Ментальная кухня 3 (СИ) - Злобин Максим

— Ууу-ууу! — завыл Гио, как будто бы подхватив мысль.

Агафоныч тем временем принялся кастовать. Ничего нового для себя в его работе я не увидел; Ярышкин просто успокаивал Гио и как мог снимал боль.

— Надо подождать, пока источник перестроится, — сказал он. — А там посмотрим.

Я подключился. Гио в свою очередь перестал трепыхаться и устало захныкал. А как только нам с Агафонычем удалось убедить Пацацию, что ему не больно, так и вовсе вырубился. Вместе с братьями-казахами мы перенесли его тушу на диван, и начались бдения…

Часы пробили полночь. По стечению обстоятельств на небо сегодня вышла полная луна, но на нашего персонального оборотня это никак не повлияло. Видать, сказки на этот счёт всё брешут…

Спустя три приступа, во время которых Гио начинал метаться по домику и спустя три сеанса «экзорцизма» с нашей стороны, горячая фаза закончилась. Боль наконец-то ушла. И хотелось бы мне сказать, что с тех пор всё стало хорошо и источник Гио перестроился, но нет. Кривая инициация дала побочку. Источник застыл в каком-то переходном этапе, а вместе с ним и Пацация застрял в теле волкомальчика.

Уши, хвост и нос. Ни туда и ни обратно.

— Да, Огонёчек, — со слезами на глазах сказал Гио, пытаясь сохранить бодрый голос. — Нет, не смогу сегодня. И завтра не смогу. Работы очень много, не обижайся. Нет-нет, всё хорошо. Гнусавлю? Да не гнусавлю я вроде бы, нет, всё хорошо. Нет, не заболел. Да, и я тебя. Да. Да. Пока, целую. Фу-у-у-ух, — выдохнул человек-грузин, отбросил телефон и упал лицом в ладони.

— Да почему ты ей просто не скажешь?

— Потому что!

— Так ведь это она тебя на инициацию и повела…

— И что⁈ Она хотела как лучше!

— Гио, слушай.

— Не хочу ничего слушать! Себе свои советы посоветуй!

— Ну допустим…

Бах-бах-бах! — раздался стук в дверь. Это мусье Студент принёс нам кофе. Внутрь я его, конечно же, приглашать не стал. Дело в том, что Гио вёл себя на манер закомплексованного подростка, и слёзно умолял никого к нему не пускать. Фото и видеосъёмку запретил тем более. Так что Мише и остальной команде мы пока что передали весточку о том-де, что Гио пошёл на поправку, но крепко спит и алчет тишины, поэтому не надо его беспокоить. Вот только:

— И долго ты собираешься это скрывать? — спросил я.

— Столько, сколько смогу!

Нет… я же не какая-то чёрствая падлюка без эмпатии. И не то, что примерно, а очень даже отчётливо представляю себе, что сейчас чувствует Гио. Ну… хотя бы потому, что несколько часов кряду проторчал у него в голове. Но! Никто, блин, не умер, а всё остальное решаемо. Безвыходных ситуаций не существует. А Пацация вместо того, чтобы искать решение, ударился в рефлексию и преисполнился жалости к себе. И ведь это один хрен пройдёт, так зачем делать себе мозги и тратить время?

— Кхм-кхм, — прокашлялся Агафоныч, отлипнув от ноутбука. — В сети нет упоминаний о чём-то подобном.

— Вот видите! — взорвался Гио. — Я навсегда теперь уродом останусь! Навсегда!

— Тише, Гио, тише. Не драматизируй.

— Не драматизируй⁈ Тебе легко говорить! Это не у тебя трусы рваные! — заорал Пацация, вскочил на ноги и продемонстрировал хвост. — Ты посмотри! Посмотри внимательней! А ещё на нос посмотри! Миленький, думаешь⁈ Нет, не миленький! А ещё я тухлятину в мусорных баках прямо отсюда чувствую!

Пришлось снова подрубать ментальные седатики и насильно его успокаивать. И пока суть да дело, я изо всех сил пытался мыслить критически. Как решить проблему, в которой ты вот ну ни капельки не разбираешься? Как минимум — найти того, кто разбирается, и спросить совета у него. А там, глядишь, и появится зацепка, и размотается клубочек, и доброе вместе с вечным опять восторжествуют.

— Владимир Агафоныч, а будь другом, посмотри в сети какое-нибудь общество анонимных вервольфов или что-то типа того.

— Хочешь найти другого оборотня?

— Именно.

— Логично, — кивнул Ярышкин и забарабанил по клавишам.

