Это я еще на скотный двор не ходила. Представляю сколько там работы.
А с главным поваром Раулем мы составили меню на неделю.
И еще мне интересно, что с моим гардеробом. Или я буду носить то, что привезла с собой из родительского дома. (Конечно, своих, то есть ЕЕ родителей я не знаю и не видела... а еще со мной приехала Полли моя служанка). Короче я потратила почти все приданое, но с толком. Все подсчитала, проверила цены, выбрала подешевле.
Мне помогала Матильда...имя у нее конечно специфическое мы в отделении гинекологии так называли прекрасную женскую часть тела. Ту самую. Теперь, когда я на нее смотрела мне хотелось заржать. Но я сдерживалась. Дама почтенная, в очках. Но бухгалтер из нее никудышний.
Вернемся к Райнару.
Он спешился, огляделся и... замер.
Я с трудом подавила улыбку. О, этот момент стоил всех моих стараний.
ЕГО взгляд метался по двору, где слуги, вместо того чтобы бесцельно слоняться и чесать языками, таскали ведра, выбивали ковры и драили стены. Где перед кухонной дверью разносился аромат свежего хлеба и жареного мяса, а не вездесущая затхлость и пережаренный лук. Где прямо под его окном двое парней отскребали многовековую грязь от статуи какого-то предка, явно жалея, что не сбежали в дальние земли. А еще трое собирали в мешки мусор под окнами. Из деревни я выписала еще двадцать человек для уборки и назначила им жалованье.
Герцог молчал.
Я чувствовала, как в нём идёт внутренняя борьба.
Мозг пытался осознать увиденное, но перегрелся от несоответствия реальности с привычной картиной мира.
Вот это я понимаю, культурный шок.
Впервые в жизни мне было жалко, что я не могу запечатлеть этот момент на фото.
Но я не торопилась к нему бежать с радостным докладом, нет.
Пусть осознает весь масштаб катастрофы.
Я развернулась, взяла ведро, сунула тряпку под мышку и направилась к лестнице.
Конечно, я аристократка, я леди, но плевать я хотела на этот статус, когда по углам моего замка можно ткать ковры из паутины.
Только я наклонилась за очередной тряпкой, как почувствовала взгляд.
О, как же на меня СМОТРЕЛИ.
Я медленно, со всем достоинством, какое может позволить себе женщина с ведром в руках, обернулась.
Райнар стоял в дверях зала.
Строгий, высокий, идеальный до зубовного скрежета.
В черном камзоле, в белоснежной рубашке, с этими своими пронзительными серыми глазами, в которых отражалось не просто недоумение, а вселенское потрясение.
И, честное слово, если бы я не знала, что он живой, подумала бы, что сейчас он развалится на куски от перегрузки.
ЕГО мир привычен. В нём всё чётко, размеренно и предсказуемо.
И тут вся эта логичная, правильная, тщательно выстроенная картина рушится.
Потому что я — его жена, герцогиня, аристократка... и в данный момент усердно драю лестницу.
Методично. Упорно. С выражением лица, которое говорит о том, что если мне кто-то помешает, я запущу в него ведром.
Он молчит.
Он в шоке.
А я делаю вдох, осматриваю его с ног до головы и выдаю:
— А что вы стали, герцог? Метла вон там.
Пауза.
Прекрасная, затянувшаяся пауза.
Райнар не двигается.
Не моргает.
Не меняет выражения лица.
Он просто смотрит на меня так, будто пытается осознать, в какой момент реальность сошла с ума.
На него никто никогда так не смотрел.
С вызовом.
С абсолютным равнодушием к его титулу.
С намёком, что в данный момент ему бы лучше не спорить.
И, самое главное, на него никто никогда не пытался взвалить работу по дому.
А я вот взяла и взвалила.
Райнар ещё глубже вдыхает.
Медленно проводит ладонью по лицу.
Потом убирает руку и абсолютно серьёзно смотрит на меня.
— Вайнерис.
О, я слышу эту сталь в голосе.
Этот едва уловимый холодок, предупреждающий, что в нормальном мире уже кто-то бы в ужасе отступил.
— Райнар.
Он моргает.
Будто только что осознал, что я не только не дрожу, а ещё и намеренно пародирую его тон.
