Деревенщина в Пекине 3 (СИ) - Форд Крис

— Да. Но рискованно.

— Ваши розничные магазины уже сейчас продают столько мяса в день, сколько иная оптовая база в других странах. Неужели это вас до сих пор не убедило в колоссальном потенциале рынка? — фыркает вьетнамка. — Я пока не готова выступить с подробным планом, но искренне верю, что попытаться просто необходимо.

— В принципе, у нас давно есть та тенденция, что производитель обязан сам доставлять свою же продукцию вплоть до конечного потребителя. Так что оптовик от производителя в данном случае ничем не отличается. Это конечно смешно… — китаец закусывает губу, — но попробовать можно. Я даже знаю подходящее помещение.

— Что за место?

— Его планировалось законсервировать для ремонта, но, думаю, мне удастся выторговать приемлемые условия срочной аренды. Сейчас ничего не обещаю, но, может быть, мясной супермаркет премиального уровня и правда стоит попытаться сделать. Лично мне в определённом смысле терять действительно нечего, без подробностей.

— В здешней рознице всегда можно продать товар со скидкой, — развивается До Тхи Чанг, тоже уходя в себя. — Если идея премиума не выстрелит, всегда можно уйти в ноль или около — поскольку люди скупят всё мясо со скидкой в пятьдесят процентов, издержки мегаполиса по имени Пекин.

— Я…

— Главное: как партнёры делим все расходы пополам — я тоже участвую в проекте. Про точку пока ничего не скажу, в строительстве не особо разбираюсь. Даже представить себе не могу цену вопроса, — вьетнамка поднимает глаза и смотрит собеседнику в переносицу. — Но именно в товаре, оборудовании, в накладных расходах — я полноценно участвую.

— От ста тысяч — только закупка оборудования. Для весьма скромного торгового зала площадью около двухсот квадратов, — задумывается Ван Мин Тао. — Если же замахнёмся на полновесный премиальный супермаркет, то совокупные расходы на ремонт и обустройство легко выльются и в миллионы юаней. Впрочем, для начала можно слегка схитрить — закупить часть техники и оборудования с рук, на первое время сгодится.

Вьетнамка молчит, наблюдая за сменой чужих эмоций.

— Ладно, решение принято! Рискнём. Развернём эксклюзивную розницу. Пока не готов озвучивать всё моменты, но завтра к обеду мои люди набросают план в цифрах.

До Тхи Чанг вежливо интересуется:

— Как скоро сумеем воплотить затею в жизнь?

— У нас в Китае всё делается быстро. Если прямо с утра позвоню и договорюсь насчёт помещения, то всё будет готово за неделю, — кивает Ван Мин Тао. — Объект поначалу планировали под строительный гипермаркет французской сетки Леруа Мерлен. Но есть наметки договориться с ребятами из головного офиса Леруа по переуступке — глядишь, ещё и на этом сэкономим.

Глава 8

Едва мы приближаемся к кабинету заместителя начальника отдела специальных расследований прокуратуры Сеула, как третий секретарь резко выбрасывает руку вперёд, преграждая нам с Ли Миньюэ путь. Её тонкие пальцы с аккуратным маникюром застывают в воздухе, а взгляд становится острым и пронзительным.

— Я начну первая, — произносит она тихим, но уверенным голосом. — Объясню ему, почему пришла не одна, и попрошу перейти на английский. И если он согласится…

— С этим не должно возникнуть проблем, — перебивает моя напарница, нетерпеливо постукивая носком туфли по полированному полу коридора. — Английский Чон Соджуна на достойном уровне, судя по его соцсетям. Безупречная грамматика, сложные конструкции и понятная речь.

Дэн Инчао раздражённо цокает языком, её брови сходятся к переносице.

— Дело не только во владении языком, — выдыхает она, словно объясняя очевидное.

Чиновница расправляет плечи, одёргивает полы пиджака и, сделав глубокий вдох, уверенно открывает дверь и входит первая, мы же с Ли Миньюэ следуем за ней.

Кабинет оказывается просторным, с минималистичным дизайном: тёмное дерево, серые тона и идеальный порядок. С приветливой улыбкой, не достигающей глаз, Дэн Инчао начинает изъясняться с сидящим на против нас мужчиной по-корейски.

