Двадцать два несчастья 2 (СИ) - Сугралинов Данияр

Но даже если не доводить до такого, при инсулинорезистентности клетки перестают слушаться гормона, отсюда все остальное: тяга к сладкому, дневная сонливость, туман в голове, набор веса, и человек даже просыпается утром неотдохнувшим, как будто не спал вовсе.

А еще важно питаться в одно и то же время, потому что наше тело любит расписание. Если питание стабильно, гормоны начинают выделяться заранее — желудок готовится, ферменты синхронизируются. Завтракать, кстати, желательно в течение часа после пробуждения, чтобы настроить метаболизм: утренний прием пищи задает ритм дня и включает обмен веществ.

В общем, знаю и по себе, и по пациентам, и по научным исследованиям, что часто достаточно просто наладить питание, отрезав перекусы, чтобы уже через неделю ощутить прилив сил и вторую молодость. Да, будет хотеться сладкого, пока не наладятся нормальные процессы, но недолго. И та же Танюха скоро в этом сама убедится.

С этими мыслями я поставил жариться на одну сковородку филе хека, разогрел другую с тремя ложками оливкового масла, высыпал туда замороженные овощи прямо из пакета: брокколи, цветную капусту, кабачок, горошек и фасоль. Помешал деревянной лопаткой с отломанным краем, добавил соли и перца, накрыл крышкой.

На второй сковороде зашипело филе хека, я полил его лимонным соком и обсыпал сухим укропом и чесноком. От смачного рыбного запаха даже голосящий Валера замолчал на секунду, принюхиваясь, но быстро вспомнил о своем возмущении и продолжил подавать мне жалобы в устной форме.

Минут через семь рыба была готова. Я переложил ее на тарелку вместе с тушеными овощами. Навскидку оценил калораж: триста пятьдесят, может, четыреста килокалорий, причем граммов сорок пять белка. Хватит и на обед, и на ужин.

Небольшой кусочек рыбы я размял и вместе с кормом поставил перед котенком. В его же коробке.

Однако страшный зверь есть отказался и продолжал голосить.

Тогда я сел напротив орущей коробочки на табуретку, печально вздохнул и сказал:

— Валера! Угомонись уже. Пожалуйста. Поговорить надо.

Валера заткнулся и посмотрел на меня одним глазом. Скептически так посмотрел. А второй прикрыл, видимо, изображая Кутузова.

— Короче, слушай сюда, Валера, — строго сказал я, — сообщаю по-хорошему. У тебя еще карантин не окончен. Стригущий лишай — это не шутки. Мы основные очаги уже купировали, но лечение надо зафиналить, это я тебе как врач говорю, путь и уволенный.

Валера молча слушал, и по его продувной морде было совершенно неясно, что он обо всем этом думает.

А я продолжил воспитательный процесс:

— То, что я тебя пожалел и забрал из помойки, совершенно не означает, что ты тут теперь будешь мне диктовать условия.

Судя по тому, что одно ухо Валеры дернулось, он был со мной категорически не согласен, хотя от дискуссии пока воздержался.

Тем временем я продолжил развивать педагогическую мысль:

— Более того, я тебе сообщаю, хоть и не скрывал с первых часов нашего знакомства, что ты здесь находишься на временных условиях. Как только вылечишься, я найду тебе хороших хозяев, и ты переедешь в более подходящие условия. Понял?

Валера ответить не успел — в дверь позвонили.

Чертыхнувшись (мысленно, но тем не менее, ведь не дали закончить воспитательный процесс), я пошел открывать. И что обидно, мы с Валерой так и не пришли ни к какому консенсусу.

Недоумевая, кто бы это мог быть, и томясь холодным предчувствием, а вдруг это опять от Михалыча пришли долбаные коллекторы-мордовороты, я открыл дверь.

К моему счастью, там стояла соседка.

— Как вы, Алла Викторовна? Я к вам эти дни не заглядывал, но Татьяна говорила, что вам уже вроде легче. Стучался разок… — Я вспомнил, как надеялся, что она видела того, кто наложил мне под дверь. — Но вы не открыли.

— Да, да, я прохожу лечение, мне ставят капельницы, — отмахнулась она, — все нормально, за это не беспокойся. Я по другому поводу пришла.

— Проходите, Алла Викторовна.

