Хозяйка разрушенной крепости (СИ) - Оболенская Любовь

Я хотела выплунуть в лицо тому хаму очередную дерзость, но он меня опередил, потянув воздух носом. После чего скривился:

- В бочках тухлая рыба? Вы ее везете на рынок? Зачем?

Я замешкалась с ответом, который, к своему стыду, не продумала, но меня выручил Ланселот:

- Собакам и рабам тоже нужно что-то есть, господин, - с поклоном проговорил он.

- Заткнись, чернь, когда я беседую с твоей госпожой, - сквозь зубы процедил Гарет. - Но, похоже, твой раб говорит правду, леди Элейн. Вижу, плохи дела на побережье, коль вы тащите на рынок в Камелот тухлятину, выброшенную волнами на берег. Следовало бы, конечно, отрезать тебе язык за дерзость, хозяйка развалин, но сегодня я милостив. Сожалею, что моим братьям пришлось убить твоего приемного отца – но сожалею лишь о том, что меня не было с ними в тот славный день, и не мой меч разрубил пополам спину этого жалкого неудачника. Потому если не хотите повторить судьбу Ламорака Уэльского, не советую вам, леди Элейн, второй раз попадаться мне на пути. Моё настроение переменчиво, как времена года, и в следующий раз я могу быть не таким добрым.

И, повернувшись к своим людям, добавил:

- Поехали, поищем более достойную добычу, чем бочки с тухлятиной.

...Когда отряд скрылся вдали, Винс с душой плюнул в сторону клубов пыли, поднятых лошадиными копытами.

- Много лет я живу на этом свете, но большего подлеца не видывал, - проговорил он.

- Это ты, видимо, еще не знаком с его братьями, - криво усмехнулся Ланселот. – По сравнению с ними этот выкидыш свиноматки просто невинный младенец.

Глава 24

Мы продолжили путь, и к полудню увидели Камелот.

Увы, это не был фэнтезийный город-сказка, который я видела в фильмах о нем. Наврали киношники, настроив великолепных декораций. В реальности же центр Камелота представлял собой за̀мок короля узнаваемой римской постройки, такой же, как моя разрушенная крепость, только побольше.

Угловатые башни, словно возведенные из огромных детских кубиков, поставленных один на другой. Между ними – прямые стены, без изысков в виде деревянных галерей или навесных бойниц, затрудняющих осаду. Над стеной возвышалась крыша главной башни замка, увенчанная огромным флагом, на котором был изображен синий щит с несколькими золотыми пятнышками, плохо различимыми на расстоянии. Скорее всего – коронами, символизирующими равенство рыцарей Круглого стола.

А вокруг замка раскинулся, собственно, сам «город» - точнее, огромная деревня, преимущественно состоящая из одноэтажных деревянных домов, качеством не намного лучше тех, в которых проживали члены нашей общины. Но, видимо, для тех людей, кто сопровождал наш караван, Камелот был средоточием цивилизации.

- Вот и прибыли, - сказал Винс. И вздохнул: - Эх, красота то какая!

- Это да! – восхищенно произнес Ланселот. – Прекрасный город!

«Интересно, что бы они сказали, если б увидели любой мегаполис двадцать первого века с его небоскребами» - подумала я. Но, с другой стороны, всё познается в сравнении. И если эти люди ничего другого в жизни не видели, для них и примитивный замок с его торгово-промышленной частью, расположенной за каменными стенами, покажется центром мироздания.

- Рынок вон там, на окраине Камелота, - ткнул пальцем Винс в сторону довольно обширной территории, вынесенной за пределы городских домов и огороженной бревенчатым забором. – Нам туда.

Ну, туда так туда.

Не прошло и получаса, как мы уже стояли перед воротами рынка, которые охраняли двое ленивых стражников, вооруженных копьями и облаченных в побитые доспехи римского образца, видимо, оставшиеся от ушедших завоевателей. Рядом с воротами за грубо сколоченным столом восседал грузный мужчина, перед которым лежали восковые таблички – деревяшки с углублением, заполненным воском.

