Системный Кузнец. Трилогия (СИ) - Мечников Ярослав

Продолжая истреблять окаменевших падальщиков, начал чувствовать, что теряю координацию – тело, опьянённое силой, переставало слушаться. В очередной раз ускорившись в рывке, потерял равновесие – гвизарма вонзилась не в брюхо, а соскользнула, с лязгом ударив по панцирю.

Металл взвизгнул, брызнули искры – наконечник отскочил, и от отдачи отбросило на пару метров назад. Спиной врезался в груду твёрдых тел и с силой ударился головой.

Перед глазами потемнело – не сразу понял, что случилось.

Лежал на хитиновых панцирях, пытаясь прийти в себя – чувствовал, как запас Ци заметно уменьшился, а та энергия, что ещё разливалась по телу, стала неуправляемой. Я так опьянел от новой скорости, что забыл обо о дыхании и контроле.

Лежал на двух твёрдых спинах и тяжело дышал. Затем с усилием поднялся – голова ещё кружилась. Снег падал на кожу рук и шеи, тут же с шипением тая. От меня всё ещё исходил лёгкий пар.

«Спокойно… Спокойно, Дима…»

Руки едва заметно подрагивали. Кажется, переборщил – нельзя терять контроль, нужно направлять энергию осознанно.

Увидел падальщика, о которого разбился мой удар. Поднялся на ноги, подошёл, затем прицелился и с силой вонзил наконечник под брюхо. Существо дёрнулось, а потом снова застыло. Ничего не произошло – не скукожилось, как раньше.

Провернул внутри крюк гвизармы, пытаясь распотрошить существо, но безрезультатно. Вытащил наконечник, поднёс ближе к себе – металл почернел, покрыт слоем чёрной слизи. В тусклом свете луны видно плохо, но я протёр пальцем то место, где Ориан вытравил рунный знак и ощутил под пальцем просто металл – нет вибрации. Руны пусты, масло закончилось.

«Неплохо,» – подумал я. Штук тридцать‑сорок точно уничтожил, плюс неизвестно сколько пало от гвизарм ополченцев.

Прикинул в уме: одна капля – один заряд. Должно хватить. Достал из мешочка на поясе флакон с маслом и тонкую стеклянную палочку, руки всё ещё дрожали. Заставил себя сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, но тут услышал шаги, что доносились со стороны узкой улочки – чавкающие и неровные.

Замер и обернул голову, вглядываясь во тьму. Слабый ветер шевелил сухие кустарники у тёмного сруба, и там, в проёме между домами, медленно двигалась фигура человека.

Глава 19

Тёмная фигура человека, плетущаяся сквозь снег, еле‑еле передвигала ноги, словно к ним был привязан невидимый груз. Фигура остановилась у тёмного сруба, затем человек согнулся, схватившись за стену в приступе тошноты или боли – тьма скрывала лицо, ветер трепал длинные волосы.

«Кто это, чёрт возьми?» – пронеслось в голове. «Кто‑то из наших? Раненый? Практик?»

Я сделал несколько шагов навстречу, вглядываясь во тьму. Мужчина согнулся ещё больше. Увидел, как его стошнило на белый снег. Человек поднял голову, и в темноте блеснули глаза.

– Неплохо, парень… неплохо… – послышался голос. Очень знакомый, но сейчас ниже, хриплее, чем раньше.

Киан? Молодой охотник? Не может быть… Волосы, длинные до плеч, теперь спутанные и мокрые…

Парень с видимым трудом распрямился и снова заковылял ко мне, сапоги скрипели и чавкали по липкому снегу. Ветер, взвыв, ударил ему в лицо, растрепав волосы ещё больше. Наконец, когда он подошёл достаточно близко, лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил молодое лицо.

То было тёмным, почти черно‑синим, как у тех, кто застыл на площади. Толстые вены проступали на щеках, на лбу, поднимались от груди к подбородку.

– Видел… как ты дрался… – сказал Киан тихо, и его тут же сотряс булькающий кашель. – Ну… как дрался – бил тварей, пока те не шевелятся. Двигался ты… я скажу…

Парень замолчал, видимо, решив не продолжать мысль.

Я кивнул, ошарашенный встречей. С одной стороны, сейчас не до разговоров, но с другой – всё до ужаса странно – что здесь делает один из лучших охотников Йорна? Один, и в таком состоянии.