А я подумал ещё чутка и обратился к Гио:

— Давай так, — я похлопал великана по плечу. — Пока мы не поймём, как вернуть тебе человечий облик, ты поживёшь в одном из гостевых домиков. Отдохнёшь, выспишься на год вперёд, книжки почитаешь…

— Я тебя в шутеры играть научу!

— … Агафоныч тебя в шутеры играть научит. Эдакий внеплановый отпуск, можно даже сказать «санаторный». Как тебе такое?

— Спрятать меня хотите? Как какого-то монстра⁈

— А вот теперь точно драматизируешь, — отрезал я. — Если захочешь выйти в люди, никто тебя не держит. Медицинская маска в помощь. На уши шапку, штаны модные с провисшим очком и вперёд.

— А как же Риточка?

— А Риточке скажем, что ты на курсы повышения квалификации улетел. Во Францию или ещё куда. Напечатаем тебе диплом, поставим су-шефом.

— Правда?

— Правда.

Пацация судорожно вздохнул, как проревевшийся ребёнок, и вроде бы успокоился. Во всяком случае замолчал. Ладно… не может быть такого, чтобы Гио навсегда остался неведомой зверушкой; всё с ним будет хорошо. Найдём старого матёрого оборотня, занесём ему денег за консультацию и что-нибудь придумаем.

И может бы я не очень хороший друг, раз так считаю, но конкретно эта ситуация пока что не горит. А вот теплоход…

— Пойду я воздухом подышу, — сказал я, взял свою кофеюху и двинул из домика администрации в сторону пирса.

На пляже тем временем началась самая движуха. Самая что ни на есть мякушка, ведь после полуночи гуляет именно тот народ, который собирается гулять до упора — весело, развязно, от души.

Зажглись факелы, музло стало громче, а Серёгино шоу в темноте смотрелось ещё более зрелищно. Огоньки играли на чёрной водной глади, и где-то вдалеке покачивался катер с Тарановым на борту. В иллюминаторах горел свет; Ваньке, видимо, тоже не спалось.

Сквозь толпу веселящегося народу я протолкался к пирсу, встал где потише да поживописней и набрал Солнцева. Товарищ юрист сегодняшнее дело почему-то воспринял, как личное оскорбление, и очень рьяно взялся за дело. Однако порадовать пока не смог.

— … завтра предлагаю вернуться на «Ржевского» и посмотреть, что там такого хранится в закрытой комнате, — сказал Яков Саныч. — Есть вариант попробовать передать министерству всю экспозицию, и сыграть на этом. Или целиком её уничтожить, отделаться штрафом и снять статус музея за отсутствием экспонатов. Не знаю! Пока что звучит не очень, но интуиция подсказывает мне копать в этом направлении.

— Ну раз интуиция, — ответил я. — Да и вообще, Яков Саныч, тебе виднее.

— Значит, завтра по утру?

— Завтра по…

ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ! — взрыв я пронаблюдал от и до, потому что в этот самый момент смотрел на катер Таранова в упор. Крыша отлетела к чёртовой матери и теперь выделывала кульбиты где-то в звёздной вышине. Рольставни вырвало вместе с креплениями. Одна из стен каюты вывернулась мясом наружу, дым повалил буквально отовсюду и катер начал заниматься огнём.

— Алло? Василий? Что у вас там такое?

А я даже ответить не смог. Так и застыл, разинув рот и почувствовал, как на меня накатывает ужас. Дикий, блин, животный, но…

— Шайсе! — на фоне огня показался пузатенький силуэт и у меня тут же отлегло. Живой, стало быть, здоровый.

— Шайсе-шайсе-шайсе! Ёптфоюналеффо!

Ваня выбежал на палубу и первым делом отбил ладошками о колено. Но не в танце, ясен хрен, а чтобы потушить штаны. Но вот, Таранов справился с самовозгоранием, задумался, подпрыгнул на месте как внезапно что-то осознавший мультяшка, крикнул:

— Ферфлюхте шланге! — и рванул обратно в огонь. — Ком хер, ду блёде наттер!

Тем временем за этим экстремальным представлением наблюдал уже весь пляж. Музыка на ноль и тревожные шепотки среди гробового молчания. Но вот:

— Кхай-кхаа-ай! — откашливаясь дымом, Ваня снова появился на палубе. Откашлялся, осмотрелся, понял, что на него смотрят несколько сотен глаз и помахал нам рукой. В руке при этом был плотно зажат Лингам. — Жифа! — крикнул он. — Ферфлюхте шланге жифа!