Корпорация Vallen'ok 3 (СИ) - Хардин Сергей

Голос мастера прорезал эфир низкими, хриплыми звуками:

— Канэко-сан⁈ — человек искренне радовался тому, что он может быть полезен. — Очень приятно, с Вами мы еще не работали. Но, вижу, начало крепкой дружбы положено. Эта здоровенная болванка, — он показал пальцем на турбину, — та еще проблема. Но в принципе она проходит, условно. — Он старательно ловил кадр, чтобы его объяснения были максимально понятны. — Конструкция этой вентиляционной шахты отнюдь не капитальна. Я вообще не понимаю, за счёт чего она держится, тем более что, судя по ней, она если и использовалась, то задолго до моего рождения. — Он смачно сплюнул и расхохотался, чем еще больше напомнил мне старого пирата на пенсии.

— Так какой Ваш вердикт, Морита-сан? — время неумолимо капало, и это было не в нашу пользу. — Вы же понимаете зачем Вы здесь?

— Обожаю работать с Vallen, — он широко улыбнулся, — платите по-царски и такие же поручения даёте. Принеси то, сам не знаю, что, и в том же духе. Но меня не проведёшь, — он погрозил пальцем перед телефоном. — Все деньги будут освоены.

После этих слов он мне стал напоминать целый класс людей на моей прежней Родине, у них тоже была цель в жизни — всё освоить. До последней копейки, надеюсь в этом измерении таких нет, да и дороги целы. И каждый второй — Ломоносов. Надо будет поинтересоваться как выдастся свободная минутка, что ли.

— Мы её аккуратно вырежем, как хирург опухоль, — подытожил Дэйчи, — вжик и всё, будто и не было. Вот только есть проблема, — уже гораздо тише произнёс он.

— Что ещё? — я даже и не сомневался, что за одной бедой будет другая. Эта, казалось бы, несложная задача, уже давно превратилась в сложную, но с каждым новым «но» она крайне быстро увеличивалась в уровнях.

— Вибрация, черт бы ее побрал! — зарычал он. — Отрежем эту дрянь, и вон тому навесу придёт кирдык. Кто вообще догадался сделать несколько пролетов навеса на такой высоте? Отчего он помогает? От подглядывания инопланетян? Дождю так она совсем не проблема. В общем, имейте в виду, просто так мы её не разберем, нужны дополнительные опорные стойки. А вот какие, хороший вопрос. Сейчас снимем замеры и скажу. Эй, бездельники, выметайтесь!

Он с силой стукнул по кунгу, что в воздух поднялась ржавчина от бортов. Причем облако было таким большим, что я без труда рассмотрел его на экране своего телефона.

Его слова совместно с весьма тяжелым шлепком сработали как выстрел стартового пистолета. Рабочие начали вытаскивать на дорогу какие-то инструменты. Лазерные дальномеры вспыхивали в пыльной полумгле проезда, формирую странные, абстрактные фигуры. Голоса, перекрывая друг друга, выкрикивали цифры, требования, предупреждения. Расчеты выкрикивали на ходу, и они, сливаясь со свистом ветра и грохотом портовых кранов, формировались в какой-то безумный и опасный танец.

— Сугиями-сан, — вернулся я к своему ассистенту, — не отходите от этих, — я замялся, подбирая верное определение, — проверяйте, что там делает этот мастер-ломастеров. Любой момент согласовываем со мной.

— Канэко-сан, — замялся парнишка, — тут такое дело. А кто-нибудь согласовывал снос этой постройки? Это не земля корпорации, мы здесь лишь как постоянные заказчики, не более.

Предъява была верная на сто процентов, но, как говорится, победителей не судят. А в этой схватке проиграть я просто не мог. Любой другой исход я даже не рассматривал, гоня от себя подобные упаднические мысли.

— Коллеги! — я резко обернулся на своих «подчиненных», отчего двое из них вздрогнули, лишь Судзуки продолжала стоять без малейшего движения. — Есть предложения⁈ Хотя это даже не вопрос, нам нужно любая рабочая идея по этому поводу.

— Думаю, она у меня есть, — неторопливо произнёс Хиго, с удовольствием откидываясь в спинку кресла. — Я вчера решил-таки перепроверить наш маршрут. Да, да, Канэко-сан, я понимаю, что уже немного поздно было для этого.

— Лучше поздно, чем никогда, — устало произнёс я и продолжил. — сказала Анна Каренина, смотря вслед уходящему поезду.

— Это откуда такое? — заинтересовался Накамура, — мне подобное изречение не знакомо.

