Тайна вдовьей таверны (СИ) - Сказка Агния

Решила сварить кашу. А все потому, что мне на глаза попалась тыква. Тыква была просто гигантской, огромной, оранжевой громадиной, и мой мозг, словно очнувшись, вспомнил все, что я знала про тыкву. Я нашла мед, густой и янтарный, и отправилась готовить. Это будет тыквенный экспромт, кулинарный порыв. Для начала я замесила еще теста, только теперь уже в белую муку добавила гречневой. Вычистила тыкву и, отрезав кусочек, почистила, порезала и поставила вариться. Пока тесто подходило, я принялась за остальную часть тыквы. Самое простое – это было просто порезать ее на порционные дольки и поставить в печь. Когда она станет мягкой, полить ее медом и снова в печь, чтоб дошла и карамелизовалась. У меня еще ровно половина тыквы. Я принесла все виды овощей, что были в кладовке и, почистив, слегка обжарила, добавляя специи и соль. Вот с солью я, кажется, перестаралась. В голове промелькнула мысль о том, что надо бы попробовать, прежде чем добавлять специи. А значит, надо приготовить компот или морс, чтобы было чем запивать соленую еду. Поэтому сбегала в кладовку, принесла ягод и поставила морс. И что я раньше не догадалась? Его тоже можно варить заранее. На улице по ночам холодно. Можно выставить в холодный коридорчик, что соединяет черный выход с хозяйственным двором, и все. Пока я носилась как угорелая, хлеб испекся, и я, прикрыв его полотенчиком, убрала в сторону. Заглянула к супу и поняла, что можно в принципе кидать остальные ингредиенты и поставить в сторону, чтобы кипел понемногу. Главное – не забыть доливать воду, а то будет не гороховый суп, а каша. Крупу отварила и как раз сварилась тыква. Часть я размяла и добавила в тесто, вмесив ее, а часть добавила к каше, но уже кусочками.

Стоило мне со всем закончить, вытереть пот со лба и оглядеть кухню, как после битвы, как послышались шаги братьев. Сердце забилось чаще, тревога сменилась легким волнением. Что они скажут? Понравится ли им моя стряпня?

Оказывается, они давно проснулись, пока я тут возилась с готовкой, и успели съездить к лесу за древесиной. И как я раньше не обратила внимания, что у ограды нет телеги с лошадью? В общем, с наблюдательностью у меня большие-большие проблемы. Сейчас же на телеге были бревна разного диаметра и степени ошкуренности. Некоторые еще пахли свежей смолой и лесом. Мужчины занесли большую охапку веток, сухих и колючих, для растопки.

– Рано ты встаешь, Маргарет, – Ганс удивленно глянул на свежий хлеб на столе и кипяще-бурлящие котелки на печи. В его взгляде читалось восхищение и легкое смущение, словно он чувствовал себя обязанным за мое усердие.

– Эх, хозяюшка, ну и вкусно же пахнет! Аж кишки сворачиваются! – прокомментировал Клаус ароматы и свой разбушевавшийся голод. Он потер живот, всем своим видом показывая, как сильно хочет есть. Я усмехнулась его прямолинейности. Видимо, потому он и раньше решил жениться, так как сразу понял и озвучил свои чувства к будущей невесте. Простой, как пять копеек.

– Маргарет, – Ганс начал вкрадчиво, словно подбирая слова, – если кто из деревни спросит, староста там или кто еще, то про бревна ты ничего не знаешь. Нового мы ничего не сооружали, починили из того, что было. Договорились? Он смотрел прямо в глаза, словно пытался прочитать мои мысли.

– Хорошо. А что? – я нахмурилась, не понимая, что в привезенной мужчинами древесине такого. Вон ее целый лес. И от того, что они срубили три-четыре деревца, экосистема леса не нарушится. Наивная.

– Да у нас разрешения от старосты не было, – снова брякнул, не подумав, Клаус, а Ганс лишь прикрыл глаза и медленно вдохнул воздух, словно стараясь держать себя в руках. Типичный Клаус. Вот что с него взять?

– У нас действительно не было разрешения от старосты, но не потому, что мы разбойники какие-то, которые барона обворовывают. А потому, что у старосты закончился лимит на выдачу разрешений на вырубку, – объяснил Ганс. – Мы всегда берем разрешение, а сейчас так обстоятельства сложились. Так что ты нас не выдавай. В его голосе звучала искренняя просьба.

