Бездушиш (СИ) - Рымин Андрей Олегович

— В лучшем случае, — подтвердил Онуфрий. — Пока гонец до Искупляющих доберётся, пока Видящий прибудет, пока первоочередных, кому ехать куда, всех отпустит. Как бы всю седмицу мне в лес не ходить. Эх… — вздохнул старик. — Опять пояс придётся затягивать. Хотя, куда уж сильнее? И так одни кости.

К дому Онуфрия мы пришли уже в сумерках. Три этажа, не сруб, камень. Внизу лавка горшечника, что смотрит на улицу. Но дед не хозяин добротного, пусть и старого здания. У него лишь две комнаты в полуподвале со жмущимися к полотку зарешёченными полукруглыми окнами. Зато с переулка свой отдельный вход и очаг в углу, уводящий наружу дым по чёрной от копоти жестяной трубе. Древняя разваливающаяся мебель ограничена столом, парой стульев, забитым простецкой утварью шкафом, вещевым сундуком, рукомойником, скрипучей кроватью и лавкой, на которой мне предстоит спать. Дыра ещё та, но жить можно.

Я сходил справить нужду на задний двор дома, где имелось отхожее место. Там же рядом набрал из водовода воды в выданное дедом ведро. Ужинали сваренной Онуфрием кашей, а уже перед сном сердобольный старик угостил гостя приятным терпким отваром пахучих травок.

Вот вроде бы и без тяжёлых трудов день прошёл, а устал я сегодня неслабо. Лавка жёсткая — подстелить у деда ничего не нашлось — вместо подушки своя же рука. На земле в лесу и то спать удобнее. Тем не менее, стоило мне лечь и закрыть глаза, как я сразу же провалился в мир снов.

— Хорош дрыхнуть, Роша. Вставай уже. Что там той сон-травы было? У меня уже нетерпёж. Сколько можно валяться?

Старик настойчиво тряс меня, дёргая за плечо. Я открыл глаза. Уже утро. Даже сквозь маленькие полуокна в мою коморку проникало достаточно света. Спавший в другой комнате Дед сидел рядом, подтащив к лавке стул. На вытянутом морщинистом лице довольная улыбка, серые выцветшие глаза хитро прищурены. Какой-то он чересчур возбуждённый. Видать, тоже выспался.

— Доброе утро, деда, — зевнув, потянулся я и сел, свесив ноги с лавки.

— Добрее некуда, — щербато осклабился дед. — Порадовал ты меня, Роша. Ой, как порадовал. Кислёнки, говоришь?

Мгновенно всё поняв, я незаметно прижал руку к карману. Ёженьки… Бобов не было. Спал я в одежде, да, видно, спал настолько крепко, что проспал даже собственный обыск. Сон-трава… Опоили! Но ведь и дед пил со мной тот отвар.

— Да не нервничай так, — ещё шире улыбнулся Онуфрий. — Не сдам я тебя. И, смотри, не пытайся меня убить. Я уже предупредил кого надо — есть у меня один человечек доверенный. Если через час не явлюсь к нему, тот сразу же за стражей побежит.

Я обязан попытаться.

— Ты о чём вообще, деда? — вылупил я глаза на Онуфрия. — Тебя… убивать? Что за бред?

Не поверил. Как лыбился, так и лыбится.

— Ой, не надо, — махнул он рукой. — Хорош притворяться. Я тебя ещё вчера раскусил, а тут ещё и бобы в кармане. Откуда у обычного деревенского пацана возьмутся бобы? Да ещё и четыре штуки. Я знаю, кто ты такой, Роша. Но не бойся — я такой же, как ты.

Я вздрогнул. Вот это удача…

— Вернее, был таким же, — вздохнул старик. — Пока старость ко мне не пришла.

Пояс Жизни… Я-то думал, что здесь проще сдохнуть, чем отмер не успеть набрать вовремя, а оно вон как бывает. Не сумел достать семя жизни, когда срок подходил — и вот ты уже старая развалина, не способная повернуть время вспять. Видать, всё же эти цветные шары здесь редки. Но, как же всё-таки ловко этот хитрый Идущий меня обманул. То есть, больше не Идущий, а Шедший. Его Путь закончен. Тут уже ничего не изменишь.

— Сочувствую, — пожалел я погрустневшего Онуфрия. — Никогда бы не подумал, что ты тоже бездушный.

Ох, ёженьки… Что это с ним? Раскрасневшееся от возбуждения лицо деда в один миг побелело. Седые брови взлетели вверх и дрожат, как и губы. В глазах ужас.

