Имперский Курьер. Том 3 (СИ) - Бо Вова

— И?

— И если князь поздоровается со вторым, а потом со мной, то это в порядке вещей. Род Варламовых занимает более значимое положение в обществе. А вот если с Липницким, то да, это уже можно трактовать и как обесценивание моего рода.

— И что вы в таком случае сделаете? — улыбнулся я. — Гипотетически.

— Если честно, Григорий, то еще сегодня днем я бы не знал, что вам ответить на такой вопрос. Но сейчас спокойно могу сказать, что просто продолжу искать лекарство от Черной Чумы.

— Полностью одобряю такой подход, ваше сиятельство. А когда найдете, устроите прием и поздороваетесь сначала с графом Варламовым, а уже потом с князем Юсуповым.

— Вот сразу видно, что вы не разбираетесь в тонкостях аристократической политики. Я сделаю гораздо изящнее. Я просто не приглашу князя Юсупова.

— Ваше сиятельство, — округлил я глаза. — Да вы опасный человек, вам палец в рот не клади.

— Не мы такие, общество такое, — вернул улыбку герцог. — Вот, начинается.

Он указал в сторону огромных дверей. Я не слышал никакого сигнала, но если приглядеться, то и правда что-то изменилось в зале. Люди перестали бесцельно бродить между столами. Вместо этого некоторые потихонечку сдвигались в сторону тех самых дверей, другие же напротив отходили подальше.

Как я уже понял, скоро придет князь Юрий Константинович Юсупов, глава рода Юсуповых. Выйдет он как раз из тех самых дверей, ведущих вглубь особняка. Соответственно народ потихонечку выстраивается, согласно своему социальному положению.

Если какой-нибудь выскочка решит вылезти вперед, князь, разумеется, поприветствует его, но вряд ли такого человека еще раз куда-либо пригласят. Мир новый, а порядки те же. Никто не любит выскочек.

Вскоре и правда слуги открыли двери и в зал вышел князь Юсупов. Выглядел он как человек, который однажды сильно нахмурился, а разхмуриться забыл. Вот и ходит теперь вот так со сдвинутыми бровями и прищуренным взглядом.

В остальном же мужчина, немного за пятьдесят, с благородной сединой в волосах. Двигается уверенно, чувствуется, что человек обладает немалой властью и силой. Как личной, так и в более широком смысле слова.

Как и его отец, князь Юсупов был архимагом двух стихий, но, разумеется, до старейшины рода Юсуповых ему еще далеко. Предыдущий глава был более боевитым руководителем и успел поучаствовать в десятках военных кампаний разных масштабов. Это уже информация из интернета.

Если не знать нюансов, то может показаться, что в целом в зале ничего не изменилось. Все гости так же болтали друг с другом, перетекая из одной компании в другую, делая вид, что наслаждаются вечером.

Князь сам подходил к ним, иногда дожидаясь, когда те останутся одни, иногда прямо к группам. Вежливо приветствовал, выражал признательность, что приехали, интересовался все ли хорошо. В целом, вел себя как дружелюбный и обходительный хозяин, ничего больше. Со стороны и не скажешь, что в этом общении кроятся какие-то потайные смыслы.

Через сорок три минуты Юрий Константинович добрался почти до центра зала, где как раз и стоял наш стол с закусками. Но вместо того, чтобы повернуться в нашу сторону, он подошел к графу Варламову, который как раз одиноко стоял возле стола с расставленными бокалами.

Герцог не подавал виду, но я чувствовал, что он начинает нервничать. И в этот момент к нам подошел слуга Юсуповых.

— Ваше сиятельство, — обратился он к Шмидту, — ее сиятельство Елена Юрьевна просит вас о беседе, если вы не заняты. Прошу за мной.

Сказано это было таким тоном, что ни о какой просьбе и речи не шло. Переглянувшись, мы направились вслед за слугой, который привел нас к девушке. Елена в это время мило болтала с пожилой парой, но стоило нам приблизиться, как девушка извинилась и откланялась.

Подойдя к нам, улыбнулась, обращаясь к герцогу:

— Олег Романович, прошу прощения, что отвлекаю вас, просто хотела лично поблагодарить…

— Что происходит? — прервал я ее.