Я посторонился, гостеприимно пропуская ее в квартиру.

Соседка вошла не чинясь и с любопытством принюхалась, осмотрелась и с удивлением констатировала:

— Да ты прям чистоту навел, Сережа!

— А то! Как видите, — хвастливо сказал я, но потом все-таки совесть взыграла, не смог быть таким хвастуном и задавакой, поэтому, как честный и порядочный человек, признался: — Это Татьяна помогла.

— У вас что-то намечается? — Соседка лукаво посмотрела на меня. — Мне говорили, что вы вдвоем по утрам домой из парка возвращаетесь. Вас уже не раз видели. Два раза!

— Да быть такого не может, — удивился я, потому что бегали мы с Танюхой пока только один раз. — И кто такое говорит?

— Доброжелатели, — фыркнула Алла Викторовна. — Плюнь ты на них, просто скажи, что у вас с ней?

— Да всяко бывает, — пожал я плечами. Как-то не хотелось оправдываться, да и за что? — Она женщина молодая, одинокая, да и я тоже холостяк. Почему бы и не прошвырнуться с утреца из парка домой?

— Ох, смотри, Сережа, женят тебя, — покачала головой Алла Викторовна. — Девка она непростая, хоть с виду дура дурой, а она ведь совсем не простая.

— В каком смысле? — сказал я. — Подлая? Злая? Врет? Ну, что гуляет — это вряд ли. А в чем дело?

— Да нет, сам увидишь, — обошла стороной скользкую тему Алла Викторовна, но потом, увидев мое удивленное лицо, пояснила: — Просто если у вас сейчас отношения и я что-то плохое скажу, то буду виновата. Ты же сам знаешь, ночная кукушка дневную всегда перекукует.

Я посмотрел на нее внимательнее. Что-то в ее голосе меня насторожило — неуверенность, тревога.

Система отреагировала мгновенно:

Сканирование завершено.

Объект: Драч Алла Викторовна, 65 лет.

Доминирующие состояния:

— Тревога преждевременная (82%).

— Вина за недостаточность помощи (75%).

— Забота искренняя (материнская) (61%).

Дополнительные маркеры:

— ЧСС повышена (волнение).

— Избегание прямого взгляда.

— Поза защитная (руки сложены на груди), но корпус наклонен вперед (желание помочь).

«У-у-у, как все запущено», — мысленно простонал я, понимая, что она пришла не просто так и новости будут неприятные. И не в Танюхе дело.

Но вслух сказал:

— И правильно, Алла Викторовна. Так зачем вы пришли и что хотели, рассказывайте. Может, давайте пройдем на кухню и попьем чайку?

— От чая я бы не отказалась, — сказала Алла Викторовна, — но понимаешь… уже позднее время, и если сейчас выпью чашечку, то потом спать не буду. Возраст.

Я понимал. Тоже такой был и, когда перешагнул пятидесятилетний рубеж, вдруг обнаружил, что после обеда мне уже ни кофе, ни чая крепкого пить не надо. Иначе до четырех утра буду ворочаться и не усну.

Вспомнилось, как в той жизни наши друзья постоянно брали с собой в баню домашний кофейный скраб — натирались им. Я как-то раз попробовал и больше не рискнул: то ли баня так повлияла, то ли чертов кофеин подействовал через кожу, но у меня бессонница разыгралась. Зачем вообще натирался? Так у нас, мужиков, кожа толще, плотнее, вырабатывает больше сала, поэтому склонна к закупориванию пор и шероховатостям, и скраб помогает убрать омертвевшие клетки и разгрузить сальные протоки, это полезно, но, как и вообще все остальное, в меру.

Сам подивившись такой цепочке воспоминаний, я посмотрел на Аллу Викторовну и сказал:

— У меня есть отличный травяной чай. Я обычно сам его завариваю, получается вкусно и полезно. Хотите?

Глаза Аллы Викторовны заинтересованно блеснули, и она слегка кокетливо сказала:

— Ну, раз доктор считает — не откажусь.

— Считаю, что чаи в принципе полезны, и черный, и зеленый, и ягодно-травяные, — улыбнулся я. — Главное, сочетать правильно и пить то, что именно тебе нужно.

— А мне что нужно? — вздохнула Алла Викторовна, напомнив о своем диабете. — Вряд ли есть травки, что могут помочь.