Ван Ван из Чайны (СИ) - Смолин Павел

Снова пришла в голову мысль о том, что я — на самом деле и есть самый настоящий китайский паренек Ван Ван, которому в голову неведомым образом попали воспоминания мертвого русского из будущего. Думать в эту сторону мне почему-то было приятнее, чем в другую, и я решил придерживаться этой версии. Возможно, это выбор слабака, но лучше так, чем переливать из пустого в порожнее и портить себе нервы размышлениями о будущем, которое случится еще не скоро и, как показал интернет, совсем не со мной нынешним.

Рефлексировать вообще не хотелось — тяжелая работа с одной стороны, легкая «тряска» из-за необходимости ждать результаты экзаменов и целая жизнь впереди надежно прогоняли лишние мысли из головы. Омрачало настроение лишь поведение китайского папы и китайского дяди — они пили каждый день (это ладно) и каждый же день пытались залезть мне в голову: «Иди ты, Ваня, в аграрный, через двадцать лет старостой станешь» и «Ничего, армия примет всех — вон ты какой здоровый, готовый защитник тружеников Тайваня». Лучше бы я каждый день слушал, как кто-то остервенело шкрябает вилкой по тарелке, чем это!

Сегодня — мой день рождения. Первый в новой жизни и весьма символичный, восемнадцать лет. Совершеннолетним Китай меня считать не станет — полный комплект гражданских прав гражданин Поднебесной получает в двадцать два года, но мне все равно — в моей голове восемнадцатилетие словно перекидывает мостик из детства во взрослую жизнь.

В моей руке — клетчатая полиэтиленовая сумка. Память русского Ивана (тренируемся думать именно так, потому что на уровне материи я Ван Ван!) подсказала, что в его краях такие называют «челночными». На ногах — привычные потертые шлёпки, длинные ноги торчат из синеньких шорт, сверху — застиранная майка, голову прикрывает соломенная шляпа. Иду в магазин по просьбе китайской мамы. Список мне выдали, как и деньги, но придется торговаться изо всех сил — в Китае так принято. Да мы даже в торговом центре торговались, суммарно сэкономив долларов двадцать — в моих обновленных памятью русского Ивана глазах это выглядело дико.

Лавка торговца Гао в деревне единственная, но, несмотря на монопольное свое положение, уважаемый торгаш не наглеет, и цены его не сильно отличаются от городских. А некоторые товары так и вовсе дешевле продает, за счет оптовых скидок у поставщиков. В Китае «невидимая рука рынка» вообще хорошо работает: деньгам здесь цену знают все, и, если торговец Гао начнет «накручивать» цену большую, чем односельчане потратят в городе с учетом транспортных расходов, его лавка попросту загнется.

Старенький кондиционер потрескивал и порыкивал, но исправно наполнял плотно заставленный стеллажами и увешанный полками «торговый зал» в пятнадцать примерно квадратных метров. Имелись вполне современного вида холодильники и морозилки — за стеклами прятались бутылки и банки с напитками, полуфабрикаты — немного, потому что в деревне ими мало кто питается — и мороженое.

— О, Ван Ван! — обрадовался мне сидящий за прилавком с кассовым аппаратом, маленьким моноблоком-монитором (наш торговец любит удобство, которое предоставляет техника) и пятком коробочек со жвачкой и конфетами Гао.

Профессионал — радуется любому клиенту, и, если я сейчас скажу, что «просто посмотреть» зашел, сразу же потеряет интерес и будет спокойно заниматься своими делами, чтобы не тратить время и силы туда, где нет смысла.

— Давненько тебя не видел. Говорят, что ты надеешься на хорошие баллы с Гаокао и помог семье получить много денег? — продемонстрировал Гао знание деревенских слухов.

— Здравствуйте, уважаемый Гао Джин, — вежливо поклонился я. — Прадедушка хорошо научил меня русскому, поэтому как минимум за него я наберу много баллов.

— Ван Ксу — человек высокого ума, — одобрил ответ Гао. — А деньги?

— Просто повезло, — улыбнулся я. — Не так уж и много тех денег было — хватило на загон для коз и доски для сарая.

Потраченные деньги торговца интересовали сильно меньше, и он перешел к конструктиву:

— Ты со списком, как обычно?

