Охотники за дурью (СИ) - Путилов Роман Феликсович

А вот «обиженного» наркомана я заприметил минут через тридцать патрулирования дворов. Он, как и прошлый раз, хаотично мотался по заснеженным улицам, периодически забегал в подъезды, наверное, стучался в двери к знакомым, в бесплодных поисках, кто его проспонсирует.

— Иди сюда! — я выглянул из опущенного стекла.

«Обиженка» заозирался, но я его дурные мысли пресек сразу:

— Я тебя, дрыща, все равно догоню, только тебе больно после этого будет.

С видом примы –балерины областного театра, которую уже задрали толпы фанатов, «обиженка» взялся за ручку задней двери, но я ткнул пальцем на сиденье рядом с собой.

Как бы жалко ни выглядела эта пародия на человека, ударить меня сзади шилом в шею у него фантазии хватит, а так, при любом подозрительном движении с его стороны, я ему сразу локтем в лицо отоварю.

— Знаешь его? — я кивнул на пламенеющего, словно снегирь, «красного шарфа», на что «обиженка», поняв, куда я показываю, ойкнул и полез с сиденья, вниз, на резиновый коврик.

— Ты дурак, что ли? — Я прибавил скорости и выехал со двора, чтобы никто из знакомых не заметил двусмысленной позы моего пассажира: — Ты что творишь⁈

— Если Кисель меня в ментовской машине увидит, он меня убьет.

— У кого Кисель берет?

— Не знаю. — нарк осторожно поднял голову и, убедившись, что мы отъехали к железнодорожному тупику, сел на сидение.

— Не гони. Вы три дня назад ходили за дозой, с еще одним твоим корефаном, только тебя нахлобучили и еще отпинали напоследок.

— Не помню я. — буркнул «обиженка»: — У меня память плохая. Можно я пойду.

— Можно. — кивнул я, а когда наркоман вылез наружу, стукнул пальцем по боковому стеклу.

Бумажный пакетик, зажатый у меня между пальцев 'обиженка, несмотря на плохую память, разглядел на раз и уже через секунду пытался вновь сесть в мою машину.

— Дайте, пожалуйста, мне очень мало. –проникновенности голоса «наркота» могли позавидовать современные артисты из первой сотни киногильдии, но я, как этот, а, вспомнил! Как Станиславский, ироничной улыбкой показал, что я не верю.

— Кисель у Лепехи берет, с седьмого этажа! — затараторил «обиженка» и, наглец, потянулся за пакетиком, но я его жестко оттолкнул.

— Мне это было интересно, пока ты из машины не вышел, а теперь мне это не надо, я это и сам знаю…- я назвал номер квартиры, из которой гражданин Лепехин осуществлял розничную торговлю веществами, запрещенными к гражданскому обороту.

— Ну что издеваетесь то! –обжог меня ненавидящим взглядом наркоман.

— Я тебе что-то обещал? Ну и вали отсюда. — обозлился я: — Другого найду, вас тут по улицам болтается, как навоза в деревне.

— Ну ладно, ладно, гражданин начальник, ты говори, что надо, я отработаю.

Через двадцать минут я знал всех, еще живых, коллег Олега Кукушкина, так звали моего собеседника, и всех барыг на районе. Правда, барыги были малоценные, одноразовые, сами «торчащие на игле», чья жизнь могла в любой момент оборваться. Но, в принципе, всех их надо было зачищать, правда, у них, как у многоголовой гидры, на месте «закрытого» барыги, как правило, появлялись парочка новых.

— Пойдешь к Лепехе закупаться? — бумажный пакетик с «его прелестью» повис в воздухе, зажатый между пальцев: — Заряженный?

— Нет. Олег с досадой отвернулся: — Меня убьют сразу.

— Ну и ладно. Бери, что замер. — я бросил «нарку» на колени его «гонорар», и завел двигатель: — Если интересно, завтра, к двенадцати часам, подходи к старому дворцу культуры, еще поговорим.

Левобережный РУВД.

— Здорова, братуха, тысячу лет тебя не видел…- судя по радостному воплю в телефонной трубке оперуполномоченный Левобережного РУВД Брагин пребывал в хорошем настроении, а значит был в меру пьян.

