Имперский Курьер. Том 3 (СИ) - Бо Вова

Кажется, в наступившей тишине я отчетливо слышал звук падающей челюсти герцога Шмидта. Если у князя Юсупова и был какой-то распорядок вечера, то сейчас он полетит под хвост к Хахе.

Пусть себе со своими графами здоровается, пока мы будем болтать за тонкости командной работы и верности присяге с князем Рогозиным.

— Он уже идет сюда? — спросил я, глядя в округлившиеся глаза Елены. — Олег Романович, да расслабьтесь вы. Вы под имперской защитой, — напомнил я. — А с остальным я как-нибудь разберусь.

Глава 7

Катите сюда тележку. Ему тяжело таскать с собой эти огромные стальные яйца

А я думал, что это в том мертвом мире было тихо. А нет. Сейчас в зале всё настолько застыло, что люди начали осуждающе коситься на бедных музыкантов. Но те и сами начали играть немного тише.

План был прост, как четыре пальца на руке из ящика. Устроить легкий переполох с Рогозиными, благо повод имелся и к тому же весьма значительный. Юсупову так или иначе придется вмешаться.

А по опыту могу сказать, что когда у гениальных планировщиков все идет не по плану, они начинают совершать ошибки. Так что если его светлость не спешит с нами здороваться, я его просто потороплю.

— Мне показалось или вы говорили о моем сыне? — раздался сухой голос у меня за спиной.

Я обернулся и посмотрел на говорившего. Видимо, князь Рогозин собственной персоной. При взгляде на него с трудом смог сдержать улыбку. У князя был плосковатый нос, выпирающий лоб и квадратная борода, отчего его лицо напоминало волосатый кирпич.

А в данный момент багровый оттенок кожи лишь усиливал сходство.

— Простите, я не сведущ в традициях светского общества, но в моем мире принято представляться, прежде чем обратиться к незнакомому человеку. У нас это называют манерами.

— Князь Рогозин Владислав Сергеевич. Вы что-то говорили о моем сыне?

Я посмотрел на парня, который стоял за плечом отца, разглядывая собственные сапоги.

— Да, я говорил, что он труслив и способен лишь прятаться за своей фамилией. И то, что сейчас со мной разговариваете вы, а не он, лишь подтверждает мои слова.

— Это оскорбление чести рода, — очухался княжич.

— Нет, род Рогозиных я не оскорблял.

— Но вы оскорбили меня!

— Да, — ответил я спокойно. — Я так и сделал. Вы трус и предатель, ваше сиятельство.

— Что вы себе позволяете? — прошипел князь. — Как вас вообще пустили в приличное общество.

— Я его пригласил, — раздался голос из-за спины Рогозина. — Герцог Шмидт, рад видеть вас в добром здравии, спасибо, что нашли время посетить нас. А вы, стало быть, человек, которого я должен благодарить за спасение своей дочери. Князь Юсупов, Юрий Константинович.

Князь поздоровался сначала с герцогом, который поприветствовал в ответ. А затем протянул пожал руку мне. И не отпуская, обернулся к Рогозиным.

— Григорий, доблестный гвардеец герцога Шмидта, который героически рискнул жизнью в тяжелом бою, дабы спасти своих товарищей… И мою драгоценную дочь. Ну а с Князем Рогозиным, я так понимаю, вы уже познакомились.

Ну театр. Честное слово, пришел не подготовленным. Знал бы, что нас ждет подобное представление, да еще и на публику, захватил бы цветы и тухлые яйца.

— Этот человек оскорбил честь рода Рогозиных, — насупился князь. — Это неприемлемо. Где мы находимся, я вас спрашиваю.

— Право дело, разве? — улыбнулся Юсупов. — Мне показалось, что это скорее личная претензия. При том, разве у него нет на то причин?

Так, кажется я начинаю что-то понимать. Юсупов держится уверенно и спокойно. Либо он очень грамотный политик, у которого импровизация от плана ничем не отличается. Либо он изначально рассчитывал, что мы выкинем подобный фокус, а он, как хороший хозяин придет и все разрулит.

— Это оскорбление можно смыть только кровью, — я пропустил длинную тираду Рогозина, но конец услышал весь зал.

— Дуэль с простолюдином? — приподнял бровь Юсупов. — Вы считаете подобное достойным гордого имени Рогозиных?

