Бремя власти II (СИ) - Ладыгин Иван

Васька Кулак расположился чуть поодаль. Его артефактная рука — сплав стали и зачарованного дерева — слабо подрагивала — это выдавало нетерпение, скрытое под маской спокойствия; искры магии пробегали по швам протеза.

Мухтарыч щурил свои хищные желтые глаза, его ноздри чуть вздрагивали, словно он вынюхивал мои намерения.

Но за ними стояла Орловская. Отдельно. Как отколовшаяся от айсберга льдина. Она прислонилась к потертой стойке регистратора, одна нога чуть согнута, руки в карманах потертых кожаных штанов. Она сделала вид — будто случайно забрела, пока ждала кого-то. Но ее глаза… Ледяные осколки, лишенные всякой теплоты, вонзились в меня исподлобья. Она ни разу не моргнула. То была раненная хищница, которая оценивала добычу у водопоя, прежде чем прыгнуть. Она ждала моего хода.

Послышался скрип половиц… Иван Петрович, живая легенда Ордена, чьи шрамы говорили громче любых речей, шагнул вперед. Его борода серебрилась в свете ламп. В руках он держал трость. Она глухо стукнула по дубовым доскам, отрезая тишину.

— Ну что, парень? — спросил он меня хриплым голосом. — Готов создать клан?

«Готов?» — этот вопрос прозвучал почти оскорбительно. Я когда-то правил империями, армия джинов подчинялась моей воле, а высшие демоны в страхе убегали, завидев мою тень… И сейчас это был не просто шаг, а возвращение домой. В начало реванша.

— Как никогда, Иван Петрович, — кивнул я, коротко и твердо. В груди вспыхнуло знакомое пламя. Не магия, а чистый, неразбавленный азарт. Истинная власть всегда строилась не на тронах, золоте или лжи, а на верности воинов, на интересе талантливых людей. И сейчас она начиналась здесь, в этой вонючей берлоге…

Я подошел к стойке. За ней, как всегда, стоял Марк, регистратор. Он посмотрел на меня с привычным, намертво вбитым скепсисом. Я не стал тратить слова. Просто швырнул на стойку пачку золоченных купюр. Она глухо хлопнула о полированное дерево. Тяжело и властно. Золотые рубли хрустнули дорогой бумагой — соблазнительно, громко, на всю приемную. То был звук богатства, звук возможностей.

— Здесь ровно тысяча. — мой голос рванул тишину. Затем поверх пачки купюр легла тонкая, но плотная папка. — А вот документы на недвижимость. Я тут на днях приобрел склад «Цунами» на причале №7. Все документы в порядке.

Марк недоверчиво ткнул пальцем в папку и аккуратно приоткрыл её. Его взгляд пробежался по печатям и подписям. Губы беззвучно зашевелились: «Шустрые… черти… новички…»

А я уже заполнял анкету. Перо скрипело по плотной бумаге. В графе «Название Клана» я вывел крупными, размашистыми буквами: «ГНЕВ СОЛНЦА». А в графе «Кланлидер» указал свое тайное имя — Соломон Козлов.

Никаких сомнений. Никаких оглядок. Я поставил первую подпись. Чернила легли жирно, глубоко, как клятва, выжженная на коже мертвеца.

А после я развернулся к замершей толпе. Пятьдесят жизней. Пятьдесят клинков, стволов и сгустков магии. Они были готовы. Мое первое, настоящее воинство в этом прогнившем мире. Не призраки прошлого, а живая сила настоящего.

— Клан «Гнев Солнца» открыт к приему! — мой голос гулко прокатился под низкими сводами, заставив дребезжать стекла в окнах. — Кто желает вступить? Кто готов гореть вместе со мной в аду и жечь Скверну дотла? Кто хочет стать не просто охотником, а истинным воплощением Солнечного Гнева⁈

Лес рук взметнулся вверх. Единым, неудержимым порывом. Без колебаний. От зеленых «деревяшек», чьи глаза горели фанатичной надеждой, до пары поседевших в боях «серебряных» ветеранов, в чьих взглядах читалось: «Наконец-то появился кто-то с яйцами». Очередь к стойке выстроилась мгновенно. Перьевые ручки заскрипели, ставя подписи под моей.

Подпись за подписью. Клятва за клятвой. Воздух снова загудел, но теперь — от еле сдерживаемого возбуждения, от предвкушения большой крови, от запаха новой силы.

И тут я заметил движение со стороны Орловской. Она оттолкнулась от стойки с грацией разъяренной пантеры. Остановилась в шаге от меня. Ее глаза стальными кинжалами оцарапали мое сердце.