— И я тебя рад слышать, родное сердце. Как насчет встретиться? — я переложил трубку уличного таксофона из правой в левую руку — сегодня было холодно, собаки утром выскочили на улицу, чтобы через десять минут запросится обратно, а я дважды вставал ночью, чтобы подбросить дров в печь.

— Так ты поднимайся ко мне в кабинет, сегодня начальства не будет, на коллегию всех боссов вызвали, только ты это…возьми, на что денег хватит, и закусить немного, а то у нас полнейший голяк. Гость на порог, а за порогом ничего нет…

Через толстую, еще послевоенную дверь нужного мне кабинета раздавался многоголосый мужской ор, но, стоило мне деликатно постучать, как в кабинете наступила тишина, прерываемая лишь чьими-то крадущимся шагами, звяканьем стекла и громким шепотом:

— Убирайте все, прячьте!

Наконец дверь в кабинет с зловещим скрипом приоткрывается и в щели появляется, чей-то налитой кровью, глаз.

— О, мужики, это наш спонсор пришел!

Ну а что, мне не жалко, маленько подкормить голодающих коллег.

Через двадцать минут, когда первая, из пары принесенных мной бутылок «беленькой» уже закончилась, а вторую еще не начали, я поманил за собой довольного Брагина.

— На тебе подарочек. — я сунул в руку приятелю небольшую черную коробочку с маленьким серым экраном.

— Это то, о чем я думаю?

— А я знаю? Ты обычно про баб и про водку думаешь.

— Да ладно, не начинай. У кого отжал?

— Да ты что такое говоришь? — удивился я: — Нормальный пейджер, здесь на бумажке номер его написан, а с обратной стороны телефон оператора. За месяц абонентская плата внесена, а дальше сам, через сберкассу, или в кассу, она в центре, у кинотеатра имени Самоубившегося поэта расположена.

— Классная вещь! Пойду, перед пацанами похвастаюсь!

— Не вздумай, братка, потом пожалеешь…

— Да что не так-то? — удивился Брагин: — Ты же сказал, что вещь не паленая!

— Витя, вот смотри, ты сейчас скажешь своим пацанам, вы даже опробуете вещь, начнете пьяными голосами звонить девчонкам -операторам и сообщения, сами себе, слать. А завтра о твой игрушке начальство узнает, и тогда, брат Виктор начнется у тебя совсем иная жизнь, ты просто в это поверь. Ты сейчас как живешь? Доложил начальству планы на день и ноги сделал побыстрее, пока тебя куда-нибудь не запрягли. И до вечера тебя не достать. А с этой модной штукой начальство, чуть что, будет тебе звонить, чтобы ты им срочно перезвонил. И все, ты в рабстве. Так, как ты будешь самый модный опер в смысле связи, тебе будут целыми днями слать всякую срочную шляпу, которую ты никогда не успеешь выполнить. Ну вот, а оно тебе надо?

— На, забери обратно эту ужасную вещь и больше мне ее не показывай…

— Да при чем тут это? Просто покажи свой номер только самым близким, начальству не говори, что тебе сообщение отправить можно.

Брагин покрутив, в замешательстве, коробочку в руках, с неразборчивым ворчанием, сунул ее в карман.

— Там, кстати, на бумажке, еще и мой номер для связи записан. Тебе даришь ценную вещь, а ты…

— Да ладно, Паша, я понял, просто ошарашен от неожиданности. Теперь говори — тебе что-т надо?

— Надо Витя. Есть человечек, чтобы на наркоту был завязан? Мне закупщик срочно нужен, а я раньше с этой публикой, как-то, не очень…

— А представь себе, есть. Он у нас уже засветился на сто рядов, его как видят на улице, народ на противоположную сторону дороги переходит. Я его, конечно, «подкармливаю», по старой памяти, но о же ходит и ходит, а у меня не склад. Давай, забирай его, я хоть пару недель отдохну.

— Но он нормальный?

— Насколько эта публика бывает, но сам понимаешь, что нужен глаз да глаз…

— Когда пришлешь ко мне?

— Так он завтра, с самого утра, придет, я его к тебе и отправлю. Ты ещё раз объясни, где тебя там теперь надо искать?

Территория дачного общества.

Садовый домик.

— Слушай, с такими морозами нам дров до весны не хватит… Ну что ты смеешься? Что, я так плохо выгляжу? — Ира бросилась к старому маленькому зеркалу, висящему на стене, пытаясь обнаружить что-то на лице.