Непокорная на княжеском отборе (СИ) - Епринцева Яна

— Князь? — выдыхаю шёпотом.

Старуха лишь пожимает плечами, но ничего не говорит. Но мне не нужно подтверждения, я и так понимаю, что кроме него некому.

После ухода ведуньи спускаюсь вместе с Улитой в поварню. Девочка предлагает присоединиться к остальным обитателям княжеского терема, которые готовятся к празднику. Я с радостью соглашаюсь, потому что сидеть в одиночестве в пустой комнате нет никакого желания.

Пока шагаем по пустынным коридорам, ужасно волнуюсь. Не знаю, как встретят меня остальные женщины. Я ведь в их глазах должна выглядеть не слишком респектабельно — живу в покоях мужчины, которого едва знаю, сплю с ним в одной постели. Наверное, все они считают меня любовницей князя. Вдруг будут косо смотреть, перешёптываться или вовсе не захотят иметь со мной ничего общего?

К моему удивлению, ничего подобного не происходит.

На кухне всем заправляет бойкая полнотелая женщина средних лет — Меланья. С лёгкостью, необычной для её внушительных габаритов, она носится по просторным помещениям поварни и громогласным голосом командует стряпухами. А те шустро выполняют свою работу, успевая при этом пересмеиваться и болтать.

Одни общипывают и потрошат разнообразную птицу, другие чистят овощи, третьи месят тесто, четвёртые крутятся у печей, доставая оттуда готовые хлеба и пироги.

Мне она тоже живо находит работу. Усаживает за стол к нескольким девушкам, что лепят из теста так называемые колядки с разными начинками.

Улита устраивается рядом и сразу же знакомит меня со всеми остальными. Между делом показывает, что нужно делать, как складывать тесто, начинять, защипывать и закручивать и я с энтузиазмом принимаюсь за непривычное дело.

Совершенно неожиданно, уже через четверть часа я забываю о том, что чужая здесь. Меня, так же как и остальных, охватывает радостное предвкушение и ожидание чего-то интересного и весёлого. К тому же никто из присутствующих не пытается обидеть или каким-то образом выказать недовольство моим присутствием. Напротив, ко мне обращаются с улыбками, подсказывают, как лучше управляться с тестом, задают вопросы, увлекая в разговор.

Ближе к вечеру мы вместе с Улитой отправляемся в баню. Какое же счастье, помыться в горячей воде! Как будто заново рождаюсь после этого! Никогда ещё ощущение чистого тела не доставляло мне столько удовольствия. До этого париться в бане мне не доводилось, но очень понравилось.

Девочка, как и обещала, тщательно моет мои волосы, помогает просушить их, а после заплетает в замысловатую косу, украшая лентами.

— Завтра будешь самая красивая! Тебе такое платье шьют — загляденье! А уж шубку! Из куньего меха! Князь сам велел лучшие шкурки на твой наряд пустить. Если коса растреплется, ну или расплетётся… — Улита неожиданно краснеет. — Я утром по новой заплету.

В ответ молчу. Понятно ведь, почему девочка краснеет. Думает, что Бранибор велел нарядить свою любовницу для праздника. Уверена, в глазах окружающих всё выглядит именно так.

В покои князя возвращаюсь уже вечером. На улице стемнело, но самого хозяина опочивальни пока ещё нет. Он должен появиться совсем скоро, и разделить со мной трапезу.

Вместе с Улитой начинаем накрывать на стол. Девочка мчит на кухню за кушаньями, а я расстилаю чистую скатерть и расставляю посуду.

— Князь в бане, скоро будет, — сообщает служанка, вернувшись с полным подносом.

Скоро будет… Сердце вмиг начинает колотиться с удвоенной силой. Горячая волна бежит по телу, опаляя щёки, горячей лавой разливаясь по венам. От волнения перехватывает дыхание, шумит в висках.

Что со мной? Он ведь даже ещё не появился!

Ожидаю Бранибора с затаённым трепетом. Страшно, волнительно и одновременно сладко. А когда он входит в комнату, дрожать уже ощутимо начинаю.

Огромный, источающий мощь и уверенность, статный, великолепно сложенный. А ещё эти длинные, чёрные как смоль кудри! Сейчас они немного влажные и аккуратно причёсанные, отчего кажутся ещё длиннее.

Я как будто помешалась на эти волосах! Они манят меня прикоснуться, зарыться в них пальцами. А ещё вызывают непристойные мысли, живо пробуждая пошлые картины, где князь лежит на мне сверху, склоняется к губам, а его великолепные кудри спадают с обеих сторон, закрывая наши лица подобно шёлковому водопаду.

Боже, о чём я думаю? Моментально покрываюсь краской стыда до самых корней волос.

Бранибор склоняет голову набок и с любопытством разглядывает меня. Видимо, от него не укрывается моё смущение.

— Почему зарделась, душа моя? Отчего ланиты румянцем горят, очи как звёздочки сверкают? Неужто заскучала? Неужто видеть рада? — голос мужчины срывается, в нём слышится хрипотца.

Загораюсь ещё сильнее, ещё чуть-чуть и полыхну как факел. В голове сотни мыслей проносятся одновременно, но придумать ответ никак не получается.

— Может, за стол? А то всё остынет, — выпаливаю, наконец, совсем не то, чего ждёт Бранибор.

Он улыбается и кивает.

— Как скажешь, краса ненаглядная. Можно сперва повечерить.

Фух… Когда он отводит взгляд, дышать становится легче. Делаю глубокий вдох и шагаю вслед за князем к столу.

Глава 17

После ужина Бранибор сразу направляется к кровати. Он усаживается с краю и похлопывает огромной ладонью по покрывалу, указывая на место рядом с собой.

— Пойди ко мне, душенька, сядь подле, — обращается тихим, вкрадчивым шёпотом.

Сердце подскакивает и трепещет, непонятная слабость моментально растекается по телу. Притихаю на лавке, не смея дышать.

— Не бойся, пташечка моя, я не обижу, — продолжает убеждать князь, прожигая глазами.

Вижу, как часто вздымается его богатырская грудь от поверхностных вдохов, как затуманенный взгляд скользит по моему телу, не в силах насытиться увиденным. Чувствую, что он хочет большего, гораздо большего, чем я могу позволить. И это пугает до дрожи.

Сердце в груди грохочет, как молот, ударяясь с размаху в грудную клетку, кровь с безумной скоростью бежит по венам, приливает к лицу, заставляя его пылать алым цветом. Страшно и между тем мучительно сладко ощущать на себе его жадный взгляд.

— Ну иди же, любушка! Иди, краса ненаглядная, присядь рядом. Я силой ничего заставлять не буду. Всё лишь с твоего разрешения, — голос мужчины делается ниже, в нём скользят хриплые нотки.

Меня будто током прошибает. Горячо и мучительно. Бранибор пугает и манит одновременно, заставляя метаться и маяться от противоречивых желаний, подчиниться и одновременно отстоять свою независимость.

Подскакиваю с лавки и вцепляюсь пальцами в ближайшую тарелку.

— Убрать со стола не помешало бы! — выпаливаю срывающимся голосом.

Хватаюсь за посуду, как за последнюю соломинку. Начинаю собирать блюда, чашки и кружки на поднос, оставленный Улитой.

Князь приподнимает бровь, но не спорит. Молча наблюдает за моими действиями. От его пристального взгляда внутри всё дрожит. Двигаюсь неловко, едва не роняю на пол деревянную миску с остатками жареного мяса, за малым успеваю придержать второй рукой.

Раздаётся робкий стук в дверь. Понимаю, что это Улита явилась унести оставшуюся пищу. Сразу же накатывает облегчение, вот только длится оно недолго. Служанка задерживаться в покоях князя не станет. Заберёт блюда и удалится.

Так и получается. Уже через пару минут девочка исчезает за дверью, унося поднос с посудой и остатками ужина.

Князь, так и не дождавшись меня на кровати, сам поднимает на ноги и делает несколько шагов в мою сторону.

Смотрю на него, изо всех сил стараясь сохранять внешнее самообладание. Хотя внутри всё звенит перетянутой струной, тронь — порвётся.

— Теперь нам никто не помешает, — мужчина с грацией огромного хищника подходит ближе и осторожно прикасается большими, твёрдыми пальцами к моей щеке.

Вздрагивая и поднимаю взгляд к его лицу. Смотрю снизу вверх.

От тела князя идёт жар, я чувствую кожей, как он горит. Вижу, как расширены его зрачки, как трепещут ноздри, будто мужчина с жадностью вдыхает мой запах, как чуть-чуть приоткрылись твёрдые, резко очерченные губы, обнажая крепкие зубы.