Непокорная на княжеском отборе (СИ) - Епринцева Яна

«Обманул, нет никакого ритуала с поцелуями», — понимаю неожиданно.

Вот только мне совсем необидно. Я бы ещё раз с удовольствием повторила. Но не скажешь ведь об этом прямо. Неудобно, стыдно, неприлично, в конце концов.

Хотя… Почему нет? Девушка, способная сама распоряжаться своей жизнью, смелая и решительная, такая, какой я мечтаю стать, она бы не стала скрывать своих желаний, жеманиться и притворяться.

Но… Как же всё сложно! Нет, не буду пока об этом думать!

— Идём? — князь протягивает мне рукавицы, а сам берёт в руки подготовленный свёрток.

Я киваю и молча направляюсь вслед за мужчиной к выходу. Сердце вновь начинает частить, а во рту делается сухо. Мурашки от страха, любопытства и предвкушения чего-то интересного, но пугающего, расползаются по телу, вызывая дрожь.

Спускаемся на первый этаж по освещённой масляными лампадками лестнице. Вокруг тихо и сумрачно, тусклые светильники слабо разгоняют тьму. В самом доме не слышно ни голосов, ни какого-либо движения. Хотя ещё не поздно, стемнело совсем недавно.

Выходим на крыльцо. Княжеский двор освещают несколько горящих факелов, воткнутых в бочонки с песком. За высокой оградой, то с одной, то с другой стороны, слышится разноголосое пение, звон бубенцов и смех. Видимо, молодёжь продолжает гулять несмотря на крепчающий мороз.

Бранибор берёт в ладонь мою руку и сжимает. Даже сквозь толстые рукавицы чувствую тепло его тела.

— Держись за меня, краса моя, не отставай, — говорит вполголоса.

— Хорошо, не буду… — выдавливаю в ответ, прочистив горло.

Жутко делается при мысли о том, куда мы направляемся. Но я давлю этот страх, заставляя себя бодро семенить вслед за князем по утоптанному снегу.

До окраины селенья идём в полной тишине. Снег, как и накануне, сверкает и искрится в звёздном свете, поэтому совсем не темно. Наверное, при желании, на улице можно даже читать. И это несмотря на то, что на небе нет ни одного светила — ни луны, ни солнца.

Подойдя к реке, князь мешкает. Я тоже останавливаюсь, цепляясь за его руку. С опаской смотрю на темнеющий лес, на высокие горы вдалеке и замираю от восторга, смешанного с неясным волнением и древним, подсознательным страхом, перед необъяснимыми силами.

Бранибор стоит на берегу, и некоторое время смотрит на скованную льдом реку, бормоча что-то под нос. Мне кажется, он просил разрешения ступить на проторённую тропинку.

— Идём, — князь тянет за руку и шагает на лёд.

Послушно следую за ним, изо всех сил пытаясь успокоить сердце, колотящееся об рёбра. Страшно до жути. Мурашки прокатываются по телу волнами и, несмотря на мороз, по спине бежит струйка холодного пота.

Пересекаем реку и подходим к первым редким деревцам. Впереди же высится тёмная, мрачная громада леса, полного теней и мерцающих снежных искорок.

Оглядываюсь и понимаю, что здесь мы одни. Последние дома остались за спиной, больше не слышно смеха и весёлых голосов. Лишь ночной ветер тихонько посвистывает, проносясь над рекой, да как стеклянные звенят обледенелые ветви деревьев, постукивая друг о друга, повинуясь его порывам.

— Почти пришли, душенька моя, — Бранибор бросает на меня быстрый взгляд. — Вот и перекрёсток дорог. Самое что ни на есть колдовское место. Здесь и ворожить будем. Ты главное запомни: когда обратно пойдём, ни в коем случае не оборачивайся. А то быть беде. Понимаешь?

Киваю. Трясти ощутимо начинает. Здесь, в этом мрачном, безлюдном месте, я готова поверить и в кикимор, и в леших, и даже в Бабу-Ягу. Уж очень мрачно, жутко и торжественно в загадочном ночном лесу.

Глава 22

Подходим к тому месту, из которого разбегаются в разные стороны четыре накатанные дороги. Бранибор прикладывает палец к губам, показывая, чтобы я не произносила ни звука.

Киваю и замираю, с опаской вглядываясь на лесную чащобу. Мурашки покрывают всё тело, в груди пусто и холодно, будто туда накачали морозного воздуха, как в воздушный шарик.

