Самая старая дева графства Коул (СИ) - Брай Марьяна

— Тебе лучше знать, Сэ-эм, - протянула я и хмыкнула. – Спасибо за навес. Здесь стало уютнее и можно спрятаться от солнца.

— Однако вы не торопитесь от него прятаться…

— Да. И не придумываю себе имени, - перебила его я.

— Леди, мне пора, - он замялся, видимо, выбирая, куда именно ему пора, потом отвернулся и пошагал через газон. Хотя я уже отмечала, что траву он бережет и ходит исключительно по дорожкам.

Порадовавшись, что начала привыкать к его яркому типажу, а сердце больше не колотится от одной его улыбки или прищура глаз, я вспомнила про шкатулку с украшениями и деньги.

Какого чёрта Лилит держит сейф открытым? Или она так уверена в своем окружении? Естественно, это и было моё приданое, доставленное, наверное, тем самым юристом и на скорую руку убранное в укромное место. И… чего тут юлить… я думала всё это забрать перед побегом. Да, это мое имущество, да, оно должно принадлежать мне в любом случае, а не мужу или брату. И нет, я не испытывала стыда за подобные мысли.

Единственное, что выступало против кражи – мысль о наказании. Ведь по их дурацким правилам это мне не принадлежало. И в итоге вышло бы так, что я все это украла или у брата, или у тетки. Такие штуки, как украшения и деньги – субстанция материальная. А у всего материального есть хозяин. Всегда! Одно дело – пропала я, совсем другое – сбежала с чужим имуществом. В первом случае меня отругают, может быть, накажут, и жить мне до конца жизни в позоре. Во втором случае доживать я буду в тюрьме. И что-то мне подсказывает: там не самое лучшее место в этом мире.

— Сэм, - окликнула я конюха, найдя его взглядом возле конюшни. Потом вспомнила, что окна тетки выходят в сад. Чертыхнувшись, встала и сама направилась к нему.

Он, видимо, чувствуя свою вину за то, что мне пришлось встать, тоже поторопился навстречу.

— Идём за ворота, туда, к речке. Я хотела кое-что узнать, - не останавливаясь, направилась к моему любимому в этом доме месте.

— Леди… Там ветрено, скорее всего, - конюх был не уверен в правильности моего поведения, но шёл следом. А за пару шагов до ворот обогнал и сам открыл запор.

— Расскажи мне об этом городе. Я почти не была нигде. Мне очень интересно, - не зная с чего начать, решилась я, наконец. Тень от деревьев, перекаты воды вокруг деревянного настила, щебет птиц, теплый ветерок – всё это ещё больше настраивало на позитив. Даже сейчас я не была несчастна, не была напугана и радовалась жизни.

Я помнила, что город называется Берлистон, а королевство, в котором он находится, Эсмар. Но мне было совсем неизвестно: какого они размера, сколько здесь людей, какие города или деревни есть рядом?

— Вы не знаете о Берлистоне? Ваша семья одна из самых известных. А сейчас все газеты пишут о том, что вы выбираете себе мужа… И вы не знаете, где живете? – он уставился на меня так, словно я утверждала, что он женщина. А вот брови сдвигал, будто не верил, что я говорю серьёзно.

— А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, Сэм? – я засмеялась, да так громко и раскатисто, что он вздрогнул. Видимо, леди так обычно не делают. А я всё больше и больше убеждалась, что леди я быть не хочу.

— Нет, не всегда, леди… просто… очень странно…

— Ничего странного, Сэм. Я все свои двадцать три года просидела дома. А сейчас наслаждаюсь возможностью выйти к воде и поговорить с конюхом. Так что ты скажешь о Берлистоне? – я наблюдала, как он, задумавшись, садится на край настила, там, где ноги не достают до воды, а потом, спохватившись, вскакивает.

— Город большой, но рядом есть Керинстон. В городе есть порт, и я, наверное, хотел бы жить там. А Берлистон… здесь большие площади, много заводов, много деревень вокруг. А!.. – он даже порадовался, что вспомнил о чём-то, - здесь есть железнодорожный вокзал. Самый большой в Эсмаре. И железная дорога идет к заводам, откуда увозят товары.

— А что делают на заводах? – уточнила я.

— Многие делают кирпич, потому что город стоит на той самой красной глине, самой крепкой после обжига. Ещё делают войлок, что-то из камней. Ну… из тех, которые добывает сын одного из ваших женихов, - мне показалось, он на слове «женихов» как-то хмыкнул. Или он в них не очень верил, или же понимал, что для мужчин я не невеста, а пропуск куда надо.