Думал об этом, но слова не шли – просто молчал, продолжая сверлить взглядом Киана.

Паренек держался рукой за живот, и там, где пальцы впивались в рубаху, расплывалось кровавое пятно. Охотник дышал с надрывом, и при каждом вдохе из груди доносился влажный звук.

– Значит, практик? – спросил Киан с трудом, но в потемневших глазах горел живой интерес.

– Да, – ответил тут же. Скрывать бессмысленно.

– Третья… или даже четвёртая ступень, поди, судя по движениям, – предположил длинноволосый.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его наконец, не в силах больше сдерживать тревожное любопытство.

– Йорн отослал, – сказал парень просто. – Деревне нужна защита. Вот меня, как самого молодого, и отправили обратно.

Криво усмехнулся, и из уголка его рта вытекла струйка тёмной крови.

– Ясно. И… когда ты вернулся? Во время боя тебя не видел.

– Вернулся, когда всё уже началось. За частоколом были слышны крики – мужики дрались. Ворота закрыты. Пришлось идти в обход. Перебрался через стену. Сражался. А затем…

Парень согнулся пополам, его сотряс кашель – схватился за бок, и пальцы побелели от напряжения.

– Что случилось? – кивнул на его рану.

Киан замолчал. Медленно ковыляя, сделал несколько шагов в мою сторону. Остановился в паре метров, тяжело дыша и оглядывая застывшую улицу.

– Так что? – спросил твёрже, теряя терпение.

…

Как только Киан перепрыгнул через острые колья частокола и приземлился в мягкий снег, он тут же замер.

По всей деревне раздавались звуки битвы – мужчины кричали в агонии, кто‑то отчаянно командовал запирать двери. Из‑за тонких стен домов доносился испуганный детский плач и успокаивающий женский шёпот.

Сердце молодого охотника заколотилось. В этот момент он проклинал всё: себя за то, что они пошли на сделку с демоном Торгримом. Нужно было остаться всем охотникам защищать своих, как всегда, с момента заложения первого камня Оплота. Но хоть они так и не поступили, а покинули деревню, чтобы собрать большой отряд практиков, Йорн все таки не выдержал – решил вернуться, когда известия о чуме разрослись до прямой угрозы их дому, пообещал прийти в Оплот через пару дней, но Киана, как самого быстрого и молодого, отправил пораньше, «на всякий случай».

«Грёбаный Торгрим. Грёбаный Борг. Грёбаный Йорн». Киан проклинал их всеми проклятиями, которые только мог вспомнить.

Тут послышался грохот, будто сама земля разверзлась, и свистящий звук. Молодой охотник резко повернул голову – там, возле оврага вдоль частокола, который теперь был покрыт льдом и снегом, из земли вырывалось нечто.

Подскочив на несколько метров, прямо из земли в воздух взметнулось существо – вдвое больше падальщика, испещренное острыми шипами – хитиновый Жнец.

Тварь с глухим ударом приземлилась, впечатав лапы в стену ближайшей хижины, по которой тут же пошли трещины. Затем, шевеля сотнями ножек и вращая длинными усиками, извернулась и уставилась на Киана.

В одно мгновение парень выхватил из‑за спины боевое копьё, вскинул его на уровень груди и принял боевую стойку. Очень низкий, почти сидящий присед – одна нога далеко впереди, согнута в колене, другая – сзади, почти касаясь коленом земли.

Йорн всегда говорил Киану, что он дерётся, как кошка. Может долго и терпеливо выжидать, а потом нанести смертельный удар – именно это охотник и собирался сделать. Парень знал: тварь невероятно сильна – пробить броню практически нереально, даже с его пятой ступенью «Закалки». Очень твёрдый хитин. Нужно попасть либо в открытые жвалы, либо в брюхо. Беда была в том, что эти «жнецы» умны – знали о своих уязвимых местах – в бою один на один просто так их не раскроют.

Существо припало низко к земле, зашипело, не раскрывая рта, – вибрирующий звук, идущий из его нутра. Все шипы на теле встали дыбом. Оно двинулось на Киана.

Молодой охотник знал: если тварь бросится со всей скоростью, увернуться будет трудно, а её иглы, острые, как осколки Горного Хрусталя, смертельно ранят при малейшем касании. Именно поэтому боевая стойка была такой низкой и напряжённой – из неё парень мог взорваться в любом направлении – уйти в перекат или прыгнуть так, будто законы притяжения на него не действуют.