Саламандра (СИ) - "полевка"

— Как будто в мою голову засунули чужие воспоминания, — Лекс вздохнул и сел рядом с Кирелем, — их много и они перепутываются и вытесняют друг друга. Я порой помню людей, которых никогда не мог бы видеть. Я помню пожилого мужчину и знаю, что это мой отец. Но он одет не так, как мы, но я его понимаю и помню, что он меня любит и заботится обо мне. Учит играть в шахматы и защищать себя. Он не мой отец, вернее он не отец Качшени, но я не помню другого… Я помню, как я умер, как слышал голоса в голове, которые сказали, что мне рано умирать и они дают мне новый шанс стать хорошим человеком и мне надо измениться и стать лучше. Они обещали послать мне испытания, и если я их пройду, то они дадут мне знания, как сделать этот мир лучше.

— Ты понимаешь, как это все звучит со стороны? — Кирель попытался посмотреть на Лекса, но тот сидел рядом, а Кирель не мог скинуть капюшон, — это звучит, как будто ты одержим демонами.

— Все, что я делал, все шло на пользу людей, — Лекс недовольно дернул руками, — при чем тогда демоны, когда речь идет о божьем вмешательстве. Говорить обратное, это все равно, что заявлять, что богов нет, а есть только зло… Разве я совершал хоть что-нибудь злое?

— Прости меня за неверие, — красивая рука накрыла сверху сцепленные пальцы Лекса, — ты рассказывал об этом кому-нибудь?

— После пира Гаури обвинил меня, — Лекс пожал плечами, даже если Кирелю еще не доложили о происшествии, то обязательно доложат позже, поэтому лучше рассказать свою версию. Лекс коротко пересказал все, что сказал после пира и что потом сделал Пушан. Потом рассказал, что может читать письма колдунов и что их письменность намного проще и понятнее, чем слоговое письмо этого мира. Кроме этого, он рассказал о цифрах, которые тоже более просты и для написания и для чтения.

— Столько событий произошло, а я вынужден скрываться во дворце, — Кирель тяжело вздохнул, — быстрей бы выйти. Так хочется увидеть затопленные корабли пиратов в гавани. Монахи мне уже доложили, что для кораблей сделали проход и купцы опять начали торговлю. Корабли приходят и уходят и разносят по миру, что мы победили Великую пиратскую армаду. Она разграбила все города на побережье с правой стороны моря. Они уже были у нас раньше и не ожидали такого отпора. Теперь все моряки ликуют. Пиратов нет на морях, а те, которые остались, припрятали свои пиратские паруса. Они теперь попытаются изображать купцов. Но теперь сами купцы будут охотиться на остатки пиратского флота. Уж больно долго пираты обирали морские караваны, а сейчас для них наступило время расплаты.

— Личи ушли от наших берегов? — Лекс насторожил ушки, — как там дела в старом городе?

— Личи долго не задерживаются на одном месте, — Кирель вздохнул, — увидеть их с берега большая редкость, и я не увижу. Я их видел только на картинке, а еще мне привозили в подарок зубы личей. Жалко, что мне пришлось прятаться во дворце. И если бы Шарп хотя бы уехал на войну, то я б смог тайно посетить порт и увидеть все своими глазами. Но ленивый ящер с удовольствием валяется на кровати и взялся меня мучить своим пением, совсем, как додо в брачный период. Приходится с ним разговаривать через дверь, чтобы он ее не снес с петель раньше времени.

Кирель задумался и несколько раз вздохнул. Лекс погладил его руку и получил пожатие в ответ.

— Хорошо, что ты сообщил мне о погромах в старом городе. И вдвойне хорошо, что все удалось решить тихо, при помощи монахов. Ворье порой становится слишком наглым, если бы монахи с ними не разобрались, то все, скорее всего, закончилось бы пожарами. То, что не удалось пиратам, сделали бы свои же… Хорошо, что мы успели вовремя…

— Так что мне делать с братом? — Лекс вернулся к началу разговора.

— То, что я говорил тебе в самом начале, — Кирель хмыкнул, — носи больше золота, Качшени обожал золото и очень ухаживал за своей внешностью, просто маниакально. Помалкивай при брате, и тогда он не поймет, что ты уже не безмозглый ребенок. И, главное, держись ближе к Сканду, он не даст тебя в обиду и пусть он объясняет Чаречаши, почему ты так изменился.

