Дав вдове немного денег на поминки, я посадил ее с ребенком на междугородний автобус, бело-красный «Икарус», что еще бегали по трассам страны, отравляя воздух клубами черного вонючего дыма и пошел домой, раздумывая о последней информации, полученной от оперов СИЗО. Тесть Бубна сообщил зятю, что сдыхать за решеткой он не намерен, а, поэтому, собирается активно валить всю вину на единственного зятя. В ответной «маляве» Бубен предложил старику, напротив, взять всю найденную дурь на себя, намекая, что его адвокат обещался достать для пенсионера справочку, что он во время войны не сидел на «малолетке», а был бойцом партизанского отряда. Поэтому, не далее, как в мае, в честь Победы, будет старику амнистия и свобода, а Бубнову надо срочно на свободу, подчищать хвосты и заботиться о дочери и внуках старика. Почему-то дед хитроумный план зятя не оценил и, со слов сокамерника, долго ругался, обещая, в случае неуступчивости зятя, вспомнить его грешки, да так, что зятю могут и «зеленкой лоб намазать». В свете родственных разногласий, возможно, и имело смысл вытащить старика из тюрьмы, чтобы надежнее утопить Бубнова? Но это имело смысл только в одном варианте — если старый разбойник даст прямые и недвусмысленные показания на Бубна, что он самолично спустил тело Сереги Самохина в этот проклятый коллектор, а то, вследствие гнилостных изменений трупа, точной причины смерти бедолаги установить не удалось, кроме патоморфологические изменения внутренних органов, свойственных сочетанной интоксикации алкоголем и наркотиками. Что же, решено, завтра, с самого утра, я заеду к своей новой доброй знакомой, начальнице городского БТИ, отдам ей бумагу из РОВД, что по нашей информации в отношении квартиры, якобы приобретенной гражданином Бубновым, будет осуществлена попытка приобщить в дело объекта недвижимости поддельную расписку в получении покупателем денежных средств, и чтобы руководство Бюро взяло дело указанной квартиры под неусыпный контроль. Надеюсь, влияние моей новой знакомой окажется более действенным, чем финансовые возможности адвоката Бубнова. В приемной Дорожного РОВД, когда я ждал, когда из кабинета начальника мне вынесут подписанное письмо в БТИ, ко мне подошел улыбающийся Максим Поспелов.- Здорово, Паша. Как здорово, что я тебя нашел. Я уже за тобой наглого хотел посылать, а ты тут, в РОВД обретаешься…- Здравствуйте…- осторожно ответил я.- Да прекращай, Паша…- махнул рукой мой непосредственный начальник: — Если это для тебя так важно, я готов извиниться, что был не прав. Хочешь, перед всем отделением извинюсь?- Максим, ты что хотел? — не ответил я на поставленный вопрос: — Только имей в виду, что я в отпуске…- Паша, выручай. Не меня, а пацанов. Если сегодня у нас раскрытия не будет, то, сам знаешь, всем, сто процентов, завтра и послезавтра на службу выходить придется.- А я то чем могу помочь? У меня сейчас наработок нет…- Паша, ты за «на колёсах»?- Ну да, только у меня, как ты знаешь, машина сгорела, так что я на «копейке» старой передвигаюсь…- Да помню я насчет твоей машины, не думай, что забыли. Там, из пожарно-технической лаборатории заключение прислали, что это поджог был, ну и мы весь подсобный аппарат «зарядили», чтобы «люди» жалом водили. Будет информация, рано или поздно, будет. А нам сегодня, как раз, типа твоей «копейки», машина нужна. Ты будешь калымщика изображать, к тебе наш человечек сядет с еще одним типом, и поедут «закупаться». Наш человек «торчку» деньги даст, тот пойдет затовариваться, а, когда дурь купит и к машине выйдет, мы его и сломаем. — Погоди, но деньги то в «адресе» останутся? — Ну, мы попробуем в «адрес» сразу войти, а если не получится, то мы с прокурором договорились, что наш «человечек» на второго даст показания, и его за сбыт привлекут, как соучастника. Я задумался. Меня сильно радикальная напрягала отношения Максима ко мне, от полного неприятия, до показного дружелюбия. Но, с другой стороны, повода отказать вроде бы не было. Откажешь, тот не преминет рассказать всем, что у народа была возможность отдохнуть в выходные, но плохой товарищ Паша Громов, не сумел поступиться собственными интересами и затратить час в интересах коллектива. Поэтому, завтра выходим на службу все, сто процентов — кушайте, не обляпайтесь. — Максим, в принципе, можно, у меня и магнитная нашлепка на крышу, с «шашечками», в багажнике валяется, но я ни в каких оформлениях участвовать не буду. Откатал «нарков», вы их «приняли» и все, я домой…- Да не вопрос. Мы сзади будем тебя страховать. В качестве такси, сам понимаешь, отдельскую машину нельзя использовать, ее каждая собака на районе знает. А так мы человека возьмем и все, ты свободен. В общем, мы договорились, что я буду вечером ждать «клиентов» напротив вспомогательной школы, а «наш» человек, с которым я буду договариваться, для вида поторговавшись, будет одет в красную куртку с капюшоном и зеленый мохеровый шарф. Команда для остановки, в момент, когда закупленный «товар» будет у кого-то из «нарков», будет звучать «Шеф, тормозни, а то я сейчас блевану прямо здесь». И вот после остановки наши парни, следующие в отдалении на нашей «шестерке», наваляться с двух сторон и повяжут любителей дурмана. И вот я неторопливо качусь по району, следуя указаниям двух, сидящих на заднем сиденье, наркоманов, встречаясь взглядом в зеркале заднего вида с блеклыми глазами «нашего человека», останавливаюсь у адресов, где, со слов второго, «можно взять». Наркоманы выходили из машины, нервно хлопая дверями, чтобы, через несколько минут, вернуться, зло переругиваясь, после чего, после недолгого раздумья, звучит новый адрес. Машины прикрытия не видно из-за яркого света фар попутных машин, но я еду слишком медленно, заранее предупреждая о всех маневрах машины поворотниками, так что с этой стороны я никаких неприятностей не ждал. Наконец, мои пассажиры, вернулись из последнего «адреса» возбужденные, сели в машину, и принялись очень тихо шептаться, хотя до этого никто никого особо не стеснялся.- Братан, тормозни, а то я прямо здесь нарыгаю… — голос «нашего человека» прозвучал как-то слишком ненатурально, и я, буркнув «Погоди немного, здесь нельзя стоять», зашарил глазами по боковому зеркалу, пытаясь понять, где там моя охрана. В салонном зеркале что-то мелькнуло, и мне в шею впился гигантский овод, а потом еще один и еще. Рот наполнился кровью, кто-то сзади визжал «Сдохни, черт, сдохни!». Я нажал педаль «газа», чтобы расхлестать о фонарный столб заодно и уродов сзади, но понял, что больше не могу держать голову и ткнулся лицом в руль. Из-за рта на светлую шерсть свитера потекла густая темная жидкость и я перестал что-то чувствовать.
