Бездушиш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

В общем, хочешь не хочешь, а придётся мне поболтать с кем-нибудь из местных. Осторожно прощупаю почву. Даст Единый, не выдам себя. Ло — хороший учитель. Если вопросы, на которые мне нужно получить ответы, не задавать в лоб, всё должно получиться. На такое мне хитрости хватит.

И подходящий для беседы человек уже найден. Между притаившемся мной и далёкой отсюда опушкой по лесу бродит собирающий хворост старик. Для меня он не представляет опасности, да и я, по идее, с виду не страшный. Хватит прятаться. Настало время позволить ему заметить себя. Выйдя из-за ствола дерева, я неторопливо зашагал в сторону города, проложив маршрут так, чтобы мой путь прошёл в паре десятков шагов от принявшегося обматывать верёвкой кучу собранных веток деда.

— О, парень! Поди-ка сюды. Подсобишь мне, — обрадовался моему появлению старик.

— Здравствуй, дедушка! — свернул я к окликнувшему меня сборщику хвороста.

Задумка сработала. Я специально подгадывал момент так, чтобы в миг моего появления рядом, старик как раз закончил с вязанкой. Дед явно пожадничал. Здоровенная куча палок ему не по силам. Старость, как известно, в один миг обнуляет весь троерост. Каким бы богатырём старик не был бы раньше, а только сейчас такую вязанку ему будет очень сложно закинуть на спину без чьей-либо помощи.

— За первоникой ходил? — бросил старик взгляд на мой туес.

— Ага. В самый вкус вошла.

— Знаю, знаю… — грустно закивал дед. — Я по молодости и сам… Эх, у города всё давно уже выбрано. У меня уже ноги не те, чтобы на десяток вёрст уходить за ягодой. Ну-ка, берись вот здесь. На счёт три тянем вверх. Я присяду…

— Окстись, деда, — перебил я старика. — Великовата вязанка. Давай лучше я.

Взявшись пошире, я рывком поднял связку хвороста и с показной натугой закинул её себе на спину.

— Ну вот, старика куска хлеба лишаешь, — фальшиво заохал довольный дед. — Давай тогда, ты до опушки, а дальше я сам. А то обленюсь ещё.

— Полноте, дедушка. Мне ведь несложно.

— Да, где там несложно? Аж весь покраснел. Пойдём, внучек, пойдём.

Напрягшись для виду, я медленно зашагал в сторону лесной опушки. Старик же пристроился сзади, придерживая вязанку.

— На продажу? — прокряхтел я.

— Ага, пару грошей дадут. На похлёбочку хватит. Мне много не надо.

— А в город-то пустят с таким стогом веток?

— Так пеший же, — хитро хмыкнул старик. — То, если на повозке везти, или даже на тачке. А к пешему какие вопросы? С пеших мзду не берут. Для себя несу, в свой очаг.

— Это да. Я ведь ягоду тоже для себя собирал.

— Вот-вот. Не с прилавка же ей торговать собираешься. Поди, за руку никто не поймает.

— А то.

Здоровенная вязанка, хоть и весила от силы два пуда, а нести её было, и правда, непросто. Приходилось очень тщательно прокладывать маршрут, чтобы громоздкий груз не цеплялся за ветки.

— Поздновато ты всё же за ягодой выбрался, — вздохнул старик. — Парни, девки всю прошлую седмицу приречье топтали. Сновали туда-сюда день деньской. Вот тогда бы ты не один туес из леса принёс, а все три бы. Чего ждал?

Это старый к тому, что не видел меня прежде здесь.

— Или ты неместный? Недавно в Полеске, у нас?

Отпираться бессмысленно. Похоже, дед знает всех, кто здесь занимается тем или иным лесным промыслом. Может, это и к лучшему. Пришлому дозволено чего-то не знать, а бездушного старик во мне точно не видит.

— Иду только. Решил ягоды прежде немного набрать, чтобы в город входить не с пустыми руками. В карманах-то пусто.

Дед кашлянул.

— Вот оно что… Из дома сбежал?

— Вроде того, — вздохнул я. — Только сбежал — не то слово. Выперли. Батя как помер, мачеха на меня всю работу повесила, а её родный сын с печи не слезает. Раз возмутился, два… Пущай сами живут.

— Тут вам Единый — судья, — пробурчал дед, давая понять, что эта тема ему неприятна. — С пустыми карманами… Н-да… Чем в городе заняться думаешь? Надеюсь, не побираться решил? У нас из Полеска побирушек поганой метлой гонят. Ну ты, вижу, внучек, не из таких. Да и силушкой Творец не обидел, смотрю.