— А что делать со жрецами Саламандры? — Лекс вздохнул, — с ними можно будет договориться?

— Тебе надо договариваться с Чаречаши. Он, как пустынный варан, — хитрый, злобный и своей выгоды не упустит. Он держит всех жрецов, грубо говоря, за яйца. После того, как боги позволили вывезти тебя из города, он разорил храмы и натравил народ на жрецов, сделав их виноватыми в разорении города. Якобы, те так возгордились, что боги отвернулись от города и позволили его разорить. Народу надо найти виноватых, чтобы излить на них свой гнев. Это хитрый ход с его стороны, он выставил себя несчастной жертвой, такой же, как и его народ — отца убили, дом разорили, младшего брата забрали в рабство. Как все семьи в городе. И неважно, что отец был обузой, а младший брат виновником войны, но теперь Чаречаши ободряет народ собственным примером — смотрите, люди, я, как и вы, я тоже пострадал! Но теперь мы должны стать сильнее, чтобы доказать богам, что мы достойны их покровительства.

Чаречаши, разорив храмы и вырезав под шумок глав монастырских орденов, подминает всю власть под себя. Он объявил народу, что тот может плодиться и размножаться и со старших сыновей не будут брать налог. Это значит, что он будет растить новую армию. Пока во главе армии непобедимый Сканд, он не решится напасть на нас. Мы опять станем союзниками и будем воевать против общих врагов, пока нам всем это выгодно. Он слышал об очередных победах Сканда, и наша полная сокровищница для него, как заноза в сердце. Не обольщайся на его нежные речи, он правитель уже давно и сможет переступить через твой труп, если решит, что ты мертвый сможешь принести ему выгоды больше, чем живой.

— У меня есть план, папа, — Лекс опять сел на песок у ног Киреля и требовательно заглянул ему под капюшон, — выслушайте его до конца, а потом скажите, что вы думаете по этому поводу.

Кирель склонил голову на бок, всем своим видом выражая, что готов ждать сколько понадобится. И Лекс начал ему рассказывать, что делает новый металл, который называется булат. Он должен быть настолько хорош, что будет разрубать любые клинки, как будто деревянные. И он собирается отдать этот металл брату в обмен на то, что тот оставит его в покое. Чаречаши пойдет на это, ведь новые клинки сделают его армию практически непобедимой! Но ему нужно время, чтобы у него подросло следующее поколение воинов, и в это время он будет союзником империи.

— Зачем мне отдавать преимущество твоему брату? — глаза Киреля блеснули недобрым светом, — зачем мне обрекать свой народ на войну, в которой мы не сможем победить? Он ведь нападет на нас, как только его преимущество станет явным.

— Пока он будет считать, что у него есть преимущество и надо просто подождать, он не нападет. А мы в это время тоже будем готовиться. Для начала, расширим город. Построим новые кварталы, разрешим людям не платить налог со старших сыновей. И вообще, налог надо платить с девочек, это ведь они могут увеличивать население, а от мужских браков детей не бывает. У вас, папенька, теперь излишек денежек, и стоит пустить их на нужды города. И потом, булат — это, конечно, хороший металл, но я могу дать еще лучший — сталь…

— С-с-сталь… — задумался Кирель, — звучит неплохо. Но так ли этот металл будет хорош?

— Он будет великолепен! Восхитителен и достоин богов! — Лекс от удовольствия прикрыл глаза и облизнулся, — насколько булат лучше бронзы, настолько сталь совершеннее булата. Она не так проста, как булат, и требует от мастеров знаний и большого трудолюбия, но поверьте, сталь — это как алмаз по сравнению со стеклом… она совершенна…

— И что ты захочешь в обмен на это знание? — Кирель усмехнулся.

— Вы построите мне новый квартал для стекольщиков и не будете забывать отдавать мне ненужных детей из храма, — Лекс открыл глаза и твердо посмотрел на первосвященника, — я не хочу, чтобы младшие умирали на арене. И вообще, пора младшим стать более сильными и встать вровень со старшими. Хватит вытирать о нас ноги! Младший — не значит слабый и никчемный, у нас будет своя гильдия и свои секреты!