Подруга главной героини (СИ) - Мэй Рада

– Думаешь, у тебя был бы хоть один шанс добиться моей благосклонности?

Я, как и прежде, не собиралась отводить глаза, но на этот раз не выдержала первой, потому что во взгляде Паулинера мелькнуло нечто неуловимое, будоражащее, запретное, и вдруг показалось, что такой шанс у меня есть… прямо сейчас. Что если приложить совсем немного усилий, он хоть сегодня выберет меня на роль того самого минутного развлечения. На большее ведь дикие цветы не годятся.

Ох, зря я ему дерзила! Следовало догадаться, что у таких нарциссов подобное поведение лишь разжигает интерес! Хотелось верить, что я всё же ошибаюсь, и мужчина велел мне остаться не для того, чтобы подло воспользоваться ситуацией. В любом случае впредь стоит вести себя осмотрительнее.

– Я об этом вообще не думаю, потому что утончённой оранжерейной розой никогда не стану, а вам не по статусу опускаться до сорняков, – напомнила, как можно строже, чтобы эти слова точно не были приняты за флирт.

– Рад, что ты это понимаешь, – помрачнев, сухо ответил Паулинер и сменил тему, неожиданно поинтересовавшись: – И кто же подарил тебе этот кулон? Нашла подходящего брюнета?

Надо же, запомнил! Значит, всё же задели его тогда эти слова.

– А если и так, вам-то что?

– Просто имей в виду, что он тебе явно не доверяет. Такие подарки делают, когда опасаются, что девушка попытается использовать приворотное и удержать мужчину обманным путём.

Я невесело хмыкнула, осознав, для чего Нордор Ральфан в своё время подарил кулон маме, А она-то, наверное, проявлением большой любви этот жест посчитала!

– Тем не менее сегодня это украшение мне очень помогло. Если бы не оно, вашим родственникам удалось бы выставить меня преступницей! – не удержалась от упрёка.

– Я не настолько глуп, чтобы не разобраться в ситуации, да и подозревал нечто подобное, – на удивление миролюбиво возразил собеседник.

– Тогда зачем понадобилось устраивать весь этот спектакль?! – Меня до сих пор потряхивало при воспоминании о некоторых моментах неудавшегося ужина.

– Нужно было кое-что проверить, к тому же инициатива была не моя. Но ведь всё сложилось неплохо: ты теперь вне подозрений, и Даниэль больше доставать не станет. Могла бы и поблагодарить, – скучающим тоном заявил Павлин, и я напрочь забыла о намерении больше не провоцировать собеседника, возмущённо выпалив:

– В таком случае вы могли бы и извиниться!

Он удивлённо вскинул брови и спокойно возразил:

– Это будут всего лишь слова. Я им не верю и тебе не советую. Ты получишь компенсацию, но будешь молчать. Никто не должен знать о том, что здесь сегодня произошло.

Последние фразы блондин буквально отчеканил, выделив каждое слово. Так вот зачем он попросил остаться – интересы семьи защищает, а вовсе не из-за того, что я там успела себе напридумывать. Мой облегчённый выдох почему-то сопровождал лёгкий укол разочарования.

– Да кто же мне поверит?

– Даже беспочвенные слухи могут навредить репутации, – последовал строгий ответ. – Поэтому я настаиваю на твоём молчании.

– Не беспокойтесь, это был довольно неприятный вечер. Мне о нём даже вспоминать не хочется, а не то, что кому-то рассказывать! – заверила, не скрывая обиды. Ведь Доротее и Даниэлю всё сойдёт с рук, потому что они члены высокородной семьи, репутация которой не должна пострадать.

– Я не хотел, чтобы всё сложилось таким образом, – кашлянув, неохотно признал Паулинер. И в его голосе мне послышались нотки вины. Неужели снизойдёт до извинений?!

– Как я уже сказал, ты получишь щедрую компенсацию за этот неприятный инцидент, – продолжил аристократ, и стало ясно, что чуда не произойдёт.

Впрочем, его извинения всё равно были бы пустыми и формальными, а деньги мне пригодятся. Мамино лечение в частной клинике обходилось слишком дорого. На него ушли уже практически все имевшиеся сбережения.

– Хорошо. Я вас поняла. Если мы всё обсудили, мне пора возвращаться, – дала я понять, что беседу пора заканчивать. Хотелось бы ещё на вечернюю тренировку успеть.

– Может, всё-таки поешь? Еда не отравлена, к тому же у тебя есть мальвинит – на яды он тоже реагирует, – тоном радушного хозяина предложил Паулинер.

