Шоу продолжается (СИ) - Кас Оксана

Может ли он это контролировать? Куда сливать этот переизбыток энергии и… кое-чего другого? Физические упражнения, судя по всему, не работают. Что там еще в списке? Секс, творчество и медитации? С сексом проблема: он как бы в мужском общежитии сейчас, да и камеры повсюду. С творчеством тоже проблемы. Стихи писал прежний Хару, сейчас тяги к сочинительству у него и в помине нет. Рисовать? Тоже мимо. Да и вообще, сама идея сливать лишнюю энергию в творчество предполагает, что ты делаешь это с кайфом, а Хару с кайфом сейчас только ест. Получается… медитации?

Антон был увлекающейся личностью, в его жизни был период, когда он твердо решил стать осознающим себя человеком, таким просвещенным и успешным. Правда, он быстро понял, что для его вводных данных — провинциальный город и простой физический труд — это не особо работает, но знания-то остались. Медитации — это не обязательно сидение в позе йога с концентрацией на пупке. Медитация помогает сосредоточиться на важном, прогнать свои мысли и страхи через призму логических размышлений, тем самым как бы очищая сознание от лишнего. Хорошо, если удается добиться абсолютной тишины в голове, но это продвинутый уровень. Хару сейчас хватит и просто ежедневного отслеживания эмоций. Он примерно представляет, как это будет: первое время будет казаться, что он просто ходит кругами, но через пару недель получится добиться некоторого спокойствия и ясности. Прежнему Антону было сложно с медитациями. Во-первых, он неусидчивый. Во-вторых, у него была работа сменами, режим вечно сбит и про медитации он постоянно забывал. А пропустишь три-четыре дня — и, считай, откатываешься в самое начало. Но Хару спокойнее, а еще живет практически в армейских условиях, так что время на медитацию он найти сможет. С утра, например, пробежка. Вечером можно запереться в ванной, парни как-нибудь переживут пятнадцать минут без туалета.

Кивнув своим мыслям, Хару снова побежал. Теперь нужно понять, что именно его злит.

Минсо была порядком раздражена и совсем не была готова к появлению гостей. Но все же братец и крестница появились в ее «домашнем офисе» еще в десять утра.

— Незваных гостей в этом доме не любят, — сурово припечатала Минсо, пролистывая страницы отчетов.

Руководство телеканала практически не ограничивало ее в расходах. В успех верили, поэтому не тряслись из-за каждой сотни вон. Если продюсер считает, что у трейни на шоу должны быть хорошие условия для проживания — так и будет. Но эти деньги придется вернуть после дебюта. Конечно, группа из шоу на выживание нацелена, в первую очередь, на поднятие престижа агентства, а еще это «полигон» для идей Минсо. В самом агентстве пока нет достаточно талантливых трейни, так что набрать хороших танцоров и исполнителей со стороны — неплохой способ начать работать сейчас, а не спустя пять лет. Но, даже с такими условиями, группе все равно придется вернуть все, что телеканал потратил на шоу.

Чем быстрее они это сделают, тем лучше.

Реклама, которую телеканал пускает до, после и во время шоу, не считается заработком группы, это чистая прибыль телеканала. Но все, что рекламируют сами трейни — это покрытие расходов на производство. Спонсоры платят за то, что стажеры пользуются их продуктами во время съемок, Минсо этими деньгами гасит долг за производство шоу. Все в выигрыше.

Проблема в том, что благосклонность спонсоров сейчас держится на симпатичной мордашке одного невыносимого подростка. Пижама ему, видите ли, не нравится… А тридцать тысяч долларов за эту пижаму в кадре — это что, шутка какая-то? И вообще — натуральный шелк, между прочим. У Минсо самой пижама от этого бренда, а этот кот нос воротит.

— Мне даже интересно, кто смог тебя так раздраконить с утра пораньше? — весело спросил Минхёк, уже садясь в кресло.

Наён хотела обнять крестную, но та была слишком занята бумагами, поэтому объятия вышли немного неловкими.

— Это моя первая и последняя мужская группа, — уверенно сказала Минсо. — Я столько лет работала с девочками, все было просто превосходно. Главная проблема — периодические склоки внутри коллектива, но они всегда сами эти проблемы решали, мне даже вмешиваться не приходилось. Здесь же… Они еще не дебютировали, а я уже хочу их убить!

Минхёк расхохотался.

