Системный Кузнец. Трилогия (СИ) - Мечников Ярослав

Мужчина повернул голову, и его уставшие глаза с любопытством посмотрели на меня.

– К слову, чего мастерить‑то задумал?

Как же ему ответить? Так, чтобы не возникло лишних вопросов, откуда у меня такие знания.

– Да мастер Гуннар как‑то рассказывал… – начал, стараясь говорить неуверенно. – Про старое оружие, что его дед ещё ковал – говорил, получше наших копий будет. С большим таким наконечником, похожим на лезвие косы. Что им не только колоть, но и рубить можно, и зацепить всадника с лошади. Вот и решил попробовать таких наклепать, пока время есть.

Сказал просто, изображая растерянность. Мы уже подходили к большому дому Борина.

– О как! – с удивлением воскликнул ополченец в шлеме. – Так ей же, поди, и махать‑то по‑другому надо – ещё научиться придётся.

Решил не отвечать, сейчас важно сконцентрироваться на предстоящем разговоре со старостой – от него будет зависеть очень многое. Кстати, пока шёл, вспомнил ещё одну вещь, что не давала покоя ночью – уголь, которого стремительно становилось всё меньше. Хватит ли сырья на такую масштабную работу? Может, удастся убедить Борина выделить немного из запасов для общего дела?

Мы подошли к дому – настоящая крепость в миниатюре, насмехающаяся над жалкими мазанками вокруг. Первый этаж сложен из массивных валунов, скреплённых раствором. Узкие, похожие на бойницы, окна с толстыми железными решётками. Второй этаж сделан из дубового сруба, а покатая крыша покрыта не соломой, а аккуратной деревянной дранкой. К дубовой двери вели три широкие, вытертые сотнями ног деревянные ступени.

Доведя до створки, воин без шлема открыл дверь, пропуская внутрь. Второй остался снаружи, уперев копьё в землю. Я вошёл.

После серого утра оказался в помещении, залитом тёплым светом. Воздух был сухим, пахнущим дымом очага и чем‑то пряным. Это была просторная прихожая‑сени, на каменном полу лежали шкуры волков и одного большого медведя. Вдоль стен – массивные дубовые лавки, а на стене – оленьи рога, на которых развешана верхняя одежда.

Ополченец кивнул в сторону широкого проёма, что был завешен шерстяной шториной, или чем‑то в этом духе.

– Туда. Ждут.

Я отдёрнул штору и вошёл в главный зал, занимавший почти весь первый этаж. В дальнем конце пылал камин. В центре зала стоял массивный стол из цельного куска дерева, способный вместить два десятка человек. На стенах – гобелены с вышитыми сценами охоты, а также оружие: скрещённые мечи, боевые топоры и несколько окованных железом щитов.

В центре зала, прямо у стола, в массивном деревянном кресле сидел Борин. Резьба на кресле была грубой, но мощной – узоры напоминали скалы и могучие сосны, над которыми парили похожие на драконов птицы. Староста, которого я уже видел раньше, выглядел ещё более взвинченным – беспокойное, одутловатое лицо раскраснелось, будто тот только что вышел из бани или с кем‑то поссорился. Рядом с ним, положив тонкую руку на спинку кресла, стояла Инга – жена главы поселения.

Борин, до этого момента разглядывавший деревянный кубок в руках, поднял голову. Женщина тоже обернулась, и холодный взгляд прошёлся по мне.

– А! Подмастерье Гуннара. Проходи‑проходи, мальчик.

Староста властно махнул унизанной перстнями рукой, указывая на центр комнаты. Я сделал так, как просили, и медленно пошёл вперёд, разглядывая огромный зал, что напоминал залы викингов из фильмов, которые смотрел в прошлой жизни.

Мужчина, одетый в длинную шерстяную жилетку поверх рубахи, с усилием поднялся с кресла и сделал несколько шагов навстречу. Борин оказался почти одного со мной роста, что было редкостью для взрослого мужчины здесь. Инга осталась позади, вперившись в меня бесцветными глазами.

– Что ж ты, парень, ко мне‑то на поклон не пришёл? – голос мужчины был обманчиво‑мягким, почти отеческим. – Самовольничать удумал. Пацана своего пустил по деревне горлопанить. Народ‑то у нас тёмный, всякому слову верит, после такого сразу шептаться начали. «Вот, – говорят, – кто деревню теперь от напасти спасать будет, кузнечонок». «Героем» уж кличут. Ты вот смекни теперь, как я в их глазах‑то выгляжу? – Борин подошёл совсем близко. – Нехорошо это, парень. Совсем не по‑людски. Ты хоть понимаешь, о чём я толкую?

