Корпорация Vallen'ok 3 (СИ) - Хардин Сергей

— Что делать, Персик? — прошептал я. — Сидеть и ждать, пока эта штука — я кивнул на часы, — уничтожит меня изнутри? Или попытаться понять? Понять, сколько у нас времени, как это работает, и есть ли способ это остановить?

Момо ответила громким зевком, демонстрируя ряд кривых зубов. Её ответ был предельно ясен: «Чеши пузико!».

Но я поднялся, адреналин заструился по моим венам. Это был азарт игрока в русскую рулетку, ставящего на кон самое ценное, что у него есть.

Сегодня я единственный доброволец в эксперименте «Сколько циклов выдержит человек, прежде чем время перемелет его кости?».

Итак, объект исследования — хронограф. Методология — метод научного тыка, предельно рискованный, граничащий с самоубийством.

Цель — выяснить истинную правду об энтропии, времени перезарядки и той цене, которую требует каждый щелчок.

Испытуемый, он же подопытный кролик, он же ваш покорный слуга.

Единственное оборудование — часы в моей руке, образец опытный, вероятнее всего единственный в своём роде, оттого еще более ценный.

Наблюдатель, она же единственный член команды — Момо, скептически дожевывавшая последнего лососевого хрустика.

Взяв агрегат в руки, я черкнул в своём блокноте заголовок «Стресс-Тест» и рядом поставил время: 10:00.

— Поехали! — хрипло произнес я, не сводя глаз с циферблата. Момо, почуяв неладное, насторожилась, а её черные глаза прищурились.

Солнечный луч, пробившийся сквозь листву клена, упал точно на центр стола, у которого я сидел, застывший, словно статуя. Пальцы правой руки сжимали холодный корпус хронографа так сильно, что костяшки побелели. Левой — непроизвольно вцепился в столешницу, возле которой насторожилась Персик, словно почуяв напряжение хозяина. В ушах стоял гул собственной крови. Щелчок.

Воздух не дрогнул, он будто схлопнулся, как воздушный шарик, резко и болезненно сжав барабанные перепонки. В висках не просто застучало, скорее забил кузнечный молот, отдаваясь эхом в каждой кости черепа. На миг мир вывернулся: зелень деревьев в окне стала кислотно-желтой, голубое небо — насыщенно фиолетовым. Итак, контрольная точка зафиксирована, десять минут черновика начали свой отсчет. Момо взвизгнула, а её шерсть на загривке встала дыбом.

В этот момент я не думал, просто действовал на чистом адреналине и научном фанатизме. Правая рука, почти без участия сознания, дернулась — палец нажал на ту же кнопку. Вновь раздался щелчок.

На этот раз не было накрывающей темноты, скорее произошел резкий провал. Небо не просто погасло, его словно сорвали, как тряпку, обнажив черную, беззвёздную пустоту, такую леденящую и мёртвую. Звуки парка в открытом окне (детский смех вдалеке, пение птиц) не утихли, их будто вырвали из реальности с хрустом рвущихся струн. Моё тело не перенеслось, его будто швырнуло на диван с такой силой, что мебель жалобно заскрипела. Воздух не «ухнул» в ушах, это раскаленная игла вонзилась в оба слуховых прохода одновременно.

Стоит зафиксировать свои наблюдения.

Начнём с физиологических параметров. Тошнота, ну, оставим такое определение, хотя это был настоящий кислотный вал, поднявшийся с самого желудка и обжегший горло. Я судорожно сглотнул, боясь неожиданного извержения. Пронесло и это уже хорошо. Итак, по ощущениям 7/10, можно записать. Только сейчас заметил, как сильно дрожат мои руки.

Что отметить следующим пунктом? Пожалуй, головокружение, оно преследовало меня каждый раз при использовании гаджета, значит подобное состояние также присуще моему «скачку». Первые мгновения я держался руками за подлокотник дивана, зрение расплывалось, по краям поля зрения мир был затянут тёмной, пульсирующей пеленой. 5/10, хотя нет, думаю 7/10. Оценки, конечно, сугубо субъективны, но иного варианта я сейчас не видел.

Слабость? О да, тут не имела место просто человеческая усталость, скорее речь шла о саботаже собственных мышц. Руки-ноги — ватные, майка на спине моментально стала мокрой. Ощущение, что меня переехали, я едва держался, чтобы не сползти на пол.