— Скажем так, — аккуратно подбирал я подходящие слова, — это свободное цитирование одного иностранного автора, который, кстати, в свои затёртые годы учил наш язык.

— И что в итоге? — поинтересовался Изао, — у него получилось?

— Боюсь, что нет, — произнёс я, — умер.

— Неудивительно, — ответил Накамура, — наш язык весьма сложен для дилетанта.

Я не стал его переубеждать, параллельно с нашим диалогом, я быстро набрасывал очередное письмо для Хосино. В этот раз поставлю отметку о необходимости уведомлять о прочтении, а то эта редиска перестала реагировать на мои запросы. Да и в целом, в кабинете я его уже сутки не видел. Не знал бы, какой это человек, решил бы что именно он лично сейчас освобождает наше препятствие. А что, если?

— Да, да, я весь в Вашем внимании, — скороговоркой, но без какой-либо эмоции в голове произнёс Хосино. Судя по скорости ответа, он буквально сросся с телефонной трубкой аккурат перед моим звонком.

— Хосино-сан! Срочно. — Я особо выделил последнее слово. — Критическая потребность. Нам нужны шесть телескопических стоек, грузоподъемность — порядка трёх-четырех тонн каждая. В идеале нужны в пределах пары часов, потом возможны еще большие осложнения, поэтому постарайтесь ни минутой больше. Контакты передаст мой помощник Сугиями Иоширо. Отбой связи!

— Два часа⁈ Это невозможно! — Голос из трубки был пронзительным, словно на грани истерического срыва. — Совершенно! Бухгалтерия требует смету, техническое обоснование, три визы! Главный бухгалтер — уехал на переговоры, он вообще сейчас в воздухе, связи с ним нет! Мы не можем просто так оплачивать любой счёт, это же нарушение всех протоколов! Казначейство разорвет нас!

Я не дал ему договорить. Мой голос прервал его истерику словно низким, грозовым раскатом, от которого, казалось, задрожали даже стены в переговорной:

— Хосино-сан! — Каждое моё слово было словно ударом молота по наковальне. — Если этих стоек не будет через два часа, трал превратится в вечный памятник нашей нерасторопности, а сама турбина из важнейшего приобретения города станет всего лишь дорогостоящим арт-объектом! Сроки проекта и так горят ко всем чертям! И как Вы сами думаете, кого в итоге сочтут виноватым? Разве не руководителя, не обеспечившего критически важные ресурсы в сложный момент! — Я сделал паузу, достаточную, чтобы ужас осознания проник в сознание человека на другом конце. — Сугиями, записывай этот разговор! Готовь протокол об отказе в предоставлении ресурсов немедленно!

В трубке воцарилась мертвая тишина, равно как и в нашем импровизированном штабе. Настолько мёртвая, что можно было услышать собственное сердцебиение. Я немного блефовал, но раз Хосино уже сутки даже не заходил к нам, то откуда он мог знать, что мой помощник сейчас на другом конце города, в порту.

Спустя некоторое время, кажется, прошло несколько минут, прежде чем из телефона донесся звук. Не прежний истерический возглас, но глухой протяжный стон, словно из горла загнанного и смертельно раненого зверя.

— Ла… Ладно! — Голос Хосино, когда он наконец заговорил, был сдавленным, и в его шепоте чётко звучали нотки отчаяния. — Боже правый, что же это творится. Жду, жду реквизиты. Я выбью, должен выбить их, под свою ответственность.

Раздался щелчок в трубке, и связь оборвалась. В моих ушах осталась лишь бездыханная тишина, тяжелее прежней, и давившая на виски предчувствием новых, неизбежных сложностей.

Глава 2

Площадка, ставшая для нас непреодолимым препятствием, погрузилась в инфернальный хаос, словно превратилась в филиал строительного ада на земле. Сугиями, на которого «старик-волшебник» Морита напялил каску, словно заправский папарацци, жался к стенам, но искал всё более и более острые углы для съёмки. Даже из его отрывочного видеокалейдоскопа было ясно, что парни взялись за это дело серьезно. Нечеловечески пронзительный визг оборудования резал слух, словно трубы Страшного суда, заставляя сжимать зубы до хруста. Строители предпочитали больше пилить, чем долбить, тем самым, не допуская излишних вибраций, их движения были резкими, точными, будто в смертельном танце с непокорным металлом. Временами снопы искр говорили о том, что и металлоконструкции этого «апендицита» не могут остановить человеческий энтузиазм, подстегнутый обещанием весьма щедрой премии. Каждая искра казалась крохотной вспышкой надежды.