Однако крестьянина ничего не смутило. Разве что на раздолбанную телегу мою с остатками клетки он поглядел с недоумением. После нападения торгаллов я пыталась привести свою повозку хоть в какой-то надлежащий вид. Отломала доски, сделав небольшой проход, накрыла крышу куском ткани. Получилось нечто вроде «дома на колёсах». Понимаю, насколько странно это звучит, с учётом того, какие крутые дома на колёсах давно научились делать в моём прошлом мире. Но, знаете, какой мир, такие и изобретения. А чем богаты, тому в зубы нечего смотреть.
В конце концов старик отвлёкся от возделываемого им клочка земли, воткнул лопату в почву, опёрся на черенок и вполне приветливо ответил:
— Дивного солнца. Куда путь держишь, странница?
— До Галеса еду, а по дороге к родственникам заглянуть хочу. Ищу Тихую Мельницу. Там они проживают. Только вот сбилась с пути, запамятовала, куда ехать. Подскажите дорогу.
Мужик снова нахмурился:
— В Тихую Мельницу, говоришь? — переспросил он с каким-то недоверием. — А в чей дом направляешься?
— К Брунару и жене его, Сималле.
Хмурость сгустилась.
— К Брунару, значит? — снова переспросил старик. — А кем доводишься Брунару?
— Племянницей. Троюродной.
Почесав затылок, крестьянин о чём-то призадумался.
Наконец, выдал:
— Не слыхивал я, чтобы у Брунара родственники имелись.
— Мы дальние родственники, — сочиняла я на ходу. — Давно не виделись с ним. Совсем по детству только знались. А как осиротела я без отца, без матери, так решила, что иных родственных душ у меня не осталось. Вот, думаю, поеду в Галес, заодно дядю навещу, а там и новую жизнь себе сложу.
Кажется, старик мне не особо поверил, и это заставило меня приплести к откровенной лжи хотя бы немного правды:
— Слухи до меня донеслись, что Сималла нездорова, беда с ней приключилась. Должно быть, трудно теперь семье. Может, я даже помочь чем смогу.
Этот финт, похоже, сработал. Мужичок заметно расслабился и горестно кивнул, подтверждая «слухи»:
— Да, беда… Одна беда… — пробормотал он и огляделся.
— Так где же Тихая Мельница? — решила я ещё раз уточнить.
— Да здесь, — бросил старик.
— Здесь?.. — я невольно пробежалась взглядом по окрестностям.
Несколько невзрачных домишек стояли на удалении друг от друга, раскиданные по предгорью. Некоторые дворы стояли ниже, другие выше по склонам. Наконец, где-то в стороне — там, где уже стелилась равнина, я действительно разглядела мельницу. Рабочая она или нет, не поняла. Зато поняла, что это сооружение и могло дать название всей примыкающей территории.
— Здесь, — снова кивнул старик. — Идём, провожу тебя к дому Брунара.
Глава 36.
Сердце так и зашлось от волнения. Не рассчитывала я, что старичок самолично доставит меня к порогу искомого дома. И что ж теперь делать, если он заявит Сималле или Нире, что я представилась их родственницей?.. Вот так неудобненько получится… Я-то надеялась, одна пожалую и в деликатной форме, в приватной обстановке объясню всё, как было.
Точнее так: я намеревалась сказать только половину правды, что вёз меня Брунар из столицы в Галес, и что по дороге случилось фатальное нападение. Но почему и по чьей воле я оказалась на попечении погибшего, говорить не думала. И точно также не словом бы не обмолвилась о собственной личности. Однако теперь выходило немного неловко, и я напряглась.
Старик шагал впереди неторопливо. Он двигался как раз в направлении мельницы. Теперь-то уж я заметила, что она полуразрушена. Мы миновали один двор, второй, третий, но мой провожатый никак не останавливался, а вёл всё дальше. И только я стала сомневаться, а туда ли вообще он меня ведёт, как впереди, во впадине, под сенью невысокой горы, завиднелось чьё-то жилище.
Старик показал в ту сторону:
— Тама жил Брунар.
«Жил»?.. Неужели каким-то образом сельчанин прознал, что Брунара уже нет на этом свете?..
— Давненько ушёл он, — со вздохом продолжал свой рассказ провожатый. — Год уж как, а то и два… С памятью у меня порой неладно — возраст, — он снова вздохнул и свернул по едва заметной тропке в какие-то заросли.
