Хозяйка проклятой деревни (СИ) - Игнис Данта

Глава 16

Я закрылась на ферме и поддалась отчаянию. Бродила, готовила, ела, играла с Тьмой, много спала. И не могла заставить себя снова начать что-то делать. Вся несправедливость всех миров свалилась на мои плечи, невозможно скинуть. На пустой ферме, где не было даже мебели ­– спала на старом матрасе без подушки, я чувствовала себя… Не знаю как объяснить, будто в безвременье, будто застряла меж двух миров, а так оно по сути и было. И ни в одном из них больше не было для меня места. Я хотела жить, сражаться, но… Все тщетно. А потому я иногда напевала песенку:

Я дрейфую В нейтральных водах. Здесь нет свободы И несвободы. Лишь необъятность пустоты И я, да крысы На старом и соленом корабле. Мы голодны. Из тьмы без смысла Нам курс не проложить. И я бросаю свой хронометр: - Грызите, носики! Нам пристань не найти.    Придерживая лапками, Смешно усами шевеля, Отгрызли якорь Мои пушистые друзья. И опустилось безвременье, Извечным штилем нас губя. А мы желали только бури. Погибнуть в сладостной борьбе. Мы знали - Где-то есть шторма. Нет только странников.  Нас.       Нет.            Нигде.[1]

Тантан и Дигеста приходили навещать меня, пытались подбодрить, но я быстро отправляла их домой. Не беспокоить. Дигеста ездила в город, хотела добиться, чтобы мне вернули вещи из таверны, выплатили компенсацию за ремонт заброшенного здания, но тщетно. У городового было полно других забот, он и слушать не хотел о проблемах какой-то там преступницы. Тантан приносил вкусняшки и оставлял на пороге, понимал, что мне нужно время собраться с силами, все обдумать и вновь найти смысл, чтобы жить. Иногда это сложнее всего – найти смысл. Иногда кажется, что как бы мы все тут не барахтались, не гребли лапками изо всех сил – все равно проиграем. В конце нас ждет только смерть – кровавая или печальная, как говорили в одном сериале из моей прошлой жизни.

Так продолжалось неделю. А потом, поутру, я нашла у кровати Тьму всю перепачканную землей. Она мяукнула и лапкой выдвинула из-под кровати росток сантаны – все изменилось в этот миг.

– Ох, моя маленькая, – я приложила руку к сердцу, задыхаясь от любви к моему зверечку. – Ты пробралась к врагам и украла у них сантану? Ради меня?

Я вмиг поняла ради чего стоит жить и в чем кроется вся соль, весь смысл жизни. В любви, в заботе о близких, ­ тех, кого мы уже встретили или тех, кого встретим только в будущем. Это не обязательно должны быть люди – любое живое существо подойдет. В хороших делах, в доброте, что разливается в наших сердцах и прорастает любовью. Просто жить, просто пройти свой путь максимально достойно, не опуская рук, до конца не сдаваясь. Сеять любовь и справедливость в меру своих скромных сил, делать себя и этот мир хоть чуточку лучше.

И я очнулась. Поняла, где находится тот волшебный неисчерпаемый источник сил, который мы все так отчаянно ищем – в глубине наших собственных душ. Скрытый туманом от глаз, невидимый, его можно почувствовать только сердцем. И, думаю, чтобы его найти, нужно пройти через трудности – они делают нас теми, кто мы есть.

Схватила Тьму на руки и долго благодарила, периодически целуя в лобик. Потом поставила зверька на лапки и осмотрела кустик, кажется, не поврежден. Бережно подняла его, положила на подоконник. Завязала растрепанные волосы в пучок на затылке, закатала рукава и вышла во двор, неся в ладошках маленький росток моих новых побед. Или новых проигрышей – это не страшно. Кто из нас никогда не проигрывал? Все падали, в самую грязь и иногда прямо лицом. Так стоит ли бояться, что это случится снова и из-за этого отказываться от самого дорогого и мимолетного что у нас есть – от нашей жизни? Уважения достоин не тот, кто не падал, а тот, кто снова и снова вставал.