— Со списком, — подтвердил я и вручил Гао исписанный с одной стороны черновым решением математики сестренки Дзинь, а с другой — потребными товарами.

— Угу, — покивал торговец, забрал у меня сумку и ушел в подсобку.

Самое время что-нибудь своровать, но, во-первых, так делать нельзя, а во-вторых мешает десяток камер, не оставляющий «мертвых зон». С торговцем Гао шутки плохи!

Столп деревенской коммерции вернулся, я проверил содержимое сумки — просто чтобы Гао было приятно, если не проверить — обидится, хотя за всю свою жизнь никого ни разу не позволил себе обмануть. Дальше начался торг под надуманными предлогами — вот этот мешок риса пыльноват, значит весит больше, чем заявлено на упаковке. Здесь — ниточка на мешочке с сахаром торчит, как бы не просыпался по пути и тому подобное. Сэкономить мне удалось целых полтора юаня, и это — реально неплохой результат, когда имеешь дело с торговцем Гао.

— Раньше ты торговался хуже, — с улыбкой похвалил меня он. — Теперь я верю, что ты сдал Гаокао лучше, чем твой отец.

— Похвала такого большого человека как вы очень много для меня значит, — ответил я добром на добро.

— Угу, — стерев с лица улыбку, торговец уткнулся в компьютер.

Все, клиент «отработан» и теперь неинтересен.

Повесив сумку на плечо, я направился домой.

— О, Ван Ван! — раздался сзади знакомый голос. — Говорят, ты теперь умником стал?

Обернувшись, я увидел дивную картину: мой старый недруг Лю Гуан, одетый в лучшие свои оранжевые шорты и красную футболку, шел по улице рядом с городской соседкой Чжоу Лифен, светлое платье которой подчеркивало так сказать фигуру. Встретились два одиночества!

— Привет, — поздоровался я с ними. — До результатов Гаокао я не знаю, насколько умен.

Отворачиваемся и призываем стоицизм: это ж дети, к ним нужно относиться снисходительно вне зависимости от того, что они несут.

— А я скажу тебе — ты полностью провалился! — радостно заявил деревенский хулиган.

Милая Лифен поддержала его издевательским хихиканьем. Не, я в ваших малолетних забавах не участвую, давайте как-нибудь сами. Шаг ускорять не буду — дети с тягой к хулиганству не хуже животных принимают такое поведение за страх и ловят кураж.

— Может и так, — не оборачиваясь, ответил я.

— Этот урод на меня пялился, — решила наускать на меня новообретенного поклонника соседка.

— Ты что, пялился на мою девушку? — Лю Гуан попытался быть грозным.

«А твою девушку сложно заметить?» — просился на выход вопрос, но я конечно же его не пустил.

— Просто смотрел, кто там приехал к нашей доброй соседке Чжоу, — ответил я.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — обиделся Лю Гуан.

— Там же твоя девушка, на которую мне нельзя пялиться, — применил я неведомое детям оружие под названием «логика».

— Действительно поумнел! — заржал Лю Гуан.

— Знай свое место, нищеброд! — заржала и толстуха. — Идем, я хочу мороженое.

Правильно, идите в магазин, там гораздо интереснее, чем меня доставать. А быстро «милая Лифен» в деревне освоилась — первого жениха на селе, считай, отхватила, и теперь через него повышает самооценку. Надо полагать, доволен таким союзом и Лю Гуан — она же аж городская, из богатой семьи, да еще, если повезет, титьки даст пощупать. Подростки, что с них взять.

— О, Ван Ван! — окликнули меня из-за забора за пару улиц до дома.

— Здравствуйте, уважаемый Дин Йонг, — остановился я, поприветствовав лысого беззубого дедушку в соломенной шляпе, поднявшего улыбающееся лицо над забором.

Хорошо, что имена почти всех жителей деревни есть в голове. В моей памяти, не в памяти погибшего русского Ивана из будущего.

— Говорят, ты уверен в хороших баллах Гаокао? — почти повторил он вопрос торговца Гао.

Ох уж эта деревня.

— Благодаря прадедушке я уверен в хороших баллах за русский язык, — повторил я ответ.

— Ван Ксу — голова, — уважительно покивал Дин Йонг. — Постой немного, — велел мне и скрылся за забором.