— И что такого произошло?

Минсо пришлось все же отложить бумаги — нормально поработать брат ей все равно уже не даст.

— Мои звездные мальчики покинули территорию общежития, чтобы выпить и вкусно поесть, — с кислой улыбкой ответила она.

— Звездные мальчики — это та четверка, о которых все говорят? — уточнил Минхёк и почему-то с усмешкой посмотрел на Наён.

Минсо заметила это, но была слишком раздражена, чтобы подумать о причинах такого поведения брата.

— Именно они, — ответила Минсо. — Пошли в ресторан, где умудрились еще и выпить. Хулиганы мелкие…

— Разве ты не говорила, что мальчики часто покидают территорию общежития? — удивилась Наён.

Минсо кивнула: как-то Наён спрашивала, могли ли стажеров с шоу видеть в городе, вот Минсо и призналась, что приходится делать вид, будто этого не замечают.

— Да, но они делают это тихо и незаметно, — пояснила она. — Эти же… мало того, что их отсутствие заметили, так их еще и в городе видели. Как вообще куда-то можно выбраться незаметно, когда у вас есть друг такого роста? Неужели не могли сообразить, что будут слишком выделяться в толпе?

Минхёк начал тихо смеяться, а Наён удивленно уточнила:

— А почему их отсутствие заметили?

— А потому что кроме этих четверых хватает… индивидуумов. Другой парень поднял на ноги половину общежития, чтобы найти Хару… Жаль, что этот пакостник так популярен, моя бы воля — уже бы исключила.

Наён задумалась на секунду, а потом уточнила:

— Их сдал кто-то из популярных парней? А кто? Юнбин? Нобу? Сонун? Дэхви?

Минсо удивленно посмотрела на крестницу:

— Ты удивительно хорошо осведомлена о парнях из этого шоу…

Наён улыбнулась. Мило так, по-детски. Она всегда так улыбается, когда что-то натворила или собирается натворить. Знает, что родители ей за эту улыбку что угодно простят.

— Девочки на работе это шоу смотрят в повторе каждую субботу… а иногда еще разок — в воскресенье, если смены разные, — ответила Наён.

Звучало невинно, но улыбка не могла возникнуть у нее просто так. Минсо еще слишком хорошо помнила, как ей однажды позвонили из аэропорта, потому что это милейшее создание в свои четырнадцать решило «слетать в Париж». Она умудрилась забронировать билеты и добраться до аэропорта, в котором ее «обезвредила» служба безопасности. Тогда она тоже так мило улыбалась, будто в ее возрасте нормально планировать побег в другую страну. Правильно, не ей же пришлось заполнять кучу бумажек и объяснять службе опеки, что все у ребенка нормально, просто они ее избаловали.

— То есть, один пацан сдал других пацанов? — Минхёк вернул разговор к прежней теме.

Он всегда искренне интересовался проблемами Минсо, пусть даже и не всегда достаточно хорошо разбираясь в теме.

— Да. Скорее всего, именно так, — кивнула Минсо. — Не наказать я их не могу. Да и… есть за что — правила-то нарушили. Но…

— Происшествие с душком, — хохотнул Минхёк, — До этого пятьдесят человек сходили поесть в городе и все у них было хорошо, а эти получились крайними.

Минсо кивнула. Она обошла стол и практически упала на диван. Кому ей жаловаться, если не старшему брату? Лучшей подруге сейчас не до рабочих проблем Минсо, она переживает из-за развода.

— Я еще не начала работать с группой, а уже устала от них! — по-детски жалобно заявила она. — Почему с мальчиками так сложно?

— Не с мальчиками, — с улыбкой покачал головой Минхёк. — Ты просто привыкла к двум типам подчиненных. Первый — американский. Взрослый человек, который разбирается в музыке, образован и имеет собственное мнение. Ты для таких была поддержкой, партнером. Второй вариант — азиатский. Ты получала молоденьких девчонок, которые не видели жизни за пределами танцевальных классов. Они выполняли все, что от них требовалось, и не задавали вопросов. Ты для них была практически божеством. Теперь же тебе достался гибрид. Парень, который… не знаю, умен ли он, но точно не такой глупый, как твои прежние поющие девчонки. Но он еще не дорос до уровня равного партнера. Он чувствует, что ты пытаешься на него давить и, как и положено парню в семнадцать лет, бунтует.