Я взяла небольшой горшок, налила в него воды и поставила сантану, чтобы корни не пересохли. Сажать буду в полночь, так полагается. На самом лучше участке земли этой фермы соорудила небольшой навес, поместила под него растение и долго смотрела на нежные лепестки. Пора, пора снова взяться за дело. Планов у меня пока не было, но я не унывала по этому поводу – уверена, стоит только начать и все прояснится. Можно годами не двигаться с места, продумывая теорию действий, но настоящие хозяева жизни – практики.

Первым делом я заглянула на лесопилку. Дела там шли неплохо, с заказами тоже проблем не было, а значит небольшой, но постоянный доход мне обеспечен. Прогулявшись по деревне, обнаружила, что жизнь здесь бьет ключом. Несмотря на то, что я перестала давать людям работу и нанимать их, многие остались в Адиль, не разъехались. И новые жители продолжали прибывать.

Вечером я заглянула в гости к Тантану и Дигесте. Они искренне порадовались, что я пришла в себя и оставила дни уныния позади. Так-то оно так, думала, возвращаясь на пустую ферму, но что-то надо придумать с моим правовым статусом в этом мире. Иначе я только и буду падать. Но что тут придумаешь? Единственный, кто мог снять с меня браслет преступницы, находился очень далеко, и ни за что не простит мне попытку его убить.

Прошла неделя. Я обзавелась новой недорогой мебелью на ферме и увеличила число кустиков сантаны до пяти. Тьма каждый день носила новые, воруя их из оранжереи в таверне, пока я ей это не запретила. Очень за нее переживала – люди там поселились такие, что запросто покалечат зверька, а я ни за какие сокровища мира не хотела рисковать ее здоровьем.

Недалеко от деревни находились заброшенные рудники, в том числе и серебряные. Во мне зрела мысль запустить хотя бы один, но нужно было купить оборудование для дробления руды, варки киновари и конденсации паров ртути. Также нужно было как-то организовать процесс амальгамации и нанять работников. Это стоило немалых денег. Пока что я могла только мечтать и копить потихоньку. Однако пять хорошо принявшихся кустиков сантаны вселяли приятную уверенность, что через пару месяцев я снова буду при деньгах.

Улицы Адиль больше не были безлюдными и пугающими. В деревне кипела жизнь, повсюду сновали люди, по утрам вкусно пахло выпечкой из домика пекаря. Только таверну я обходила стороной – не желала больше встречаться с новой хозяйкой Мишери и ее муженьком Жербаном. Но они, кажется, не придерживались того же мнения и были непрочь еще что-нибудь у меня отнять. Почуяли легкую добычу, не способную дать отпор. Я поняла это сразу же, как только увидела эту пренеприятную парочку на своей лесопилке.

Я пришла на лесопилку рано утром, в последние дни часто тут бывала. Во-первых, потому, что это единственное дело, которое у меня осталось. Во-вторых, потому, что моя бытовая магия здесь полезна. Она вполне справлялась с подъемом и перетаскиванием тяжелых бревен, весело и ровненько чиркала пилами и чудесно выметала опилки, собирая их в большие мешки. Я очень хорошо помогала своим лесорубам, ускоряла работу, а, следовательно, мы зарабатывали больше денег. Издалека доносились бодрые звуки ударов топора, скрип пил и треск древесины. Мы старались не вредить лесу и вырубали старые больные деревья и те, что за годы запустения захватили ближайшие улицы деревни.

Парочка захватчиков явилась на мою территорию с наглыми взглядами и приподнятыми подбородками. Меня они пока не заметили – я находилась внутри лесопилки и могла понаблюдать за их поведением. Мишери, задрав вверх нос, окидывала надменным взглядом все вокруг, будто королева осматривающая свои не самые богатые земли. Маленькие глазки Жербана, как всегда, прытко скакали с предмета на предмет, подолгу нигде не задерживаясь.

Мне стало трудно дышать. Я представила, как они снова суют мне в лицо документы – на этот раз на лесопилку, и выгоняют и отсюда. Мелькнула позорная мысль спрятаться и избежать встречи с ними, но вместо этого вышла к ним на улицу.

– Ха, смотри-ка эта ирза и тут все захватила, – презрительно выплюнула мне в лицо Мишери и некрасиво свернула губы набок, поджимая их.

– Наглая. Почему только таких не гноят в тюрьмах, а выпускают разгуливать среди достойных людей? – приподнял брови Жербан в притворном удивлении.