказать об этом Виллену, если это его интересует.

Я оперлась на его руку и сделала несколько шагов. Да, все было в полном порядке. Несколько дней потребовалось врачам Первого мира, чтобы в истощённое тело Рэсты вернулись силы. На мне уже не было грязных неловко наверченных бинтов, но всю левую сторону лица покрывал эластичный лейкопластырь. Все, что мне сейчас хотелось — это взглянуть на себя в зеркало, которое висело на противоположной стене.

Я оттолкнула руку Марсена и подошла к зеркалу.

Боже мой, это оказалось сомнительным удовольствием. Я была худой, заморённой и жалкой. Острые ключицы торчали в расстёгнутом вороте, руки тощие и узловатые, как у подростка. Лицо, от природы скорее всего скуластое, было настолько узким и прозрачным, что черты стали гипертрофированно невесомыми и словно небрежно нарисованными на белом мелованном листе. Белёсые брови тонкой ниточкой. Узкий, чуть вздёрнутый нос. Морщины у губ и глаз И… боже! Жидкие, тонкие, разлетающиеся, мягкие от недавнего мытья волосы, сначала бывшие просто грязной бесцветной паклей, оказались совершенно седыми. Ярко‑белыми.

Только глаза, по‑прежнему темно‑серые с жёлтыми прожилками на радужке. Глаза Екатерины Орешиной.

Ну и «красавицей» же я стала…

Слезы навернулись совершенно по‑предательски. Я вытерла их и повернулась к Марсену. Его равнодушное скучающее лицо было практически единственным, что я видела за последние два дня. Я даже успела к нему привыкнуть как к не очень удобному, но необходимому элементу интерьера.