Министерство будущего - Робинсон Ким Стэнли

Необжитый дом вгонял Мэри в тоску. Повод для радости существует, а отметить не с кем. Даже у диких зверей есть спутники. В Ирландии мужчины ходили в паб, женщины собирались на кухне, пасли детей. Люди – стадные существа. Встречаются, конечно, особи вроде кошек, предпочитающие одиночество. Среди людей такие тоже попадаются. Мэри к ним не относилась. Ей были ближе по духу сурки или горные козы. Даже читать или смотреть телевизор она предпочла бы в компании с кем-то еще. «Неплохо бы переехать в коммуналку, как Фрэнк, – вдруг подумала она. – Спальни там отдельные. Маленькие, но уютные. Все остальное общее, большая кухня, гостиная, комната с книгами и пианино». Люди специально переезжали в такие квартиры, чтобы жить общиной.

Увы, она, скорее всего, останется в своей квартире. Сменить место ей просто не позволят. Она и сама не хотела. За долгие годы Мэри устала от переездов.

Ночью она спала неспокойно и следующим утром отправилась на работу с облегчением. Мэри поняла: коллеги и есть ее дом. Ничего страшного, так жили многие люди, хотя, если посмотреть, выглядит это несколько странно. Коллеги по работе обычно не подменяют дом. Как там говорил поэт? Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять [18]. Вряд ли он имел в виду коллег по работе.

А может, все наоборот? Когда Мэри вошла в офис, все вокруг плакали, насупились, сидели на столах, обхватив голову руками. Несколько секунд назад пришло сообщение: Татьяна найдена мертвой около своей квартиры в Цуге. Застрелена. Охрана говорит, покушение совершил дрон. «О нет! – воскликнула Мэри и рухнула на стул, чтобы не упасть. – О нет».

Полиция предоставила Татьяне полноценную защиту и надежную квартиру с командой телохранителей в придачу, да только она не сильно прислушивалась к инструкциям. Охрана подумала, что их подопечная легла спать, тем временем Татьяна вышла из дома. Никто не мог сказать зачем, услышали только, как она упала, все выскочили и нашли ее уже мертвой. Три выстрела, звук стрельбы не засекли. Пули прошли навылет и пока не обнаружены.

Услышав подробности, Мэри перестала задавать вопросы. Ей стало дурно. Офицеры смотрели на нее с тревогой. Ей советовали опять переехать на новое место. В более надежное укрытие.

– Нет! – яростно выкрикнула Мэри. – Я никуда не поеду! Мой дом в Цюрихе! Я не хочу работать в другом месте. Нам нельзя поддаваться угрозам. Занимайтесь своей работой!

Полицейские озабоченно кивнули. Один из них предложил Мэри на время поработать удаленно. Из безопасной квартиры. Пока не установят, как произошло покушение и кто за ним стоит.

Разумеется, кое-какие улики уже собрали. Татьяна носила на себе маленькую камеру наблюдения. Мэри отказалась просматривать кадры. Какая гадкая у этих людей работа. Но кто-то ее должен делать? Стреляли с большого расстояния. Не за что зацепиться. Пока все сидели и вспоминали Татьяну, поступили новые сведения. Поблизости обнаружены две пули. Американские. Это пока ни о чем не говорит. Расследование продолжается. И так далее.

Татьяна. Самая непреклонная, бойцовская натура, сестра по оружию. «Убивают самых лучших, – с горечью подумала Мэри, – вожаков, крепких, бросая вызов слабым: подхватят ли знамя, продолжат ли дело? Немногие на это решатся. В итоге убийцы побеждают. Раньше так было всегда. Мир устроен просто: убийцы готовы убивать, чтобы добиться своего. В поединке между извращенцами-социопатами, ущербными, злобными, отвратительными, испорченными подонками и всеми остальными, не только добрыми и смелыми, но и обыкновенными, слабыми овцами, желающими одного – чтобы их не тревожили, – всегда побеждают подонки. Малая горстка захватывает власть и правит подобно палачам, отнимая счастье у большинства. Естественно, у каждого имеются свои мотивы. Убийцы всегда считают, что защищают свою расу, страну, детей или ценности. Смотрят в зеркало и наделяют своим уродством других, чтобы не видеть его в себе. Виноваты всегда другие!

И Мэри тоже поддалась на удочку. У негодяев есть еще один прием, с помощью которого они заражают добрых: пусть те осатанеют и примкнут к всеобщему злу. Пошли они на хер, перебить из всех, засадить по тюрьмам, запереть в камерах с зеркалами – пусть видят себя без прикрас. Вот как наказала бы преступников Мэри, будь на то ее воля: пусть живут в камерах с зеркалами, смотрят на свое отражение весь день до конца жизни. Пусть созерцают собственную рожу. Для нарциссов невыносимо смотреть на свое отражение в зеркале, что бы там ни утверждали древние мифы.

Мэри, роняя слезы, постаралась сосредоточиться на тех, кто еще способен помочь – швейцарской полиции, швейцарском государстве. Она мысленно напомнила себе, почему эта страна, смахивающая на город-государство, выжила в жестоком мире. Отчасти потому, что люди принимали других людей независимо от различий. Свод умных правил вкупе с горными перевалами. И то, и другое не играет большой роли для мировых держав, они лишь система, метод. Старый задел, общественный уклад, позволяющий ужиться вместе. Перед Мэри стояли на удивление порядочные люди, настаивающие на справедливости для всех. За этим скрывалась некая корысть, мысль о том, что безопасность Швейцарии можно гарантировать только в том случае, если она будет обеспечена для всего мира. Очень своеобразная культура. Мэри страстно желала, чтобы к ней приобщилась вся планета. Ни один житель Цюриха не способен на такое преступление. Эта мысль заставила ее окончательно разрыдаться.

Успокоившись, Мэри выслушала советы швейцарцев: «Пожалуйста, поработайте некоторое время в укрытии. Это нетрудно устроить. На время – пока не разберемся в случившемся и не убедимся, что такое больше не повторится».

– Можно я поживу в Утоквае? Плавать разрешите?

Видимо, зря спросила. Все и так знали, что она член местного плавклуба. Может быть, если ей так уж хочется плавать в озере, они найдут на берегу частный дом с выходом к воде.

Мэри тяжело вздохнула. Она поняла, что ее охранники считали плавание компанейским занятием, погружение в холодную воду – ритуал неприятный, а потому его лучше выполнять в компании других страдальцев. Душ после заплыва, перекус и «кафи фертиг» тоже часть ритуала. Как много раз Мэри выполняла его с Татьяной! Какой прекрасной, сильной подругой она была.

Глаза Мэри жгло огнем – теперь от бешенства. Участливые швейцарцы неуверенно переминались с ноги на ногу. Неуютно наблюдать чужое горе. Одна из офицеров-женщин присела рядом, положила руку на плечо Мэри. Слезы полились из глаз, как вода из крана.

Наплакавшись, Мэри попросила вызвать начальника секретариата.

Бадима в министерстве не было.

– Позвоните ему по телефону! Немедленно! Связь с ним не должна прерываться даже в убежище.

– Значит, вы не возражаете?

– Нет. Но только в пределах Цюриха. Нынешняя потайная квартира вполне сойдет.

Охранники с сомнением покивали головами.

– Пожалуй. Если только некоторое время не будете выходить на улицу.

Мэри согласилась. И тут же вспомнила о Фрэнке.

– О черт! Твою мать.

По ее просьбе принесли телефон. Мэри набрала номер Фрэнка.

Тот взял трубку и без вступления сказал:

– Очень сожалею, что вашу подругу убили. В новостях передали. Надеюсь, вы осторожны.

– Я осторожна. Спасибо. Врачи что-нибудь обнаружили?

– Ну-у… диагноз пока не поставлен.

– Ладно, не темните.

– Правда не поставлен.

В переводе это означало: врачи обнаружили что-то нехорошее, но пока вы расстроены, я говорить не буду. Выходит, дело серьезное.

– Говорите все как есть, – вспыхнула Мэри. – Иначе я подумаю самое худшее.

Фрэнк рассмеялся.

– В чем дело? – встревоженно спросила Мэри. Представление, что нечто могло быть еще хуже, вызвало у него смех?

Повисла пауза.

– Что-то не в порядке с головой, – наконец признался Фрэнк. – Обычное дело. Правда, на этот раз все видно на снимках. Какая-то опухоль. Природу пока не установили. Возможно, доброкачественная.