А князь между тем занимается приготовлениями. Он достаёт из свёртка мешочек и, бормоча себе под нос, начинает сыпать тёмный порошок, медленно ступая по кругу.

В нос ударят горьковатый и терпкий запах полыни. К моему удивлению, травяной аромат успокаивает, дрожь постепенно проходит, и дышать становится легче. Даже теплее как-то делается несмотря на крепчающий мороз.

Бранибор же продолжает ритуал. Он рисует полный круг, тратя на это все сушёные травы из мешочка, затем достаёт нож и начинает чертить на снегу какие-то символы. А после этого с помощью огнива поджигает тонкую свечку и вновь ходит по кругу, капая воском на толчёную полынь, отчего та дымит и распространяет острый запах.

Молча наблюдаю за ним, уже с изрядной долей любопытства. Интересно, как это поможет мне выведать секреты Игоря? Он что появится в этом круге и сам во всём признается? Сомневаюсь.

Наверное, ничего не получится. Глупости все эти гадания. Собираюсь перевести взгляд в сторону леса, но неожиданно происходит что-то странное. Из круга поднимается столп тусклого света. Он устремляется ввысь, растворяясь среди черноты неба. Кажется, будто бы кто-то положил на снег огромный, неяркий фонарь и теперь он светит, разгоняет тьму.

Бранибор заканчивает свои манипуляции. Он подходит ко мне и вновь знаками показывает, чтобы молчала и смотрела в загадочное свечение.

Да я и сама не могу глаз от него отвести. Тем более что там появляются какие-то фигуры. Они двигаются, мерцают, с каждой минутой становясь всё более отчётливыми. Едва не вскрикиваю, увидев Игоря. Вовремя прикусываю губу, чтобы не проронить ни звука.

Это действительно, мой бывший муж. Он в какой-то комнате, что-то делает и ухмыляется недоброй улыбкой. Приглядевшись, понимаю, что Игорь находится в библиотеке нашего дома. Вот шкаф, там стол, а на столе стоит любимая статуэтка папы в форме дракона. Кажется, она куда-то пропала, после его смерти. Помню, ещё удивилась, кому она могла понадобиться?

Игорь подходит к столу, надевает на руки латексные перчатки, а на лицо респиратор. Достаёт маленький пузырёк и ватный диск, а затем капает какой-то жидкостью на бронзовую статуэтку и начинает тщательно растирать по всей поверхности.

Внезапно картинка меняется. Вновь муж, но уже не в библиотеке. Он в дальней комнате, которой никто не пользуется. В стене встроенный сейф, хотя раньше его там не было. Игорь набирает цифры: один, шесть, один, два. Железная дверца отворяется. Я не вижу, что в сейфе, но знаю — там статуэтка, пузырёк, а ещё — какие-то документы, очень важные.

Понимание приходит моментально. Бывший муж отравил отца, с помощью вот этой самой статуэтки. А затем спрятал её в сейф. Я догадывалась, что дело нечисто.

Отец умер внезапно. Он ничем не болел, и вдруг ни с того ни с сего, случился приступ. Я знала, что вскрытие не делали. Хотя это обязательная процедура в подобных случаях. Уверена, Игорь отдал немаленькую сумму, чтобы замять дело.

Сердце подскакивает и пытается выпрыгнуть, даже дышать трудно становится. Теперь я точно знаю, что бывший муж виноват в смерти папы. Но как мне доказать это? Кто мне в этом поможет?

Неожиданно убийца исчезает. Вместо него вижу пожилого мужчину в дорогом костюме. Узнаю его. Это — брат моего отца Алексей. Папа и он не слишком ладили, поэтому мы почти не общались. Дядя даже на похороны не явился, не знаю почему. Я была обижена на него за это, но сейчас понимаю, кто сможет мне помочь вывести Игоря на чистую воду.

Меня даже жаром окатывает. Почему же я сразу про него не подумала? У Алексея тоже есть деньги и связи, он вполне способен побороться с Игорем, если захочет, разумеется. Но это уже другой вопрос.

Свет в середине круга гаснет так же быстро, как и загорелся до этого. Силуэты исчезают, как будто их и не было, а округа погружается в вязкую ночную тьму. Вдруг налетает порыв ветра. Он подхватывает снег и засыпает начерченный круг, стирая символы, разметая сушёную полынь.

Бранибор, всё так же молча, берёт меня под руку и, прижав к большому телу, тащит прочь от места ритуала.