— Я… Я… — затрясся старик. — Я… вор. Просто вор. Не губи!

Ло 4

Брат Юнджи вернулся часа через три. Всё это время я вынужденно бездельничал, занимаясь лишь накоплением протоэнергии. Скоро у меня её хватит на ещё один узел. Здесь процесс идёт быстро. На Ойкумене, я сформирую полный энерго-каркас куда как в более короткие сроки, чем то сделал Хо на Земле.

Кстати, где он? Вилор Лант говорил, что на Воде бесполезно кого-либо искать, значит система порталов Сквозной Дороги проходит через Пояс Смерти транзитом, выводя идущего по ней сразу на Ойкумену. И, раз они не смогли задержать прорвавшегося коротким путём чужака в точке выхода, значит та просто-напросто не определена. Видимо пришедших сюда Сквозной Дорогой людей разбрасывает по поясу в произвольном порядке. Это логично. Ойкумена — конечная остановка маршрута. Дальше по нему уже не пройти. Истина для Вилоров закрыта.

Хо сильно опережает меня. За проведённые мной на Воде месяцы он многое мог успеть. Например, создать накопительный контур. Не завидую местным «могучим» магам, если те попытаются встать у него на пути. Имеющий возможность генерировать даже простейшие конструкты грандмастер способен на многое. А ведь у Хо в арсенале присутствует ещё и предельно широкий набор всевозможных даров.

Уверен, я ещё услышу про своего учителя. Перед ним, как и передо мной стоит всего два наиболее важных вопроса, и, возможно, Хо уже получил на них ответы. Первое — будет ли зачтён его истинный возраст за пропуск на следующий пояс? И второе — где находится выход с Ойкумены?

Последнее, скорее всего, не является тайной. Раз Брат Юнджи без утайки поведал мне про необходимые для перехода три тысячи лет в сумме возраста с отмером, значит это — общедоступное знание, а, соответственно, и способ перебраться на Истину не должен держаться в секрете.

На первый же вопрос мне даст ответ любой Видящий, которого я рано или поздно здесь обязательно встречу. У меня нет даров, а значит я — не полная копия Китара, и у меня есть надежда на то, что и возраст мальчишки остался при нём. Прожитые мной вне этой планеты тысячи лет, если программа зачтёт их, позволят мне хоть сейчас уйти дальше. Возможно, мне, вообще, не придётся искать разноцветные шары и добывать семена из сердец тварей Бездны.

С Хо в этом плане сложнее. Контактировавшие с ним изначально Вилоры застали ту стадию, когда он ещё не успел полностью поглотить своего носителя, и истинный возраст моего учителя отображался под воздействием дара Видящего, когда Хо пребывал у руля. Теперь всё иначе. С большой долей вероятности, ему придётся добирать недостающую сумму в отмер. У него он велик, и прожил мой наставник на этой планете тоже немало, но трёх тысяч лет там нет точно. Держись, Ойкумена — Хо едва ли пойдёт по Пути Искупления. Разве что на самых первых порах.

Услышав шаги поднимающихся по лестнице людей, я опять притворился спящим. Объёма заложенной в направленный на меня конструкт энергии хватило бы на пять-шесть часов сна объекта. Сам я проснуться не мог. Пусть будят. Снаружи лязгнул засов. Тихо скрипнула дверь.

— Эндор, — раздался голос паладина. — Просыпайся, — несильно толкнул меня Брат.

Я открыл глаза, поднял голову, скользнул непонимающим взглядом по комнате и удивлённо спросил:

— Вы меня усыпили? Это был дар?

Паладин пришёл не один. Впрочем, поставивший на вторую кровать поднос с тарелками и кувшином слуга уже спешил к лестнице. Сам же Брат Юнджи держал в руках свёрток одежды и пару ботинок.

— Дар? — кивнул он. — Но не тот, что у вас. Дар Создателя. Светлый дар. У нас, Его слуг, как и у всех настоящих людей, не бывает других. В Бездну нам путь закрыт. Извини, я не мог оставить тебя без надзора. Не обижайся — таковы правила.

Интересная тема. Тут было бы неплохо услышать подробности.

— Что за светлые дары? — спросил я. — Раз я согласился служить Создателю и пойду дальше Путём Искупления, я тоже смогу получить их?

— Нет, нет, нет, — затряс головой Брат Юнджи. — Вам, бездушным, доступны лишь тёмные дары. Сколько вас не учи, а ни впитывать Его благодать, ни творить светлую волшбу вы не сможете. Вам это не дано. Стать паладином Света может только рождённый в Ойкумене.