— Он гвардеец.

— То есть вы считаете, что это герцог Шмидт оскорбил вас?

— Это его гвардеец.

— Но разве герцог может отвечать за действия каждого из своих слуг? Мы даже не всегда можем нести ответственность за собственных детей, а тут всего лишь гвардеец.

Экак тонко он продолжает подкалывать Рогозина за его сына. Чую, младшему пора отправляться в монастырь. Или как тут принято избавляться от неугодных детей? Вряд ли со скалы скидывают, бесполезно, одаренные довольно крепкие. Хм-м… С высокой скалы?

— Если надо подраться, — прошептал я на ухо герцогу, — то я всегда готов размяться.

— Вы считаете это хорошей идеей? — скептически произнес Шмидт.

— Ну, к пацану у меня личная неприязнь, так что да. Я ведь и сам был в том отряде.

— Он сильный одаренный.

— Не оскорбляйте сильных одаренных.

— Я вас услышал. Господа, — привлек всеобщее внимание Шмидт. — Я. Герцог Шмидт, считаю ваши слова, ваше сиятельство, клеветой в адрес моего рода. Считаю, что таким образом вы пытаетесь выгородить своего сына, который повел себя неподобающим образом на поле боя. Я принимаю ваш вызов. От лица рода Шмидтов биться будет мой гвардеец.

— Что ж… — вот теперь Юсупов был действительно удивлен. — Не смею лезть в чужие дела. Но на правах хозяина вечера, вынужден засвидетельствовать вызов.

— Я буду биться за честь рода Рогозиных, — гордо выступил вперед княжич.

— На правах вызываемой стороны, герцог Шмидт имеет право выбрать оружие и формат поединка.

— Без разницы, можем и на кулаках, — произнес я вперед герцога.

— Что? — потерял дар речи князь Рогозин. — Биться как обезьяны? С княжичем? Не забывай свое место, смерд. Бой будет на мечах, как и положено. До первой крови.

— Это не вам решать, Владислав Сергеевич, — спокойно, но твердо ответил Юсупов.

— Любое оружие ближнего боя, но без артефактов — произнес герцог Шмидт. — До сдачи или невозможности продолжать сражение одной из сторон.

— Я вас услышал, герцог. Время и место? — уточнил Юсупов.

— Здесь и сейчас, — тут же ответил княжич.

— Отказано, — спокойно произнес Юрий Константинович. — Мой дом, это не место для решения детских споров.

— Мы согласуем детали с герцогом Шмидтом, — вмешался князь Рогозин. — И сообщим вам о принятом решении.

— Хорошо, — кивнул Юсупов. — Тогда, господа, раз конфликт исчерпан, прошу вас больше не поднимать шум и продолжить наслаждаться вечером. Благодарю за понимание.

— Вынужден откланяться, дела рода, — поморщился Рогозин. — Благодарю за теплый прием. Я его никогда не забуду.

— Что ж, печально это слышать, но не смею задерживать. Что же касается вас, герцог, скажите, как я могу отблагодарить вас за спасение моей дочери?

Что ж. Вот мы и подошли к единственной отрепетированной части сегодняшнего вечера. Собственно, ради этого момента меня и позвали, чтобы герцог подтвердил, что не считает князя должным. А я просто нужен, чтобы поддакнуть ему, мол все мы ели из одного котла и дрались во имя императора.

— Если честно, ваше сиятельство, есть одна вещь, о которой я хотел бы вас попросить, — произнес герцог.

Я внимательно посмотрел на него. Потом на князя. Кажется, этого не было в программе.

— Все, что угодно, Олег Романович. Все, что угодно.

— Я хотел бы попросить ваше сиятельство впредь проявлять немного больше уважения, — ответил герцог спокойным тоном. — Если это, разумеется, не сильно затруднит вас.

Воу-воу, полегче. Катите сюда тележку. Герцогу Шмидту тяжело таскать с собой эти огромные стальные яйца. Кажется, в зале даже музыка играть перестала в этот момент. Может мне и показалось, но вроде несколько особо впечатлительных дам попытались упасть в обморок.

До этого момента все присутствующие и так краем глаза старались следить за нашим маленьким конфликтом, но сейчас ситуация достигла апогея. Многие гости уже в открытую смотрели только на нас, не отрывая взгляда.