Тут моя телега проехать бы не смогла. Я оставила лошадь и побрела за стариком. Сердце в грудной клетке заколотилось вдвойне беспокойно.
Что за странная местность? Куда меня привели? Не похоже, чтобы тут кто-то жил… Всё кругом бурьяном поросшее, неухоженное, ветхое. Домик и пристройки вокруг, что я разглядела в конце маршрута, какие-то тусклые, чахлые.
— Простите, а… мы точно правильно идём? — решилась аккуратно спросить.
— Точно, — проворчал старик.
Больше ничего не объясняя, он подвёл меня к дверям дома. Пригнулся к земле, приподнял камень, уже почти сросшийся с землёй, оттуда вызволил ржавый ключ и отпер замок.
Не без тревоги я первой перешагнула порог. Меня встретила неприветливая пыльная полутьма, разрезаемая длинными полосами света, льющегося из окон. И в этих световых дорожках плыли и переливались крохотными искрами пылинки. Дом, возможно, некогда зажиточный, сейчас выглядел понурым и одиноким.
— Как ушёл Брунар, так совсем некому стало за хозяйством следить, — пояснил старик. — Нира мать доходила, а на всё сил-то не хватало. Больно юная. Она всё отца ждала, да не дождалась…
В недоумении я повернулась к старику:
— То есть как?..
Он посмотрел на меня хмуро и печально, а потом сказал:
— Ушла Сималла, предстала пред Оком Целлианы. И Ниру с собой забрала.
— Что?.. — сердце, до этого бившееся беспокойно, резко остановилось и упало куда-то в пятки.
Старик просто пожал плечами:
— Хворь какая-то. Может, плодов несъедобных набрали, может, другое чего напало, а обе слегли.
От шока я не знала, что говорить. Сделала несколько шагов вперёд, дошла до стула, одиноко стоявшего у стены, и тяжело опустилась на него.
Глава 37.
На некоторое время воцарилось молчание. Не на то я рассчитывала, не за тем шла сюда столько дней, чтобы прийти фактически в тупик. Выходило, что дракаты стало попросту некому отдавать, но даже это совсем не утешало. Никакая сумма не равняется человеческой жизни. Тем более, двум жизням. И уж совсем тем более — трём…
— Оно ведь как бывает, — меж тем продолжил старик буднично, словно и не было никакой паузы в разговоре, — держатся люди, держатся хоть за маленькую надежду, а как надежда пропадает, так и силы заканчиваются. Не верила Сималла, что Брунар вернётся. Говорила, что чует, сгинет он за эти заработки. Он же с Райландом Колючим связался, — недовольно прибавил и поморщился.
Я повернулась к старику, припоминая, что уже слышала это имя. Да-да, точно, Брунар-то мне и рассказывал про этого Райланда, мельком.
— А кто он — Райланд?
— Да уж, ты ж не местная, — рассудил старик. — Тут у нас все его знают. Да не только тут. За Колючим морем и подавно. Он же прозвище своё так и получил, что бороздил тысячу раз Колючее море и ни разу шторм его не уволок.
— Так кто же он?
Мой собеседник снова недовольно поморщился:
— Капитан шхуны, торговец… А между нами говоря — контрабандист, — почти шёпотом сообщил старик и сердито покачал головой. — Известный ходчий. Что ни попадя сгребает да на Самариз везёт, да и дальше — в самый Морекендаль наведывается. А иные говорят, — тут он совсем едва слышно заговорил, — и в Мирендаль ему путь проложен.
Вот значит, как… Уж не этот ли Райланд должен был меня доставить на Самариз? Очень вероятно. А судя по географии его маршрутов, такому отпетому мореходу никакой закон был не писан.
— Сималла предупреждала, — выдохнул старик, — не надо с моркендальцами водиться. Они, поди, хужее мирендальцев. Ещё те негодники, а в Галесе, что ни плюнь, не наши все, понаплыли…
Вероятно, под «нашими» старик имел в виду торесфальцев. И, конечно, в Галесе, как, наверное, в любом портовом городе, действительно было много приезжих. А ещё сюда ссылали осуждённых, кому простили виселицу, но гнали подальше от столицы. И добровольно тоже приезжали. Иногда те же незаконники, прячась от правосудия.
