Хозяйка проклятой деревни (СИ) - Игнис Данта

В одно прекрасное утро я возилась в оранжерее во дворе таверны, рыхлила землю, вырывала сорняки вокруг аккуратных грядок с сантаной. Услышала как хлопнула входная дверь таверны и удивилась. Кто бы мог войти ко мне без стука? Ни Дигеста ни Тантан себе такого не позволяли, да и никто из работников за подобным замечен не был. Я выбралась из оранжереи, выпрямилась в полный рост и уставилась на невысокого худого мужчину, бродившего у входа в таверну. Его бегающие глазки цепко осматривали все вокруг. Я сразу его вспомнила, он приезжал сюда как-то с группой рабочих, еще тогда показался подозрительным. Работать не стал, все время что-то высматривал, вынюхивал. Но потом пропал, и я о нем забыла. Сейчас при виде него нехорошее предчувствие только усилилось. Бывает только взглянешь на человека и сразу понимаешь – жди беды, гнилое нутро просвечивает сквозь кожу, обжигает твою интуицию.

– Доброе утро, – поздоровалась я, сильно подозревая, что вскоре добрым оно быть перестанет. – Кого-то ищете?

– Нет, – нагловато ответил мужчина и, осмотрев меня, добавил. – Жду хозяйку.

– Я перед вами, – растерянно улыбнулась я, вытирая руки о передник.

– Ты? – усмехнулся незнакомец. – Хозяйка таверны внутри. А почему ты копаешься в ее саду предстоит выяснить?

Я приоткрыла рот и растерялась еще больше, не нашлась, что ответить. Что вообще происходит?

В этот момент из таверны вышла девушка, лет тридцати, с черными волосами, тщательно собранными в высокую тугую прическу. Она окинула меня холодным презрительным взглядом с головы до ног. Я даже удивилась, что не покрылась инеем от такого, хотя бы местами.

– Кто это такая, Жербан? – капризно спросила девица у мужчины.

– Заявляет, что она хозяйка таверны, дорогая, – заискивающе заглянул Жербан ей в глаза.

– Я имела в виду, что тут живу, – наконец обрела я дар речи.

– Уже не живешь. Пошла прочь! – махнула девица рукой в сторону калитки.

– А кто вы собственно такие, чтобы тут командовать? – уперла я руки в бока, желая принять уверенную позу. Хотя уверенность таяла как дым, едва вспомнила кто я в этом мире и что прав у меня никаких и нет.

– Я прапраправнучка последнего хозяина таверны «Дохлый гусь» и его наследница, это моя собственность и никаких приживал я тут не потерплю, – девица достала из сумочки пачку документов и помахала ими в воздухе.

– Могу я взглянуть на документы? – спросила я, чтобы как-то определиться с дальнейшей линией поведения. Потому что сейчас понятия не имела что делать.

Острый носик девушки съежился в плотную гармошку из складок, в глазах пылали искры гнева, но она сунула в руки Жербану бумаги и приказала:

– Муж, покажи ей, только следи, чтобы она не испортила и не порвала.

– Она того не стоит, но как пожелаешь, Мишери, – повиновался муженек, подошел и выставил документ перед моим лицом, не выпуская из рук.

Я пробежала его глазами. Умение читать, к счастью, досталось мне вместе с телом. Некая Мишери Драйден действительно признавалась наследницей таверны в деревне Адиль под названием «Дохлый гусь». Я и не знала, что живу в таверне с таким чудным названием, когда сюда въехала от вывески не осталось и следа.

– Хорошо, но как быть с тем, что я сделала здесь капитальный ремонт, внутри новая мебель, посуда, припасы…

– Пошла отсюда прочь, – прошипела девица, как гусыня, вышагивая ко мне и вытягивая шею вперед. – Ты вломилась в мою таверну, все тут разворовала и еще смеешь что-то требовать? Убирайся, ирза!

Позорный браслет на моем запястье не остался незамеченным.

– Хорошо, – вскинула я руки в примирительном жесте. Прав у меня ни на что нет, так что вступать с этой парочкой в противостояние нет никакого смысла. К тому же, я считаюсь преступницей, так что у меня еще и неприятности могут быть. – Только заберу свои вещи и некоторые растения.

– Ничего ты отсюда не заберешь, – злобно и угрожающе растягивая слова, выплюнула Мишери. От такого накала ярости из ее идеальной прически даже выбилось несколько волосков. – Жербан, вышвырни ее отсюда!

И тут случилось совсем неприятное. Жербан набросился на меня и стал заламывать руки. Я пыталась вырваться, но этот мелкий негодяй оказался достаточно сильным, по крайней мере, по сравнению со мной.

– Да вы совсем с ума посходили? Дайте хотя бы забрать одежду, личные вещи и мои цветы! – взывала я к их голосу совести, но он молчал. Под цветами я, конечно, подразумевала мою драгоценную сантану, но говорить им об этом напрямую было нельзя – точно не отдадут.

Жербан с силой вышвырнул меня за калитку, так, что я не удержалась на ногах и упала, разбив ладони до ссадин.

– Еще раз здесь появишься и окажешься в тюрьме, поняла? – насмешливо проговорил за спиной Жербан. – Одной только жалобы от таких уважаемых людей как мы будет достаточно.

– Конечно, уважаемых, – усмехнулась я, поднимаясь. Высоко вскинула подбородок. – Кто только уважает таких мелочных негодяев, вроде вас? Такие же негодяи?

– Пошла отсюда, тварь! – заорал Жербан, разбрызгивая слюну. – Или я тебе зубы выбью, чтобы только шепелявить могла, ирза!

Попятилась прочь, нисколько не сомневаясь, что он с удовольствием дойдет до рукоприкладства, а боевую магию я не выбрала, сейчас бы пригодилась. Хотя наверное и хорошо, что не выбрала, сорвалась бы сейчас, применила и точно оказалась в тюрьме.

Со стороны таверны донесся вопль Мишери:

– Оно меня укусило!!! Жербан, помоги!

Жербан бросился внутрь. Навстречу ему несся черный шарик с блестящими глазами – моя Тьма. За длинной шерстью коротких лапок почти не было видно и казалось, что она быстро катится нам навстречу. Я очень испугалась за нее, бросилась во двор. Но Тьма уже поравнялась с Жербаном. Он замахнулся, намереваясь со всей дури ударить зверька ногой, но промахнулся. Зато Тьма не промахнулась, подпрыгнула, извернулась и полоснула его когтями чуть ниже колена. Теперь пронзительно взвизгнул уже Жербан. Я наклонилась, подхватила Тьму на руки и прижала к груди. Жербан сверкнул на меня злым взглядом, но нападать не решился, видно прочитал в моих глазах решимость защищать своего питомца до последнего.

Я медленно шла по улице в таком состоянии, что хотелось разреветься и большинство моих усилий уходило на то, чтобы этого не сделать. Потерянная. Пожалуй, именно это слово точнее всего описывает мое состояние. Тьма ласково урчала и тыкалась головой в мои руки, но это не помогало, я рассеянно гладила ее и только. С того момента как попала в мир Каррье я крепилась, цеплялась, держалась. Не давала себе сдаться и поддаться отчаянию. Но сейчас это случилось. Настала точка кипения, чаша терпения переполнилась и эмоции, бурля и пузырясь, полились через край, грозя захлестнуть и меня с головой и все вокруг. За что мне это? Я не сделала ничего плохого… Ни в своем мире, ни в этом. Не пыталась никого убить… Это была не я. Почему я должна платить за грехи той девчонки, что покушалась на адмирала?

На меня вдруг неподъемным грузом навалилось осознание того, что чтобы я не делала здесь, в Адиль, или еще в каком месте этого мира – все бесполезно. Я все равно останусь бесправной преступницей, и у меня не будет ничего своего. Все еще держась на грани темнейшей пропасти под названием депрессия я зашла к Дигесте. Рассказала ей все, спросила совета. Я ведь не знаю местных законов. Вдруг существует призрачная надежда на то, что какие-то права у меня есть? На жилье, на жизнь, на неприкосновенность собственности, в конце концов? Ответ азри был неутешителен, таверну мне не вернуть. И из-за треклятого браслета на руке никто из администрации района не встанет на мою сторону и не поможет забрать из «Дохлого гуся» ничего.

– Они называли меня ирза. Что это значит? – спросила я напоследок.

– Очень неприличное слово, – хмурясь ответила Дигеста. – Подразумевает крайне опустившегося, растерявшего человеческий облик преступника.

– Понятно…

Я заверила Дигесту в том, что со мной все в порядке – нагло соврала. И ушла на ферму. Там заперлась на замок и в одиночестве впала, наконец, в депрессию. Больше всего меня добивало то, что вся плантация сантаны осталась во дворе таверны и теперь достанется этой неприятной жадной парочке. Я же лишилась почти всего дохода, а того, что приносит лесопилка, едва хватит на скромную жизнь. Но и лесопилка не спасение, в любой момент явится наследник на нее и… И все. Нет смысла ничего делать в этой деревне. Здесь все принадлежит другим людям. И, в конце концов, никто даже не скажет мне спасибо, просто грубо выкинут за порог, унизив, высмеяв. Как сегодня.