— И я тоже… — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Вступаю.

Все замерли, впившись взглядами в нас двоих. Я широко, победно улыбнулся. Шагнул вплотную, нарушая ее личное пространство. Обнял девушку… Не как любовницу, а как сестру по оружию после долгой разлуки: жестко, по-мужски. Я почувствовал, как ее тело вздрогнуло, напряглось до предела.

— Валерия! — воскликнул я, вкладывая в голос всю кажущуюся искренность, всю показную радость. — Несказанно рад! С тобой, с твоей яростью и сталью, мы станем непобедимы! Ты — настоящая гроза Скверны!

Девушка ахнула… Коротко, резко, от ярости и шока, от такой наглости. И… БАЦ! Твердый, точный, профессиональный удар кулаком в солнечное сплетение. Воздух вырвался из моих легких со свистом. А я лишь шире ухмыльнулся. Я не отпустил ее, взглянул ей прямо в ледяные глаза. Увидел там вспышку чистейшего замешательства, граничащего с паникой, мол что за черт? Почему он не согнулся?

Она вырвалась рывком, фыркнула, как дикая кошка, и… резко схватила перо. Подписала бумагу. Размашисто, с таким яростным нажимом, что перо чуть не прорвало лист, оставив кляксу, похожую на кровь.

Не успели стихнуть возбужденные возгласы толпы, как входная дверь с оглушительным грохотом распахнулась. На пороге, залитые светом уличного фонаря, появились братья Юсуповы. Андрей, казалось, воплотил в себе всю хищную энергию: улыбка до ушей, глаза алчные. Василий же являл собой хладнокровный расчет, но в его взгляде горел тот же азарт охотника на крупную дичь…

— Соломон! — шагая через порог, гаркнул Андрей и протянул мне свою крепкую ручищу. — Слышали, брат, ты все-таки решился… Клан серьезный открываешь? Тогда мы в деле! Не откажешь?

Василий лишь кивнул сдержанно, но его рукопожатие было твердым, значимым. Я пожал могучие «лапы», чувствуя их силу и решимость.

— Добро пожаловать в «Гнев Солнца», юные князья. Места хватит всем! Только я вам не обещаю комфорт и нежные условия.

— Мы не привередливые! — махнул рукой Андрей.

Когда последняя подпись была поставлена, ко мне подошел Иван Петрович. Он торжественно, с достоинством старого солдата, передающего знамя, вручил мне папку с заверенными документами и… регалии. Значок клана оказался не побрякушкой. Это был тяжелый диск из черненой стали. На нем красовалось стилизованное солнце, пронзенное по центру острым, вертикальным клинком. Просто. Жестоко. Неумолимо. Как и мы. Как и моя цель. И когда только старый черт успел подсуетиться?

— Все! Теперь все записаны, — буркнул старик, и его глаза сверкнули углями в полумраке. — Вы теперь на последнем месте рейтинга. В самом низу. Теперь дерзайте! Авось, выше головы прыгнете!

Я принял знак. Он был тяжел и холоден в ладони, как долг, как обет…

— Благодарю, Иван Петрович. Благодарю всех! — я обвел взглядом своих соклановцев. Пятьдесят пар глаз горели решимостью, жаждой действия. — А теперь, дорогие друзья, я хочу показать всем вам наш новый дом! Пора осмотреть владения!

Рёв одобрения прозвучал громче пушечного залпа, он потряс стены и вырвался на улицу. Пятьдесят охотников хлынули за мной, как единая, неудержимая лава. Орловская шла сбоку, все еще хмурая, но в ее глазах уже не было прежней слепой ярости — лишь холодная оценка. Юсуповы вышагивали сзади, оживленно обсуждая что-то на своем тайном языке. Мой шаг был тверд. План, наконец, обретал плоть и кровь. Плацдарм был завоеван. А вот война — еще не объявлена.

Через полчаса мы оказались на месте… «Цунами». Причал №7.

Это название звучало как злая шутка. Склад предстал перед нами не просто «запущенным» — он был памятником упадку. Трехэтажная громадина из почерневшего, будто прокопченного пожаром кирпича, впивалась в серое небо кривыми зубьями разбитых окон. Облупившаяся краска свисала лохмотьями, а граффити на стенах были не подростковыми росчерками, а криками агонии, выведенными баллончиками в темноте. Воздух висел плотной, влажной пеленой. Смердело тухлой рыбой, едкой ржавчиной и вездесущей, тяжелой сыростью Невы.