Гарем на шагоходе. Том 11 (СИ) - Гремлинов Гриша

Группа Валериуса двигалась к «Звероящеру» в гнетущем молчании. В отличие от почти карнавального шествия Кармиллы, здесь царила атмосфера похоронной процессии. Исполинский ящер лежал на боку, как павшая гора, его четыре лапы нелепо торчали в разные стороны. Солнце отражалось от бронеплит, но его свет лишь подчёркивал масштабы разрушений.

Особенно жутко выглядела рубка. Вернее, то место, где она когда-то была. Идеально круглое, оплавленное отверстие, из которого валил дым.

— Чистая работа, — прошептал Сайлас. — Лазер. Высокотемпературный, сфокусированный. Никаких осколков, никакого разлёта брони. Просто испарение. Экипаж даже не понял, что произошло.

— Они умерли, не успев познать боль, — с отвращением процедил Малакай. Его измождённое лицо исказила гримаса фанатичного презрения. — Какая недостойная смерть для воинов. Они должны были захлебнуться в собственной крови. А этот… этот Лжевысший даровал им быстрое забвение. Он оскверняет саму суть войны!

— Заткнись, Малакай, — пробасил Лазарус, не поворачивая головы. Его мощная фигура двигалась с уверенностью танка. — Ты уже всех достал своим нытьём. Волк теперь наш лидер. Он приказал — мы выполняем. Всё просто. Меньше думай, целее будешь.

— Просто⁈ — взвился Малакай. — Ты называешь предательство веры «простым»⁈ Мы, чистокровные альпы, потомки самого Бога Крови, склонили головы перед полукровкой и её хозяином-еретиком! Мы дали клятву убийце нашего высшего! Мы топчем наши традиции, нашу веру, нашу гордость! И всё ради чего? Чтобы выжить? Выживание — удел слабых! Истинная сила в верности! А мы отступники!

— Он прав в одном, — подал голос Валериус. — Мы действительно отступники. Мы отступили от пути, который вёл нас прямиком к вымиранию. Мы выбрали жизнь. И у этой жизни есть цена. Цена — верность новому лидеру. Тому, кто оказался сильнее всех нас. Тому, кто несёт в себе силу нашего бога.

Он остановился и медленно повернулся к Малакаю. В его красных глазах не было ни тени эмоций, только ледяной расчёт.

— Твоя вера, Малакай, сделала тебя слепым. Ты видишь лишь символы, ритуалы и обычаи, но не замечаешь сути. Сила — вот истинное божество в этом мире. И сейчас вся сила у него. Бог Крови не ответил на твои молитвы, когда Дрэйвена казнили. Он молчал, когда мы сидели в клетке. Он молчит и сейчас. А Волк действует. И я предпочту служить действующей силе, а не молчаливому божеству. Если тебе это не по нраву, можешь в любой момент бросить ему вызов. Уверен, он с радостью продемонстрирует тебе всю глубину твоего заблуждения. Перед тем, как испепелить.

Малакай открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле под тяжёлым взглядом Валериуса. Он лишь сжал кулаки и злобно зашипел.

Они подошли к брюху поверженного Волота. Здесь, между массивными ногами-опорами, находился главный десантный люк. Его заклинило в полуоткрытом положении, когда бортовые системы пошли в разнос.

— Лазарус, — коротко бросил Валериус.

«Цепной пёс» кивнул. Он ухватился волосами за край многотонной створки. Мышцы на его спине и плечах вздулись под одеждой. С оглушительным скрежетом, от которого закладывало уши, покорёженный металл начал поддаваться. Лазарус рычал от напряжения, его лицо побагровело. Ещё один рывок — и створка люка с грохотом отвалилась, рухнув на землю и подняв облако пыли.

— Прошу, — прорычал он, стягивая волосы обратно.

Альпы один за другим скрылись в тёмном проёме. Внутри царил хаос. Аварийные лампы бросали на всё тревожные красные отсветы. Воздух был густым, пропитанным запахом горелой проводки и машинного масла. И ещё чем-то… сладковатым, металлическим. Запахом крови.

Малакай жадно втянул ноздрями воздух. Его глаза расширились, в них заплясали голодные огоньки.

— Кровь… — прошептал он. — Свежая кровь…

— Всем сохранять спокойствие, — властно произнёс Валериус. — Мы ищем выживших, а не провизию. Сайлас, вперёд.

Худощавый шпион, не сказав ни слова, скользнул в темноту. Его движения были бесшумными, он двигался по коридорам с лёгкостью призрака. Остальные последовали за ним.

Они пробирались сквозь лабиринт искалеченных отсеков. Прошли мимо арсенала, за дверями которого нашли много ручного оружия, но Валериус приказал не брать его, а доложил о находке по коммуникатору Волку. Миновали пищеблок, где на полу, который раньше был стеной, валялась посуда вперемешку с рассыпавшимися пачками макарон.

— Здесь, — раздался тихий шёпот Сайласа. Он замер у двери с надписью «Машинное отделение». — Я слышу дыхание. И биение сердца. Одно. Очень слабое.

Малакай дёрнулся, его ноздри затрепетали. Он походил на гончую, почуявшую дичь. Лазарус положил ему тяжёлую руку на плечо, заставляя оставаться на месте.

Валериус кивнул. Сайлас осторожно просунул волосы в зазор между створкам. Они со скрежетом поддались, открывая вид на разгромленное сердце Волота. Трубопроводы, датчики, аварийный сброс пара.

Рядом со щитком управления, придавленный сверху рухнувшей панелью, лежал человек в форме техника. Его нога была неестественно вывернута и зажата обломками. Из глубокой раны на боку сочилась кровь, пропитав комбинезон и образовав под ним тёмную, липкую лужу. Он был без сознания, но всё ещё жив.

Запах свежей, горячей крови ударил в ноздри вампиров с силой кувалды. Это был не просто запах. Это был зов, обещание, симфония жизни, звучащая посреди царства смерти.

Малакай задрожал. Его глаза закатились, обнажая белки. Он тяжело, хрипло дышал, его клыки удлинились.

— Жертва… — прохрипел он. — Бог… Бог Крови послал нам её… Это знак! Причастие… Мы должны испить из этого сосуда… Очиститься от скверны…

— Малакай, стой, — голос Валериуса прозвучал резко, как щелчок хлыста.

Но фанатик его уже не слышал. Голод и религиозный экстаз слились в единый, неудержимый порыв.

— КРОВЬ ДЛЯ БОГА КРОВИ! — взревел он.

С нечеловеческой скоростью он вырвался из хватки державшего его Лазаруса. Тот, не ожидая такой прыти, разжал пальцы. Малакай одним прыжком пересёк отсек, откинул тяжёлую панель и навис над раненым техником. Его пальцы с длинными ногтями вцепились в плечо мужчины, а клыкастая пасть раскрылась, готовая впиться в беззащитную шею.

Но укус не состоялся.

В следующий миг рядом с Малакаем и его жертвой возникла белая тень. Валериус. Он двигался так быстро, что его движение смазалось в единый росчерк. Это далось ему не легко, но ситуация требовала немедленного вмешательства.

Он не стал оттаскивать нарушителя клятвы. Просто зашёл со спины. Одна его рука легла на затылок Малакая, вторая — на подбородок и с силой захлопнула нижнюю челюсть.

— Ты забыл, кому присягал, глупец, — прошипел Валериус ему в самое ухо.

Малакай попытался вырваться, но хватка оказалась железной. Остальные не вмешивались. Они видели в глазах бывшего лидера не гнев, не ярость, а лишь холодное, безразличное презрение.

ХРУСТ.

Звук был сухим, но оглушительным в наступившей тишине. Как будто сломали толстую ветку. Валериус резким, выверенным движением повернул голову Малакая на сто восемьдесят градусов.

Фанатик замер. Огонь в его глазах погас. Тело обмякло.

Но Валериус не остановился. Он не просто свернул ему шею. Он продолжил движение. С чудовищным, влажным звуком рвущихся мышц и сухожилий, он оторвал голову Малакая от тела.

Обезглавленный труп рухнул на пол, заливая его ещё большим количеством крови — на этот раз вампирской, тёмной и густой. Голова осталась в руке Валериуса. Глаза на ней всё ещё были открыты, в них застыло выражение недоумения и шока.

В машинном отделении воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь тихим бульканьем крови, вытекающей из шеи мёртвого фанатика, и слабым, прерывистым дыханием раненого техника.

Лазарус смотрел на эту сцену с широко раскрытыми глазами. Сайлас даже не шелохнулся, но его молчание было красноречивее любых слов. Валериус с отвращением отбросил голову Малакая в угол. Она с глухим стуком ударилась о напольное покрытие и откатилась, оставляя тёмный след.