Что это такое я знала из исторических романов, которые любила читать в свободное время. На таких табличках, заполненных темным воском, в древнем Риме писали заостренной палочкой-стилусом. Удобная штука для своего времени с возможностью редактирования записей посредством их стирания. А в целом интересно - всё более-менее цивилизованное, что мне встретилось в этом мире, либо осталось от ушедших римлян, либо было перенято у них...

- Это смотритель рынка, - негромко пояснил Винс. – Если прикажет стражникам сделать полный досмотр, то либо останемся без половины товара, либо вообще всё отнимут за укрывательство.

- Понятно, - кивнула я. И, опередив мой медленно тянущийся к воротам караван, направилась к смотрителю.

Тот, подняв на меня ленивый взгляд, даже сказать ничего не успел, как я начала говорить:

- Приветствую тебя, достойнейший хозяин рынка, и твоих славных воинов! – громко произнесла я, немного подвыкатив вперед грудь и улыбаясь как можно более мило.

Лениво-презрительное выражение лица толстяка сменилось на недоуменное.

- Ну, вообще-то я не хозяин... – начал было он, но я его перебила.

- Это не важно! Я же вижу, что лишь достойнейшего из достойных могли наделить правом пускать за эти ворота честных людей, и гнать взашей всяких проходимцев, которые своими действиями могут навредить славе Камелота!

Меня несло...

Со мной такое бывало на деловых встречах и собраниях руководства, когда нужно было пропихнуть то, в чем я была заинтересована. Моё начальство, зная об этой моей способности, часто специально посылало меня на такие мероприятия – и обычно оставалось довольно результатом. Что ж, у каждого человека свой талант. Мне вот достался такой - молоть языком, чутко отлавливая настроение собеседников, подстраиваясь под него, часто не давая вставить слово в мой монолог, и в результате добиваться желаемого. Если быть объективной, такая стратегия срабатывала не всегда – порой в бизнесе встречаются акулы и похлеще меня. Но, похоже, на средневекового смотрителя рынка вываленный на него ушат лести уже понемногу оказывал свое действие.

- Ну да, для того я тут и посажен, - приосанившись, проговорил толстяк, мазнув масляным взглядом по моей груди.

- И слава небесам, что мне повезло встретить здесь столь великодушного и доброго господина! – воскликнула я. – Понимаю, что за въезд на рынок необходимо заплатить налог. Так подскажите скорее, куда мои люди смогли бы отгрузить необходимую часть той прекрасной рыбы, что мы привезли с побережья!

Наш караван тем временем уже приблизился к воротам, возницы остановили лошадей. За полтора дня пути на жарком солнце подпорченная рыба, наваленная поверх потайных крышек, успела протухнуть весьма качественно, и воняла так, что у тех, кто стоял рядом с нашими телегами, слезились глаза.

Смотритель скривился.

- Вы привезли на рынок четыре больших бочки тухлятины?

- Именно так, великолепный господин! – воскликнула я. – Это прекрасная пища для рабов и собак, которая должна пользоваться большим спросом! Уж поверьте, я умею замечательно торговать, и весь наш товар сегодня разберут обязательно. Так скажите скорее, куда нам сгрузить пошлину за право продажи?

- Не нужна тут ваша вонючая рыба, - поморщился смотритель. – Пусть вон тот седой отдаст свой железный топор – и проезжайте, больше с вас взять всё равно нечего.

Винс набычился было, но я посмотрела на его так, как умела смотреть замначальника участка Елена Антоновна по прозвищу «Еленобетон» - и начальник охраны со вздохом вынув из-за пояса свой топор, положил его на стол смотрителя.

- Благодарю тебя, о достойнейший из достойных! – воскликнула я. – Да пошлют небеса благодать и процветание тебе, твоей семье, и сильным воинам, которые охраняют этот рынок.

- Проходи уже вместе со своим убогим караваном, звонкоголосая, - простонал смотритель, протягивая мне восковую табличку – видимо, разрешение на торговлю. – Речи твои, конечно, сладки, но от твоих воплей у меня в ушах уже звенит так, словно в мою несчастную макушку ударила молния. Будешь выходить с рынка не забудь вернуть табличку. И не вздумай жульничать - завтра на ней будет уже другой знак, а за подделку бирки полагается десять плетей и конфискация всего имущества.