Ли Миньюэ слегка наклоняется к моему уху и прислушиваясь к корейской речи шёпотом комментирует:

— Пока всё гладко. Говорит всё по делу.

Прокурор с острыми чертами бросает на нас оценивающий взгляд и приглашающим жестом указывает на стулья, стоящие перед его массивным столом.

— Так значит вы племянница пропавшего гражданина Китая? — обращается он к Ли Миньюэ на безупречном английском, переключаясь с корейского без малейшей заминки. В его голосе звучит профессиональный интерес, но глаза остаются настороженными.

— Да, всё верно, — отвечает китаянка, выпрямляя спину и расправляя плечи, словно готовясь к допросу. — Меня зовут Ли Миньюэ, а это мой помощник Лян Вэй, — слегка кивает в мою сторону.

— Рад знакомству, — лицо прокурора остаётся непроницаемым, словно перед нами профессиональный игрок в покер. — Не могли бы вы все трое предоставить документы? Чистая формальность.

Чон Соджун складывает руки перед собой в замок, и я замечаю дорогие запонки, поблескивающие на свету, а на левом запястье массивные часы престижной марки, намекающее на благосостояние, выходящее за рамки официальной зарплаты.

Секретарь бросает на нас многозначительный взгляд, едва заметно кивает и первой передаёт прокурору свой паспорт. Документ в красной обложке с золотым тиснением переходит из рук в руки. Мы с Ли Миньюэ следуем её примеру, доставая документы из внутренних карманов.

Пальцы Чон Соджуна быстро скользят по клавиатуре ноутбука, вводя данные с паспортов. Если же документам двух китаянок он уделил не более десяти секунд, то на моём паспорте задерживается значительно дольше. Его брови слегка приподнимаются, выдавая любопытство.

— Что ж, я подробно изучил дело, которое передала госпожа Дэн, и мне удалось обнаружить интересный факт, — произносит он, откидываясь на спинку кожаного кресла. — Скажите, вы ознакомились с уставом предприятия, принадлежащего пропавшему Ван Сяомину?

Уловив в свой адрес неожиданный вопрос, третий секретарь слегка меняется в лице. Её идеально контролируемое выражение на долю секунды выдаёт растерянность — глаза чуть расширяются, а пальцы непроизвольно сжимаются. Не только мне, но и прокурору становится очевидно, что так глубоко она не додумалась копнуть.

— В этом документе есть одно… скажем так, нестандартное положение. По уставу компании, если больше восьми месяцев топ-менеджер, являющийся учредителем, не важно по каким причинам, не в состоянии выполнять свои обязанности, его акционерная доля в одностороннем порядке распределяется между ближайшими родственниками. При условии, что те тоже являются акционерами предприятия.

Мы втроём озадаченно переглядываемся. Ли Миньюэ слегка прикусывает нижнюю губу — жест, который я уже научился распознавать как признак её глубокой задумчивости.

— К сожалению, я не смогла ознакомиться с уставом предприятия, — отвечает третий секретарь, выпрямляясь в кресле и придавая своему голосу максимально официальный тон. — Это закрытая классифицированная информация, — добавляет она с лёгким оттенком досады. — Видимо, у вашей прокуратуры свои возможности.

— Мы находимся в Южной Корее, а не Северной. У нас нет доступа в часть госреестра, отвечающую за бизнес, — парирует собеседник, сохраняя серьёзное выражение лица. — Мне пришлось обратиться к знакомым в секторе тяжёлой промышленности, чтобы через электронный министерский архив вытащить копию их устава. Если честно, я очень рискую, сообщая вам это, но считаю своим долгом, потому что за вас просили люди, которым я по ряду причин не могу отказать.

— И мы очень ценим это, — мило улыбается секретарь, слегка подаваясь вперёд и демонстрируя чуть больше внимания, чем требует деловой этикет.

— Я действую подобным образом не потому что в вас влюблён, — прямо за столом прокурор слегка кланяется Дэн Инчао, в его голосе звучит деликатная, но явная отповедь. — И не потому, что положил глаз на потерпевшую. С личной жизнью у меня всё в порядке.