— Ты... понимаешь, что ты... — он делает странный жест рукой, — что ты.
— Работаю? Да. Осознаю. Я вообще осознанный человек.
Молчание.
Невероятно. Я заставила этого человека замолчать.
Райнар смотрит на меня, потом — на ведро, потом снова на меня.
О, кажется, сейчас произойдёт что-то интересное.
— Ты... не должна.
— Что именно? Наводить порядок в доме? Или предлагать вам помочь?
— Ты... герцогиня.
— Так и есть.
— Ты... не обязана этим заниматься.
— Это что, закон? А если бы я, скажем, хотела поиграть на лютне, вы бы тоже запретили?
— Но лютня... — он слегка прищуривается, — это другое. Ну и да...зачем вам играть на лютне?
— Конечно. Потому что если в замке грязь — это нормально, а если в нём звучит музыка — это, видимо, ужасное преступление.
Райнар смотрит так, будто пытается понять, действительно ли мы ведём этот разговор.
Я же — абсолютно серьёзна.
— Здесь нет грязи, — наконец выдает он.
Я медленно, очень медленно опускаю взгляд на лестницу.
Потом смотрю на тряпку в руках.
Потом перевожу взгляд на него.
— Райнар, а скажите, пожалуйста... вот эта пыль, — я ткнула пальцем в ближайший участок камня, — её кто-то оставил в качестве семейной реликвии? Или, может, это ваше любимое наследие, которое мне нельзя трогать?
Райнар медленно выдохнул. Очень медленно.
- И еще я хотела бы знать какой у нас годовой доход? Сколько денег в нашей эммм...казне.
- Денег?
- Ну, что там у нас? Золото?
- Золото?
Еще больше удивился он.
- Дорогая, вы влезли не в свое дело и даже не знаете что у нас ченсы?
- НУ знаете ли, я не так давно здесь, чтоб знать, что у вас тут за валюта ходит.
- Что ходит?
- Боже! Окей! Сколько у нас этих ваших ченсов?
Как человек, который только что выяснил, что его замок живёт собственной жизнью, его слуги вдруг стали трудолюбивыми, а его жена объявила себя министром финансов.
Он смотрел на меня как на природное бедствие, которое ещё можно остановить, но уже с большим трудом.
— Вайнерис.
— Райнар.
Я снова копировала его тон. Я видела, как дёрнулся у него глаз.
— Жены не лезут в управление казной.
— Какая удача, что я не обычная жена.
Тишина.
Очень напряжённая тишина.
Герцог прищурился.
— Ты правда думаешь, что можешь взять и решить, как тратить деньги герцогства?
— Яне думаю. Я уже решила.
— Ты... не понимаешь, как всё устроено.
— Ну конечно, герцог Просветите меня. Я вся внимание.
— Есть традиции.
— О да, я заметила! — я саркастично махнула рукой в сторону пыльного портрета какого-то предка. - Традиции не мыть полы, не проветривать комнаты и не учитывать расходы?
Райнар медленно скрестил руки на груди.
Я почувствовала, как внутри него поднимается холодный шторм.
— Ты не знаешь, что творишь.
— Ой, правда? Я всего лишь впервые за десять лет навела порядок в замке и организовала нормальную работу слуг.
— Ты. Не. Понимаешь.
Голос его стал тихим, но от этого только опаснее.
— И что же, по-вашему, я не понимаю, мой дорогой муж?
Он шагнул ближе. Близко.
Я не отступила.
— Ты не хозяйка этого замка. Ты в нём живёшь, но не командуешь.
— О, вот это новосты — я всплеснула руками. — А кто командует? Твои предки на стенах?!
Райнар напрягся.
И тут я поняла.
Он зол.
По-настоящему.
Но я тоже.
— Ты вторгаешься туда, куда не должна.
— А мне плевать, Райнар! Я не могу жить в этом бардаке!
— это не бардак. Это традиция.
Я рассмеялась.
Громко.
Нагло.
Прямо в его бесстрастное, красивое, но до ужаса упрямое лицо.
— Какая удобная традиция — делать вид, что всё в порядке, пока замок разваливается, а деньги утекают в никуда.
Райнар очень медленно вдохнул.