— Работать хочу. Говорят, в городе честным трудом на кусок хлеба всегда заработаешь, если не лодырь. Только пустят ли?

— А чего не пустить? Чай, не йок и не бес. На бездушного тоже не тянешь.

Старик хохотнул. Фух… Похоже, свободный вход в город. А это ещё что за…

Обогнув очередное дерево, так, чтобы не зацепить его палками, я внезапно увидел перед собой висящий за ним прямо в воздухе на высоте трёх локтей, аккурат у меня на пути, странный голубой шар, покрытый тонкими чёрными нитями. Их рисунок постоянно менялся, отчего шар казался живым и как будто пульсировал. Небольшой, в два моих кулака. Не мерцает, не светится.

Тьфу, напасть! В первый раз такое вижу. И как прикажите реагировать на эту штуковину? Бросать хворост и удирать без оглядки, волоча за собой старика? Или, наоборот, радоваться? Вдруг это — какая-то местная ценность, за которую на Ойкумене готовы убить, не задумываясь? Вот увидит сейчас дед этот шарик…

Нет уж. Лучше пусть в кустах полежит, у которых висит. Сейчас пну его локтем. Глядишь, придерживающий вязанку у меня за спиной старик не заметит, как тот упадёт в кусты. Чихну, чтобы звук заглушить. Тут несложно. Быстрое незаметное движение, и…

Тю. Пропал. Зря чихал. Примерещился он мне что ли? Да нет. Точно был. Был, да сплыл. Беззвучно исчез, как и не было. Впрочем, дед ничего не заметил, и ладно. Потом разузнаю при случае, что это за голубые шары тут висят, словно норы какие.

Ёженьки… А уж не родня ли этот шар норам в Бездну? И только я об этом подумал, как вдалеке раздались крики ужаса. Ор шёл со стороны города — видать, что-то страшное случилось возле него. Вздрогнув, я поднял встревоженный взгляд на край леса. Мы как раз подходили к опушке. Дед глухим тоже не был.

— Слышишь? — остановил он меня, дёрнув за край рубахи. — Бабы что ли орут?

— Ага, — замер я.

— Ну-ка скидывай вязанку. Глянем.

Обогнув меня, старик поспешил к опушке. Я же, сбросив хворост на землю, последовал за ним. Китя, Китя… И зачем ты трогал этот йоков кругляш? В том, что крики как-то связаны с исчезнувшим шаром, у меня не было ни капли сомнений.

— Прокол! — охнул впереди дед. — Лезут гады! Ты смотри, что творится…

Я подскочил к старику и тоже высунулся из-за толстого ствола дерева, к которому тот прижимался. Ох, ёженьки… Вот оно значит, как происходит… Как я и думал, из Бездны те бесы пришли. Прямо напротив нас, в сотне-другой шагов от городской стены, посреди покрытого какими-то невысокими побегами поля, чёрным провалом зияла похожая на продолговатый кошачий зрачок дыра, из которой наружу всё лезли и лезли разнообразные кошмарные твари.

— Ох и глубокий прокол… — причитал дед, схватившись за голову. — И бесы, и йоки, и псы. Ой, смотри! Саблепалый! Ещё один!

В этом месте край леса располагался чуть выше лежащего перед нами города, так что даже приличное расстояние — а от чёрной дыры нас отделяла едва ли не вся верста — не мешало мне разглядеть вылезающих на поле тварей Бездны, если и не во всех подробностях, то во вполне достаточных для осознания размеров беды, пришедшей под стены города.

Проклятый шар! Как же он неудачно подлез мне под локоть… И ведь в самый неподходящий момент. Была бы у меня хотя бы пара секунд на подумать…

Да сколько их там? Всё лезут и лезут. И какие страшилы… Помимо сразу узнанных мной кряжистых коротышей-бесов, в сторону ведущей к городским воротам дороги несутся длинными прыжками уродливые чёрные безухие волки. Или уши они просто прижали? Отсюда не разобрать. То ли густая короткая шерсть, то ли гладкая шкура блестит на солнце. Зубастые пасти оскалены. Хвостов нет.

За ними, немного отстав, скачут на паучьих суставчатых лапах тощие угловатые дылды с маленькими рогатыми головёшками, но с невероятно длинными худыми руками, каждый палец которых заканчивается жутким загнутым когтем-мечом. Роста в этих сутулых страшилах под десяток локтей, но, если тощая тварь распрямится, то там и все два будет. На фоне коротконогих бесов длиннолапые чудища смотрятся настоящими великанами. Таких из Бездны уже вылезло двое, но из чёрной дыры в этот самый момент показались жуткие сабли-когти третьего демона.