«Вот же чёрт… может, и вправду поторопился?» – сомнения на мгновение сцепили сердце в узел. Тут же заставил себя дышать – медленный вдох. Энергия Ци пошла по меридианам. Цепенеть нельзя, живая энергия – живая мысль.

– Вы правы. Поторопился, староста, – сказал ровно. – Я ведь сам испугался. А раз уж у меня теперь кузня, да какие‑никакие знания, решил действовать. Что, если твари нападут прямо сейчас? – Посмотрел мужику в глаза. – Уж не знаю, известно ли вам, но видел их своими глазами в шахте – страшные существа. Шахтёров перебили, несмотря на то, что у тех кирки были в руках. Сам чудом спасся и двоих тварей прикончил. Знаю, как против них бороться, и оружие хотел сделать подходящее.

Решил не следовать совету ополченца и не поджимать хвост. Должен показать старику, что я не мальчик для битья, что сам сражался с тварями – этому бюрократу такое и не снилось. Как только подошёл к нему, тут же почувствовал – силы в нём нет, одна лишь власть, унаследованная и удерживаемая хитростью. Как такой человек мог быть потомственным старостой в этом суровом мире, в голове не укладывалось.

– Хм‑м‑м… – промычал старик, затем развернулся и, тяжело ступая, отправился назад к креслу. Плюхнулся в него, отхлебнул какое‑то тёмное пойло из кубка и снова поглядел на меня. – А всё ж таки ты ловко извернулся, Кай, сын Арвальда. И вправду, крови охотника в тебе нет – ум у тебя не от этих дуболомов.

Борин коротко, по‑поросячьи, хрюкнул, то ли смеясь, то ли кашляя. Я невольно скривился как от звука, так и от неожиданного презрения в словах. Интересно, а сами охотники знают, что их староста думает о них? Решил полностью проигнорировать эту реплику.

Мужчина замолчал, с присвистом дыша, будто у него была одышка. Инга поджала тонкие губы, опустив взгляд.

– Что сделано, того не воротишь, – продолжил Борин, становясь серьёзным. – Люди теперь языками чешут, будто мне дела нет до мужиков наших, до защиты Оплота. Разве ж можно так думать, а? – сощурил свои маленькие глазки так, что те превратились в узкие щёлки, затем подался вперёд.

Ага, понял, старик, это такая игра – ты хочешь, чтобы я был не просто на твоей стороне, а стал твоим рупором.

– Это крайне неправильно, староста Борин! – сказал преувеличенно‑почтительно, широко раскрыв глаза. – Чтобы о вас такое подумать! Вы – глава Оплота! Ваша семья – хранители этой деревни испокон веков!

– Вот‑вот! – почти взвизгнул мужчина, вскидывая кубок так, что пойло едва не выплеснулось. Он, кажется, даже не уловил в моих словах сарказма. Я мельком заметил, как женщина неодобрительно покачала головой. – А раз уж ты кашу заварил – тебе её и расхлёбывать! Сегодня же вновь пустишь своего щенка по деревне! И чтоб орал на каждом углу, что это староста Борин велел металл для кузни собирать! Усёк, али нет?

Голос его сорвался на визгливый тон.

– Конечно, староста, – слегка склонил голову в знак повиновения.

Мужчина удовлетворённо выдохнул, сверкнув на жену торжествующими глазками. Её лицо оставалось бесстрастным.

– А теперь, – Борин откинулся в кресле, настроение старосты явно улучшилось, – расскажи‑ка мне, чего это ты там придумал?

Глава поселения улыбался, как кот, объевшийся сметаны.

– Оружие, которое будет против этих тварей очень… – чуть не сказал «эффективным», но вовремя прикусил язык. – … очень подходящим. У них ведь под брюхом брони нет. Нужно такое, чтоб можно было вспарывать им животы – что‑то вроде копья, но с крюком на конце. Мастер Гуннар о таком говаривал. Сегодня же сделаю вам образец и покажу, вот только…

Замолчал, делая вид, что сомневаюсь.

– Понимаю, что вся эта затея ляжет на плечи кузни. Уголь на исходе… да и я один всё не сделаю – чтобы дело пошло, нужно, чтобы и другие мастера включились. Нужны хорошие, крепкие древки, на которые наконечники насаживать. А ещё хорошо бы в тех местах, где ополченцы будут их держать, сделать обмотку из кожи, чтобы руки не скользили. – Посмотрел на мужика прямо. – Такая согласованная работа всех мастеров требует вашего участия, староста Борин. Материалы. Время. Чтобы мастера не остались в убытке. Может быть, и оплатить им этот труд из общинной казны…