— Григорий, — с ужасом посмотрел на меня герцог и повернулся к Елене. — Ваше сиятельство, прошу простить моего…

— Да хватит уже, — устало оборвал я его. — Я стою спиной к залу, ни одна камера на нас не смотрит, а с ее сиятельством мы уже успели столько пережить, что многим даже в кошмарах не приснится. Так что я могу спросить прямо, что происходит?

— Ваше сиятельство, — поклонился герцог. — Еще раз приношу свои глубочайшие…

— Не надо, — тихо произнесла Елена, останавливая Шмидта. — Он прав. Наверное, он единственный во всем этом зале, кто имеет право на подобный вопрос.

— Но не таким тоном, — растерялся герцог.

— О, поверьте, — улыбнулась Елена. Улыбнулась искренне, но как-то горько. — Это он еще вежливо спросил. Лучше вам не знать, какой у вашего гвардейца есть иной тон.

Все всё понимали, но никто так и не произнес очевидное вслух. Почему нас с герцогом целенаправленно увели в дальний конец зала. Чуть ли не ко входу, где сейчас общается несколько виконтов и пара баронов. Спасибо, что хоть на улицу не выставили.

Все это было сделано специально. И если учесть нюансы местных традиций и негласных правил, о которых мне недавно рассказал герцог Шмидт, то возникает ряд вопросов к князю Юсупову.

— Это все политика, — сдалась Елена. — Поверьте, отец действительно благодарен вам за мое спасение, и род Шмидтов будет вознагражден. Просто сейчас для него важнее побольнее уколоть Рогозиных.

Я обернулся, оглядывая зал. Рогозина младшего я видел. Стоит мрачнее тучи, и лишь иногда бросает косые взгляды в сторону Елены. Трусливый сопляк, сбежавший с поля боя, да еще и бросивший свой отряд на произвол судьбы. Видимо, находиться сегодня здесь, своеобразная форма наказания для него. Слабоватая, как по мне.

А вот пожилой мужчина в дорогих одеждах с непроницаемым выражением лица, видимо его отец, князь Рогозин.

— Понимаю, — хмуро кивнул герцог Шмидт. — Формально род Шмидтов спас вас. И чем ниже наше положение в иерархии, тем унизительней данный факт для князя Рогозина.

— Унижать одного, чтобы унизить другого, — прокомментировал я. — Твой отец знает как пишется слово «логика»?

— Не перегибай, — нахмурилась Елена.

— Григорий, — вздохнул герцог.

— Я понимаю, звучит странно, но это большая политика, — начала оправдываться Елена. — Для него проще откупиться от вас, герцог Шмидт. Зная ваше положение дел, он считает, что потеря лица легко может быть компенсирована деньгами и иными ресурсами. А вот прилюдно унизить другого князя возможность выпадает редко. Уверена, отец выжмет из этого максимум пользы, а последствия сегодняшнего вечера будут иметь вес еще долгие годы.

— О, не сомневайся в этом, — оскалился я.

— Григорий, что бы вы не задумали, это крайне плохая идея, — побледнел герцог.

— Не надо, — умоляюще посмотрела на меня Елена. — Пожалуйста, не усугубляй.

Я вообще ничего такого не имел ввиду. Просто память у меня хорошая, а руки длинные. Все три.

Я не собирался устраивать бучу прямо посреди светского раута, но герцог Шмидт понял мои слова по-своему, он ведь вообще не знает, чего от меня ожидать, но уже догадался, что я не простой алихимик-зельевар.

А Елена, вероятно, вообще вспомнила про мою истинную форму шестиглазого Курьера.

Но вообще вся ситуация меня начинала подбешивать. Герцог Шмидт мне нравился, и смотреть, как об него прилюдно вытирают ноги я не хотел. Мужик и так успел хлебнуть горя, но не сломался. А ему еще мир спасать от Черной Чумы.

Елена понятно, ее просто приставили к нам, заставив следить, чтобы мы не натворили глупостей. По резким порывам ветра можно понять, насколько это все ей не нравится.

— Знаете, — улыбнулся я. — Аристократы очень много пекутся о собственной чести и достоинстве. Но при этом плевать хотели на честь и достоинство остальных. А раз мы с вами находимся в приличном обществе, то нужно вести себя соответственно.

— Что. Ты. Задумал? — спросила Елена.

— Просто решил очень громко заявить на весь зал, — я набрал в грудь побольше воздуха, — что считаю княжича Рогозина паршивым трусом, недостойным громкого имени Рогозиных.