— Колени — 0/10, — мелькнула идиотская мысль. Кровь? Нет, но, вернее сказать, пока нет. Но в носу появилось знакомое, коварное тепло, как будто там зажгли крошечную спичку.

— Следующий раз оттуда пойдёт кровь, — прошипел внутренний голос. — А может и что-то ещё⁈

Взгляд скользнул по циферблату. Надпись вспыхнула кроваво-красным, будто предупреждение на приборной панели обреченного корабля: «Остаток лимита — 9 минут 53 секунды». Цифры казались насмешкой, я отдал 7 секунд жизни за это? Обратный отсчет начался, сколько же сейчас потребуется времени для полного отката системы, двадцать, а, нет, столько и было, пожалуй, восемнадцать часов? Таймер время покажет, но позже, я ещё не закончил.

ВП начал отсчет. Сколько? Двадцать часов? Меньше? Таймер в скрытом меню покажет позже. Сейчас — только страх и цифра 9:53, жгущая сетчатку.

Персик больше не жевала, только смотрела. Её черные, обычно лениво-добродушные глаза были широко раскрыты, и полны животного, первобытного ужаса. Шерсть на спине еще не улеглась, но она не лаяла, лишь поскуливала — тихо, но пронзительно, как щенок, потерявший мать. Её лапы подрагивали, она не видела, но должно быть чувствовала этот временной разрыв. Словно видела, как меня вырвало из прежней реальности и после рывком вернуло обратно.

Сквозь пелену боли проскакивали следующий мысли:

— Гипотеза подтверждена. Пусть жестко и топорно, но я теперь увидел, что факт отката несет за собой фиксированную дозу урона хаосом. Не важно — прожил ты десять минут или семь секунд, цена — одна, урон единственному участнику. Надо успокоить Момо, объяснить как человеку, увы, не выйдет.

Я с трудом оторвал руку от стола, его крышка оставила на ладони красные полосы от углов:

— Тише, миленькая… Тише… Все… Все прошло… — голос срывался на хрип.

Момо рванулась к руке, уткнулась носом в ладонь, заскулила ещё громче, тычась всей мордой. Не для ласки, лишь для подтверждения, что хозяин — настоящий, и что он здесь, рядом.

В блокноте, дрожащей рукой, я вывел:

'Эксперимент номер раз. Использованное время — примерно семь секунд. Состояние: тошнота 7/10, головокружение 7/10. Слабость критическая. Момо — шок, сбоку пометил — проверить что она видит, и большой знак вопроса на полях. Ниже большими буквами написал — ВЫВОД:

Экономия времени в «черновике» — не влияет на побочные последствия, сам факт цены отката есть константа. Платит наблюдатель. Слово «наблюдатель» я подчеркнул трижды, до дырки в бумаге, прежде чем остановился.

Солнце светило по-прежнему ярко, вдали слышен был детский задорный смех, и птички довольно щебетали на ветвях. Мир снова вернулся в норму, хотя лишь я понимал, что он никогда не станет прежним, во всяком случае для меня.

Я позволил себе семь минут отдыха. Семь минут, за которые тошнота отступила, а в ногах снова появились силы хотя бы встать.

Момо улеглась у моих ног, но она не спускала с меня своих больших глаз, которыми она отслеживала каждое моё движение, каждый жест. Цифра для меня во времени зарядки пока не изменилась, но так и я практически не использовал доступный мне лимит. Но что-то мне подсказывало, что уменьшение срока перезарядки не есть благо, скорее это как трещина в плотине. Плотине времени, через трещину в которой хлещет хаос. И на его пути неизменно остаюсь я. Как и любая гипотеза, эта мысль также требовала проверки.

Я медленно поднялся, ноги хоть и не подкашивались, но их ощутимо потряхивало, и путь на кухню занял гораздо больше времени, чем часом ранее. Опрокинув в себя пару стаканов студеной воды, мне заметно полегчало, а значит — пора экспериментировать дальше. Снова раздался щелчок.

Вместо ожидаемого воздушного хлопка словно бы раздался всхлип, короткий и болезненный, как стон умирающего. Воздух зашевелился, словно кишащий невидимыми насекомыми. Момо взвизгнула — так неожиданно и пугающе, что я сразу наклонился над ней и взял её на руки. Она испуганно смотрела на меня, но не произнесла больше не звука. «Пора», решил я, и повторно нажал на кнопку.