Хозяйка разрушенной крепости (СИ) - Оболенская Любовь

- И на каждую по полдня убьешь. На! – сунул Винс в мозолистую руку кузнеца памятную реликвию. – Если оно надо для дела, что хозяйка задумала, ничего не жалко!

У меня тогда от этого поступка аж слезы навернулись. Но я ничего не сказала, мысленно пообещав при первой же возможности отплатить этому суровому мужчине добром за добро...

А рыба в бочках между тем доходила потихоньку до нужной кондиции. Еще дня три-четыре, и будет готова! Что ж, на рынок по-любому придется ехать, даже если с железом ничего не выйдет. Нам сейчас любой заработок нужен как воздух, иначе реально до следующей весны не протянем. Того, что росло на поле, хорошо если на треть зимы хватит, а дальше в пору топиться, благо океан рядом.

- Плохо земля родит, - вздохнул Винс, поймав мой взгляд. – Год от году всё хуже и хуже.

- А отдохнуть ей даете? – спросила я. – Удобряете?

Винс с недоумением уставился на меня.

- Удивительные слова вы говорите, хозяйка. Земля ж не кобыла чтоб ей отдыхать. И удобрять – это как?

Понятно.

С сельским хозяйством тут тоже было всё совсем плохо. У меня-то дача давно уже в собственности, потому я на эту тему и читала много, и с соседями общалась. Правда, огородом мало занималась, времени не было. Но основы знала. Потому худо-бедно, но своя картошка, морковка, огурцы и зелень на столе были всегда. Конечно, с моей работой и того б не уродилось, хорошо, что соседка Марина помогала в моё отсутствие. Повезло мне с ней, душевная женщина...

Я почувствовала, что сейчас реально запла̀чу. Так себе была у меня жизнь конечно, возраст давал о себе знать. Но и светлые моменты порой случались...

«Хватит! – мысленно прорычала я сама на себя. – Соберись, тряпица! Могла просто тупо сдохнуть там, у себя в деревне, выброшенная на обочину жизни! Предоставь тебе сейчас выбор – остаться там, в своем теперь уже прошлом, или же здесь, молодой и энергичной, работать как не в себя, давая этим несчастным людям надежду? Ну-ка, Елена Антоновна, ответь-ка честно сама себе на этот вопрос?»

Шмыгнув носом, я утерла выступившие слезы рукавом, пропахшим рыбой и гарью.

Какие тут могут быть вопросы? Ясно всё и так...

Тем более, что нюни распускать было некогда – рыбаки, наловчившиеся бить акул, прибыли с новым уловом. Это я распорядилась: мол, всё равно никто не видит, с вами я или без вас, так что занимайтесь сами. Еще немного, и в лес отправлю охотников – не на одной же акулятине сидеть, нужно разнообразие. Кабана мы доели, но, думаю, в лесу еще много найдется и дичи, и ягод, которые, оказывается, король Артур тоже запретил собирать. Чушь какая-то! Даст провидение, встречусь с тем королем, и задам вопрос прямо в глаза с какого перепугу он изобрел такой тупой закон...

Добытую рыбу я распорядилась разделать, посолить, и пожарить на прутьях. Никогда не пробовала акулятину, приготовленную таким образом, и мне показалось, что это должно быть вкусно. В молодости, помнится, на рыбалке мы так жарили свежепойманных карасей – главное, чтоб прутья были не сухие, а только что срезанные, и толщиной с большой палец, иначе прогорят на огне.

Народ, привыкший к другой готовке, моё нововведение воспринял с сомнением, но когда над деревней разнесся новый, непривычный аромат, скепсис общинников поубавился...

- Еще минут пять, и готово будет, - объявила я... И прикусила язычок, поняв, что опять ляпнуло нечто для этих людей непонятное.

Но от расспросов меня спас подошедший кузнец.

- Слышь, хозяйка, угли-то прогорели. Чего дальше делаем?

На меня уставились все собравшиеся. Многие с ожиданием, но некоторые – с ухмылкой. Мол, что может хорошего получиться из каких-то камней, запеченных в глине? Ясное дело, ерунда какая-то.

- Пока что обедаем, - сказала я. – А потом идем смотреть, что получилось.

Глава 20

Сказать, что мне было страшно – это ничего не сказать.