— Значит, кирпичи, - подытожила я. Подумалось, что батюшка мой, скорее всего, ими и занимался. Но спрашивать у Сэма я не стала.

— Ещё много чего есть. Кто-то держит склады, скупает всё, что привозят из-за моря, а потом продают здесь или развозят по королевству.

— Как называют этих людей?

— Раньше называли купцами, а сейчас торговцами. Купцами остались только те, кто платит в казну самый большой налог. Но… они многое скрывают. Конечно, большинство предпочитает покупать у них и тем самым не дают простым торговцам хоть чуточку подняться… - конюх долго и детально рассказывал мне о купечестве и даже каких-то внутренних делах в этом слое общества. А я продолжала гадать: кто же он на самом деле?

Простой конюх, на мой взгляд, не стал бы читать газет. А этот упомянул несколько, да ещё и такие познания в торговле! «Колоть» этого хитреца, вопреки моим ожиданиям, оказалось непросто. Ну… мы пока не особо торопимся. У меня есть сутки до принятия решения и пара недель до свадьбы.

Мне показалось, что чем детальнее я буду обсуждать с тёткой свою жизнь в браке, тем больше она поверит, что я смирилась, а значит, расслабится. Если я раньше вызывала какие-то подозрения, то это должно отпустить Лилит. Кроме всего прочего, я решила составлять свои вопросы так, чтобы она считала это базой для семейной жизни. Я же буду узнавать побольше об этом мире и его правилах.

Глава 19

Утром я встала задолго до рассвета. До встречи с Лилит мне хотелось обдумать кое-что, а потом собраться по всем правилам местного этикета. Ещё тянуло в библиотеку. На этот раз исключительно за знаниями. Я пока не решила, «брать кассу» или нет, и лишний раз светиться там было бы большой глупостью.

— О! Дорогая, ты сегодня рано! – тётка улыбнулась и жестом указала Оливии накрыть завтрак и для меня. Она одна сидела за столом, накрытым, к слову, довольно скромно: тарелка с кашей, варенье, тёплый, видимо, свежеиспеченный хлеб, масло и сыр.

В первую очередь служанка принесла чашку чая для Лилит, а уж потом взялась накрывать для меня.

— Доброе утро, тётушка, - улыбка моя, можно сказать, искренне, выражала радость видеть ее. Ужин мне принесли в комнату, и я не стала выяснять, почему тётка не спустилась вечером в гостиную. – Я хотела побыть с вами. Времени осталось не так и много, но… может, хоть чуть наверстаю.

— У меня очень много дел, милая. Мои седины не принесли полную радостей и отдыха жизнь, - она грустно улыбнулась.

— Могу я поехать по делам вместе с вами? Я не стану мешать, коли окажусь бесполезной. Но если хоть что-то смогу сделать для вас… я приложу все усилия, - елейным голосом, медленно, как героиня некогда модного бразильского сериала, сказала я.

Сначала Лилит свела брови, повела плечами, словно отогнала не очень приятные, подкравшиеся со спины мысли. Потом глубоко вдохнула и сощурилась. Сейчас какие-то невидимые мне чаши весов, наверное, колебались и вот-вот должны были показать ей результат.

— Ну… Возможно, ты и правда сможешь быть полезной. На завтрак тебе пятнадцать минут, - она осмотрела меня, насколько это позволял стоящий между нами стол. И выражение на ее лице я приняла за оценку «сносно».

Согласно мотнув головой и стараясь не набивать рот едой, я заторопилась. Это дурацкое чувство голода даже здесь, во вполне себе хлебосольном доме тётки, продолжало меня преследовать.

Радовала не только возможность больше узнать, но и снова посмотреть город.

— Я так мало бывала на улице, леди. И сейчас, и когда ехала к вам, оторваться не могла от вида за окном, - я начала болтать, как только мы выехали за ворота.

— Почему? В доме, где вы проводите зиму, много возможности. Это прекрасное место и рядом столько соседей! Раньше твой отец возил вас на праздники, а потом… ему стало не до вас, Стефания. А твоя мать не смогла справиться с эмоциями. Если бы она была чуточку хитрее, - Лилит жалела, ей нестерпимо обидно было за сестру. Она ее любила, хоть и называла дурой при каждом удобном случае.