Надо же, какой полезный камешек! Я машинально прикоснулась к кулону, решив на всякий случай больше его не снимать. Правда, придётся украшение под одеждой прятать, чтобы Ральфан не увидел. Нет, я его не боялась, но возможную реакцию предсказать не могла, а сюрпризы перед экзаменами мне ни к чему.

– Эй, Дикая роза, ты меня слушаешь? – позвал собеседник, очевидно, недовольный тем, что я не уделяю его персоне достаточно внимания.

– Да, спасибо. Я не голодна.

– Тогда идём в кабинет. Деньги там, – поднялся Паулинер из-за стола.

– Может, я лучше здесь подожду? – Сейчас нас разделял хотя бы широкий длинный стол, а в кабинете более приватная обстановка.

– Раньше ты была смелее, – хмыкнул Паулинер и настойчиво повторил: – идём. Твой экипаж, наверное, уже готов.

В уже знакомом кабинете уютно потрескивал камин и… тоненько скулили маленькие белоснежные щенки, копошащиеся в большой корзине на полу.

– Проклятье, я про них забыл, – озадаченно взлохматил волосы Паулинер и позвал дворецкого.

– Арлиз, почему они ещё здесь? Ты не отправил щенка госпоже Бонверди? – спросил он, когда тот появился.

– Но вы не выбрали, какого именно, а потом отвлеклись, – спокойно ответил Арлиз, вытянувшись по стойке смирно.

– Нужно было взять любого, например, этого, – проворчал блондин, подхватив одного из малышей на руки и внимательно осмотрев. Тот недовольно тявкал и вырвался. Я с интересом наблюдала за этой необычной картиной.

– А это ещё что? – ледяным тоном спросил вдруг Паулинер, глядя на щенка чуть ли не с отвращением.

Я проследила за его взглядом и увидела крохотное коричневое пятнышко под шейкой животного. Почти незаметное, если не приглядываться.

– Извините, недосмотрел, – сохраняя хладнокровие, прокомментировал дворецкий, но мне показалось, что он слегка побледнел.

– А что с ним не так? По-моему, очень милый пёсик, – вмешалась я, не понимая, что их смущает.

– Это брак. Оставлять такие экземпляры, значит, портить породу, – ответил мужчина и протянул щенка дворецкому, сухо бросив: – избавься от него!

В каком смысле избавься? Это что за дикость?!

– Стойте, вы же не собираетесь его утопить или сделать что-нибудь в этом роде?! – уточнила недоверчиво.

– Зачем топить, есть более гуманные способы…

Не дослушав, я буквально выхватила щенка у категорично настроенного хозяина и взволнованно попросила:

– Отдайте его мне!

– Тебе-то он зачем?

– Люблю животных! Ну, пожалуйста!

– Арлиз, выйди, – с усталым вздохом попросил Паулинер.

– Пожалуйста, пусть это будет часть компенсации или подарок, вам ведь он всё равно не нужен! – продолжала я уговаривать, в любом случае не собираясь отдавать малыша, а тот, словно почувствовав это, неумело пытался вилять непослушным пока хвостиком и лизал мои пальцы, тихонько поскуливая, будто жалуясь на превратности судьбы.

– Я таких позорных подарков не делаю, – недовольно поморщился мужчина. – Ты вообще хоть понимаешь, что такое настоящий подарок, Листард? Это не бракованный щенок и не кулон из мальвинита, свидетельствующий в первую очередь о недоверии. Это нечто гораздо более ценное и роскошное. Например, такое.

Паулинер вдруг обошёл вокруг стола, остановился у секретера, повернул выуженный из кармана ключ в одном из ящичков, извлёк из него алую бархатную коробку и открыл. Моему взору предстало изумительное рубиновое колье с серебряными вставками. Ну, то есть с виду оно походило на рубиновое. И хотя к драгоценностям я обычно была равнодушна, это великолепие захотелось немедленно примерить. Не иначе как влияние Розанны сказывалось.

– Нравится? Хотела бы получить такое? – искушающим тоном поинтересовался Паулинер, и я упрямо замотала головой, прогоняя наваждение.

– Нет! Во-первых, носить мне его некуда и не с чем. Во-вторых, продать не смогу – примут за воровку, в-третьих, мне такие подарки отдаривать нечем! – заявила категорично. – Они хороши для оранжерейных роз, а я предпочту щенка. Для вас ведь он тоже своего рода сорняк, значит, мы друг другу подходим!