Старый грубый крест (сборник) - Биссон Терри

— Подожди до вечера, — сказал Джек, подозрительно оглядывая столовую. Как будто там был кто-то, кроме Гектора и наших глухих престарелых сверстников. — Я всё продемонстрирую тебе сегодня вечером.

Вечером после просмотра шоу МакНгуена и Путти-Вечеринки мы с Джеком пошли в комнату, в которой мы жили в «Конце Путешествия». Я волновался, но стремился стать бессмертным.

— Вуаля, — сказал Джек и показал мне вязаную шапочку, состоящую из голубых, оранжевых и серебристых нитей. Худшей поделки, с точки зрения вязания, я никогда не видел, и так Джеку и сказал.

— Одна из моих отличниц из Университета Луисвилля сделала это для меня, — сказал он. — Дополнительное задание. У неё была четвёрка, и она хотела…

— Не углубляйся, — прервал я его. — Для чего она?

— Угадай, — предложил он, показывая мне шнур с разъёмом для компьютера. — Серебряная нить, неуклюже сплетена, и я это признаю, — кожно-таламическая паутина, которая связывается с процессором внутри моего «Уортлберри», чтобы ускорить твои внутренние вычислительные возможности. Если бы я не потратил так много времени на оценку домашних заданий по всем этим разделам бизнес-математики, то, возможно, я смог бы реализовать такую возможность и…

— Не углубляйся, — сказал я, предчувствуя бессмертие. — Так что мне надо делать?

— Надень её, — сказал Джек. — И начинай считать овец, начиная с одного, пока не заснёшь. Как только твоё сознание отключится, включится процессор «Уортлберри», и подсчёт ускорится.

— Ты когда-нибудь испытывал её? — спросил я.

— Не было повода, — ответил он. — Она хороша только для подсчёта с шагом в единицу. В итоге я поставил за неё пятёрку с минусом…

— Не углубляйся, — сказал я. — Включай и давай её сюда.

Я надел волшебную шапочку и лёг на кровать.

Она была тесной.

— Мне нужно побрить голову?

Джек смутился. — Ты лысый, — сказал он.

— Ах, да, — я и забыл.

Я закрыл глаза и начал считать овец. Они перепрыгивали через забор, всё быстрее и быстрее. Мне снилось, что я гнал их вверх по усеянному валунами холму.

— Просыпайся.

Я сел. Свет, пробивающийся сквозь грязные окна, сказал мне, что уже утро.

Джек стоял надо мной, улыбаясь.

— Первое, что пришло тебе на ум? — спросил он. — Не размышляй, просто скажи.

— Двенадцать миллионов триста сорок пять тысяч триста двадцать два, — произнёс я. Несмотря на то, что у меня раскалывалась голова, я досчитал до следующего числа. — Двенадцать миллионов триста сорок пять тысяч триста двадцать три.

12 345 323 в цифрах.

— Вуаля, — сказал Джек. — Ты уже догоняешь монаха. Должен обогнать его к завтраку.

И я обогнал. Джек загрузил результаты на сайт Победителей, и мы пожали руки. Теперь я был мировым рекордсменом.

Я съел немного омлета. Я даже не возражал, что в нём были комочки, как в овсянке. Я стал бессмертным.

Но это длилось недолго. Ничего не произошло. Разве не в этом суть старости? После обеда, в перерыве между шоу Каса Хэйзу и Бленды Бондэйдж, Джек проверил сайт Победителей и обнаружил, что монах из Вичиты насчитал двенадцать миллионов триста сорок пять тысяч девятьсот семьдесят девять, опередив меня почти на восемьдесят единиц. 12 345 979.

— Вот ведь буддийский ублюдок, — нехотя, но с уважением, признал я. — Я думал, в Канзасе сидят республиканцы.

— Ему, должно быть, больше нечего делать, — сказал Джек.

— Мне тоже! — Я закрыл глаза и начал считать.

Когда мы вошли в систему позже тем вечером, после шоу МакНгуена, я был впереди на девятьсот сорок шесть. Я лёг спать измученный, но довольный.

Я снова стал бессмертным.

Снова омлет, завтрак чемпионов. Я всё ещё чувствовал себя победителем, когда вышел припозднившийся и выглядевший донельзя мрачным Джек.

— У меня плохие новости, — сообщил он. Он достал свой «Уортлберри» и показал мне сайт Победителей. «Безумный монах» набрал ещё почти десять тысяч; он достиг двенадцати миллионов трёхсот пятидесяти четырёх тысяч двести девятнадцати. 12 354 219.

Должно быть, он не спал всю ночь.

Как бы мне это ни было противно, я был готов снова надеть шапочку.

— Что, если я устрою истерику, и медсестра Амара даст мне успокоительное? — предложил я. — Я буду спать весь день и удвою свой счёт.

— У меня есть идея получше, — сказал Джек. — Вот посмотри.

Он показал мне другой веб-сайт на своём маленьком экране: LifeIsSciFi.com.

— Научная фантастика? Я ненавижу это дерьмо.

— А кто её любит? — спросил Джек. — Но этот сайт введёт твою черепную коробку в режим овердрайва. Сайтом управляет студент-информатик из сельскохозяйственного колледжа в Сан-Хосе.

— Компьютерщик-мексиканец? Я ненавижу компьютеры.

— Сан-Хосе, который в Калифорнии, — сказал Джек. — Ну, знаешь, силиконовая долина. И компьютеры — твои друзья. Этот ультра-ботаник взломал полностью когерентный ядерно-магнитно-резонансный ускоритель на аэродроме Стэнфорда, работающий на тёмной материи. Незаконная связь с квантовым компьютером! Если мы свяжем твою шапочку с ним сегодня вечером, ты превзойдёшь монаха настолько, что он будет есть твою позитронную пыль всю оставшуюся жизнь.

— А как насчёт моего мозга? — спросил я, вспомнив головную боль, которую испытал, считая до двенадцати миллионов.

— Ты хочешь войти в вечность? — спросил он. — Или нет?

Короче говоря, и разве не в этом суть старости, я надел волшебную шапочку и лёг на свою кровать. Я закрыл глаза и снова начал считать овец. Они перепрыгивали через забор всё быстрее и быстрее, взбирались по склону горы, взбирались на утёсы, резвились в белых пушистых облаках. Я взял свой посох цвета мечты и последовал за ними.

— Просыпайся.

Я проснулся. Я сел.

— Первое, что пришло тебе на ум, — сказал Джек.

Мне понравилось то удовлетворение, когда я произнёс число накануне, но оно не могло сравнится с тем чувством, когда я выдал потрясающее название числа, звучавшее примерно так (и я уверен, вы не станете возражать, если я опущу середину):

— Двенадцать дуотригинтиллионов, триста сорок пять унотриджинтиллионов, шестьсот семьдесят восемь тригинтиллионов, … триста сорок пять миллионов шестьсот семьдесят восемь тысяч девятьсот один.

Фух. Я ощущал холод внутри моего черепа. Я почувствовал слабый, устойчивый ветер в лицо, словно воздух был разрежён. Зубчатые, нечеловеческие ледяные пики возвышались надо мной, словно челюсти Смерти.

— Моя голова, — простонал я. — Надеюсь, я не получил инсульт.

— Не обращай внимания, — сказал Джек. — Ты в базовом лагере Гугол!

Я моргнул, прогоняя горы, и увидел свою знакомую комнату. Джек улыбался, нет, ухмылялся. На его лице было ещё больше морщин, чем обычно.

— Что…?

— В базовом лагере Гугол, — повторил он. — На Маттерхорне [11] математики, высоко над будничной линией леса. Страна вечных снегов.

— Гугл? Поисковая система? О чём ты?

— Я говорю не о бизнесе, я говорю о математике. «Гугол» — математический термин старой школы, который придумал один племянник профессора математики в 1938 году. Он означает число, которое ты можешь записать как 10 в сотой степени. Десять дуотригинтиллионов звучат помпезно по сравнению с этим. Ты заметил, что число, которое ты только что назвал, состоит из ста одной цифры: 12, 345, 678, 901, 234, 567, 890, 123, 456, 789, 012, 345, 678, 901, 234, 567, 890, 123, 456, 789, 012, 345, 678, 901, 234, 567, 890, 123, 456, 789, 012, 345, 678, 901. Вот почему я говорю, что ты в базовом лагере Гугол. Кстати, Берт, я впечатлён, что ты знал, как выразить все эти цифры словами.

— Не забывай, я страховой агент.

— Бывший, — сказал Джек. — Теперь ты вошёл в вечность. У меня есть предчувствие, что ты очень скоро будешь готов к моей тайне.

Он вошёл в систему и аутентифицировал меня на веб-сайте Победителей, и весь день мы были первыми. Перед сном, сразу после «Философского психо», мы ещё раз зашли на сайт Победителей. Я всё ещё был чемпионом. Безумный монах стал историей. Да и был ли он?