– Хорошо, – я кивнула, пребывая в шоке. Вот тебе и первое тесное контактирование с местными законами. Лес и все, что в лесу, принадлежит барону. И, чтобы поохотиться или, как в данном случае, срубить деревце, нужно разрешение соответствующих органов, в данном случае старосты, который, в свою очередь, действует в интересах и с разрешения барона. Мир, в который я попала, начинал открываться с неожиданной стороны.

Я вспомнила историческое прошлое моего мира, где было крепостное право, и то, как крестьяне зависели от воли помещика. Похоже, здесь было что-то подобное, только вместо помещика – барон, а вместо крепостных – свободные (пока) жители деревни. И эта зависимость проявлялась даже в праве на дерево для собственных нужд. Неужели я попала в мир, где все так несправедливо устроено?

– А что будет, если узнают? – спросила я, стараясь скрыть тревогу в голосе. Все же староста был здесь не так давно и мог заметить, что было сломано и что из чего было сделано. Свежие перила на крыльце сразу же приметит. Сердце кольнуло от предчувствия неприятностей.

– Штраф, – коротко ответил Ганс. – Возможно, небольшая порка. Но хуже, если староста решит, что мы систематически нарушаем правила. Тогда могут быть серьезные проблемы. В его голосе звучала серьезность.

– Да ладно тебе! – Клаусу все было нипочем. – Хозяюшка нас не выдаст, мы ж для ее таверны деревца-то срубили, – вот так вот мне намекнули, что я стала подельницей в небольшом преступлении. Замечательно, ничего не скажешь. Он улыбнулся, словно считал это забавным приключением.

– Садитесь за стол, – я кивнула на столик, за которым мы вчера ели.

– Нет, нам надо с бревнами разобраться поскорее, – Ганс отрицательно покачал головой. – Не волнуйся, мы все лишнее уберем и сожжем, никто ничего во дворе у тебя не увидит, – успокаивает меня более разумный брат, а я кивнула.

Мужчины ушли, оставив меня наедине со своими мыслями. Я продолжила готовку, стараясь не думать о возможных последствиях. Нарезала колбасы и, обжарив ее слегка, кинула к супу, в котором горох доварился до нужной кондиции. Я оглядела, что у меня имелось. Морс тире компот, который я сварила в десяти литровой кастрюле, так как не имела желания варить его ежедневно. А так он сейчас у меня настоится и я по кувшинам его разолью, крышкой накрою и в кладовку уберу. Просто из-за того, что у меня тут на два дня поселились два крепких мужика, которых кормить надо как следует, а не как придется, у меня очень много времени уходит на приготовление еды. Они, конечно, мне помогут поправить все в таверне, но и та работа, что меня ждет, сама собой не сделается. Поэтому, поставив пирог на стол к хлебу и накрыв его полотенцем, я проверила суп. Суп тоже закипел, и я убрала и его с плиты. Блюда из тыквы тоже были готовы, и потому я отнесла оставшуюся часть тыквины в кладовку. Если я им тут наготавливать буду первое, второе и компот, то на подготовку второго этажа к заселению постояльцев и времени не хватит. Нахватавшись по кусочкам, пока готовила, я перебила аппетит и потому, набрав сейчас два ведра теплой воды, отправилась мыть второй этаж. В голове крутились мысли о таверне, о работе, о бревнах.

Мне были слышны и звуки молотка и пилы, и перебранка братьев, но я старательно не обращала на них внимания. Я пыталась сосредоточиться на уборке, но мысли постоянно возвращались к случившемуся.

– Ох, подведут они тебя под порку, – Агнес решила появиться из неоткуда. Ее голос, как всегда, прозвучал едко и злорадно.

– Ты про бревна? – я не стала обращать внимания на призрака. Я к ней уже так привыкла, что даже не вздрагивала, когда та появлялась из ниоткуда.

– Про них, а то про что ж еще! – привидение было не в настроении. Ну правильно, из-за того, что мужчины ночевали в таверне, она не смогла летать под потолком и завывать. Она скрестила руки на груди, всем своим видом выражая недовольство.

– Они сказали, что, если что, все скроют, – ответила я, отжимая тряпку. Вода стекала по половицам, и я тщательно вытирала ее, стараясь не оставлять разводов.