Кусок в горло не лез, хотя свежая подсоленная акулятина поджарилась на славу, и корневища рогоза местные женщины быстро наловчились печь так, как я бы наверно в жизни никогда не научилась. Только ешь, да нахваливай!

Но все мои мысли были там, рядом с медленно остывающими печами...

И не того я боялась, что ничего не выйдет, и я лишусь своих земель.

Страшно было, что все мои задумки пойдут прахом!

Торговля соленой рыбой дело, наверно, хорошее, но вряд ли получится на этом быстро разбогатеть. А мне нужно было именно быстро! Я уже поняла: в этом мире слабым не выжить. И сейчас я ощущала ответственность не только за свое тело, чудом мне доставшееся, но и за всех людей, поверивших в меня...

И вот обед закончился. Настало время идти к печам.

- Не бойся, хозяйка, - шепнул мне на ухо Ланселот. – Я сам боюсь.

И улыбнулся. Хорошо так, по-доброму.

Почему-то его улыбка добавила мне решительности. Я поднялась, отряхнула подол платья от налипших на него травинок, и сказала:

- Ну что, пойдем посмотрим, что у нас получилось.

...Глиняные цилиндры от огня изрядно затвердели.

- И что с ними делать? – поинтересовался Винс.

- Ломать, - сказала я. – Берем камни, и разбиваем.

Люди деревни не казались шкафами-амбалами, но были довольно жилистыми – те, кто с детства работает руками, слабыми быть не могут. Потому первая печь была разбита за пару минут.

И по толпе, собравшейся возле нее, пронесся вздох разочарования.

- Один спекшийся шлак, - проговорил кузнец, разбивая увесистой палкой и ворочая ею пористые куски пустой породы. – Что-то не видать тут железа.

- Глубже копай, - проговорила я, чувствуя в животе холодную пустоту...

Похоже, ничего не вышло, и все мои теории о быстром стартапе пошли прахом.

Хотя - чему удивляться? Я вообще всё это в своей голове построила по отрывочным сведениям, когда-то услышанным или прочитанным. Естественно, ненужное забывается, со временем искажается в памяти, так что моё фиаско в общем-то было предсказуемым.

Кузнец продолжал без особого энтузиазма ворочать дымящиеся куски пустой породы, как вдруг Ланселот довольно грубо отодвинул его в сторону, наклонился, и вытащил из груды шлака черный, закопченный камешек величиной с ноготь большого пальца.

- Горячий, - проворчал он, перекидывая добычу с одной ладони на другую. – Не знаю, что это такое, но на шлак не похоже.

- А ну, дай сюда! – с горящими глазами потребовал Винс.

Ланселот бросил ему находку, которую начальник охраны крепости ловко перехватил и смачно плюнул на нее, отчего она зашипела.

После чего Винс потер ее между ладонями, взяв между пальцев, приподнял повыше – и те, кто стояли в толпе поближе к нему, загалдели.

- Глянь-ка, а ведь это железо! То самое, что бывший хозяин крепости покупал в Камелоте чтоб у нас было из чего ковать лемехи для пахоты и серпы для жатвы!

- Оно самое! - кузнец растянул рот в щербатой улыбке. – Хоть и мало его, на наконечник стрелы не хватит, но всё равно, получилось же!

- Ты глубже копай, как хозяйка велела, - посоветовал Винс. – Железо поди тяжелей пористого шлака, небось на самое дно печи ушло.

И правда.

Кузнец рьяно принялся за дело, только прогоревшие угли да зола во все стороны полетели. И вскоре к первому добытому кусочку железа добавилось еще полторы дюжины таких же. Немного, грамм двести может, но всё равно это уже можно было считать удачей.

- А ну-ка, пойдем посмотрим что в других печах! – взревел Винс, размахивая топором, обухом которого нанес удар по ближайшему к нему глиняному цилиндру.

Не прошло и часа, как все печи были разбиты, а их содержимое исследовано жителями деревни предельно внимательно. Результатом этого явилось чуть больше сотни мелких кусочков железа и две крицы – слитка, в который металл сплавляется при таком способе обработки руды, если всё сделано правильно.

...Когда жители деревни внезапно бросились ко мне, я, признаться, испугалась. Но тут множество черных, испачканных в копоти рук подхватили меня и подбросили в воздух. Толпа восторженно ревела, подкидывая меня всё выше и выше, и скандировала, будто куча футбольных фанатов, дорвавшихся до своего кумира: