Системный целитель. Трилогия (СИ) - Ковтунов Алексей

Я посмотрел на птичку. Та посмотрела на меня, наклонила головку.

– Серьезно? Магическая почта?

– А то, – хохотнул дед. – Быстрее любого коммуникатора. И незаметнее. Так что, хочешь написать своему другу?

Виталий Романович, заместитель директора в одном не самом известном театре, а если говорить честно, то в совершенно захудалом и загибающемся, шагнул в холл гостиницы с таким видом, словно ему принадлежала не только она, но и весь квартал вокруг. Причем, включая прилегающие парковки и ближайший магазин с недорогой выпивкой.

Ящик послушно катился за ним на колёсиках, и с каждым шагом Виталий Романович всё больше проникался собственной гениальностью и предприимчивостью. Ведь не каждый человек в его возрасте и с его скромными физическими данными решился бы на такую авантюру, а он решился, взял и украл какую‑то бесценную реликвию прямо посреди вокзала, да ещё и сделал это так элегантно и непринуждённо, что никто даже не заподозрил неладное!

За стойкой администратор, молодая девушка с усталым лицом и равнодушным взглядом, скользнула глазами по ящику.

– Вам помочь с багажом? Могу вызвать носильщика. – участливо поинтересовалась она.

– Нет‑нет, – замахал руками Виталий Романович, – справлюсь сам, абсолютно сам, никакой помощи не нужно, и вообще я привык всё делать самостоятельно!

Девушка пожала плечами, видимо решив, что постояльцы бывают разные, и кто‑то предпочитает таскать тяжёлые ящики в одиночку вместо того, чтобы позволить носильщику заработать пару монет, что ж, её дело предложить, а не настаивать.

– Как скажете. Ваш номер 305, третий этаж, лифт направо. – она протянула ему ключи и сразу потеряла к нему всяческий интерес.

Виталий же покатил свою добычу к лифту, чувствуя, как внутри нарастает возбуждение и предвкушение, похожее на то, что испытывает ребёнок перед открытием подарка под новогодней ёлкой. Только в его случае подарок украден, а ёлки нет, зато есть перспектива богатой жизни и, наконец‑то, избавления от этого проклятого театра с его вечными проблемами, нищенскими зарплатами и идиотом‑директором Петром Ивановичем, который до сих пор верил в искусство, честность и прочую чепуху, совершенно не совместимую с реальностью.

Лифт медленно полз вверх, поскрипывая и постанывая, словно жалуясь на тяжесть ящика, и Виталий Романович невольно задумался… А ведь там может быть действительно что‑то очень тяжёлое и ценное. Золотая статуя, например, или старинная ваза из чистого серебра.

А может даже артефакт, один из тех первых артефактов, созданных Системой в самом начале её существования, когда магия ещё только зарождалась и каждый предмет обладал невероятной силой. Мысль о том, что в его руках может находиться нечто настолько древнее и могущественное, заставила сердце забиться быстрее, а ладони вспотеть от волнения.

Номер оказался небольшим, но чистым и уютным, с окном на центральную улицу, откуда доносился шум машин и голоса прохожих, создавая привычный городской фон. Виталий Романович втащил ящик внутрь, запер дверь на все замки, которые только были, и на всякий случай придвинул к двери стул, хотя и понимал, что это, скорее всего, бессмысленная предосторожность. Ведь кто станет вламываться в номер к обычному постояльцу, да и вообще никто не знает, что у него есть этот ящик с предположительно бесценным содержимым.

Первым делом он взял телефонную трубку и позвонил на ресепшн, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо и уверенно, как у человека, привыкшего к роскоши.

– Добрый вечер. Не могли бы вы принести в номер бутылку хорошего коньяка? Не того дешёвого пойла, а настоящего, дорогого, выдержанного.

– Конечно, сэр, – отозвалась та же девушка‑администратор, – могу предложить «Рени Гартин» или «Хленесси».

– «Рени Гартин» подойдёт отлично, – кивнул Виталий Романович, хотя его никто не видел, – и заодно, если можно, что‑нибудь перекусить. Нарезку, может быть, шоколад.

– Без проблем, сейчас всё организуем.

Через двадцать минут в номере появился поднос с коньяком, бокалом, нарезкой из колбасы и сыра, шоколадом и даже небольшим тортиком, который Виталий Романович изначально не заказывал. Но администратор решила сделать приятное постояльцу, видимо, приняв его за человека состоятельного, раз тот заказывает такой дорогой коньяк.

Виталий Романович расположился в кресле напротив ящика, налил себе полный бокал янтарной жидкости, которая приятно обжигала горло и разливалась тёплом по всему телу, откусил кусочек шоколада и почувствовал, как жизнь наконец‑то начинает играть новыми красками.

Сейчас он откроет этот ящик, увидит своё богатство, и всё, театр останется в прошлом! Пётр Иванович со своими идеалистическими взглядами останется в прошлом, нищета и безвестность останутся в прошлом, а впереди будет только роскошь, комфорт и, может быть, даже та самая слава, о которой он мечтал в юности. Всё можно купить за деньги, в этом Виталий всегда был уверен на все сто.

Он встал, подошёл к ящику и принялся методично щёлкать замками, которых оказалось на удивление много, целых семь штук, словно кто‑то очень боялся, что содержимое может само выбраться наружу. С каждым щелчком предвкушение нарастало, сердце колотилось всё быстрее, а руки слегка дрожали от волнения, хотя Виталий Романович пытался убедить себя, что это просто от выпитого коньяка, а не от нервов.

Последний замок поддался с особенно громким щелчком, и Виталий Романович откинул крышку ящика. И в этот момент мир словно остановился на мгновение… Всё потому что там, внутри этого дорогого деревянного ящика, обклеенного предупреждающими наклейками и запертого на семь замков, лежал совершенно голый труп неизвестного мужчины средних лет, с посиневшим лицом и остекленевшими глазами, смотрящими в никуда.

Виталий Романович замер, всё ещё держась за крышку ящика, и в голове медленно, словно сквозь густой туман, начала формироваться одна неприятная мысль… Даже скорее осознание, что его гениальный план по краже бесценной реликвии только что превратился в кошмарную проблему. Которая, вполне возможно, окажется гораздо хуже, чем тридцать лет работы в захудалом театре под началом идеалиста Петра Ивановича.

Он медленно опустил крышку обратно, отошёл на несколько шагов, вернулся к креслу, плюхнулся в него и залпом допил остатки коньяка из бокала. После чего налил ещё, потому что в такие моменты алкоголь был единственным, что могло хоть немного притупить осознание масштаба произошедшей катастрофы.

Шоколад больше не казался таким вкусным, тортик превратился в бессмысленный кусок теста с кремом, а вся эта роскошь, которую он себе позволил в предвкушении богатства, теперь выглядела издевательством судьбы над его наивными мечтами.

Виталий Романович сидел в кресле и пил, методично опустошая бутылку коньяка и пытаясь сообразить, что же ему теперь делать с этим проклятым трупом, который явно не собирался сам исчезать или превращаться в золото.

– Можно вызвать полицию… – пробормотал он вслух, разговаривая сам с собой, потому что в такой ситуации это казалось вполне нормальным, – признаться, что украл ящик на вокзале, не зная, что внутри…

Но тогда придётся объяснять, зачем вообще он крал чужие вещи, а это неизбежно приведёт к вопросам о краже театральной кассы, и в итоге он окажется не героем новостей, а обычным вором и, возможно, даже подозреваемым в убийстве, если полиция решит, что он сам засунул этого мужчину в ящик.

– Нет, полиция отпадает, – покачал он головой и налил себе ещё коньяка.

Можно попытаться избавиться от трупа самостоятельно, но как это сделать в городе, да ещё и из гостиничного номера, без машины и без каких‑либо связей в криминальных кругах, он понятия не имел. Всё‑таки весь его криминальный опыт ограничивался кражей театральной кассы и случайно украденным ящиком с мёртвым телом внутри. Не самая полезная квалификация для избавления от улик, в общем.