Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 (СИ) - Афанасьев Семен

— Нам с вами повезло, — продолжила сотрудница авиакомпании. — Мы были уже на рулёжке, почти у точки ожидания перед полосой. Вас тревожить не стали — всё менялось со скоростью молнии плюс во время взлёта нельзя вставать. А по внутренней связи на весь салон такого транслировать не будешь.

— Н-да уж.

— Как мы взлетели в итоге? После такой-то команды? — Ута перевела полный недоумения взгляд с одного собеседника на другого. — Не то чтобы я спец в авиационных делах, но слово диспетчера — закон же? Где угодно, это знают все. Даже если самолёт в воздухе.

— Команду на взлёт даёт не Ground, а Tower, — машинально заметил Такидзиро. — А им, чтобы мягко, даже Товарищ Си не указ, если в режиме реального времени: свои инструкции и правила, как атомная электростанция. Там скорость прохождения команды обусловлена технологиями, а не партийной линией.

— Какими конкретно технологиями? — уточнила её инженерская ипостась.

— Управление взлётом-посадкой сотен бортов в сутки. Полос в аэропорту хоть и три, но ошибаться нельзя.

— Через несколько секунд мы получили новое сообщение — уже от Tower Control, — кивнула девица, уважительно глядя на чужого мужика. — «JL22 cleared for takeoff runway 36R».

Уте нестерпимо захотелось дать кое-кому в нос. Женский. Ни за что, если так разобраться.

— А вы им что? — она из духа противоречия тут же впала в детство.

— Поблагодарили и подтвердили, что взлетаем, — пожала плечами стюардесса. — Капитан считает, их пограничники слишком долго спорили между собой — кто должен отдать команду отменить взлёт. Есть непроверенная информация, что замначальника смены побоялся брать на себя ответственность.

— Детали?

— На рейсе — пассажиры с дипломатическим сопровождением, самолёт принадлежит иностранной авиакомпании. Плюс с их стороны наверняка отсутствует решение суда — реальное, прошедшее по подтверждённым каналам, а не обещания уладить всё в будущем задним числом. Решение прокуратуры — всё же не тот уровень.

— Спасибо огромное. Снова совпадаю с вами в анализе.

Уэки была готова спорить, хитрый хафу сделал проникновенное лицо исключительно из вежливости. Она знала его уже давно и неплохо — целая вечность для молодой девушки, если так подумать — вздохнула про себя директор департамента.

Когда он корчит такую вот патетическую рожу, то про себя обычно потешается. Ну или не потешается, но уже и сам всё давно вычислил, а собеседника слушает исключительно из вежливости, чтоб не сбивать чужую мотивацию.

— Пока они мялись, мы выкатились на ВПП и взлетели.

— Даже не верится, — выдала Ута, снова из вредности.

— Полетный контроль не обязан отменять взлёт без распоряжения высшего уровня, — Такидзиро вздохнул, затем обратился к рассказчице. — Но это же не вся история? Сколько времени от Пекина до выхода из территориального пространства КНР?

— Пассажирский самолёт, вылетающий из Пекина (Пекин Шоуду) в Токио, покидает воздушное пространство Китая примерно через тридцать минут после взлёта, пять минут туда-сюда. — Черты лица девицы заострились.

Тему дальше айтишница слегка знала по роду занятий (коммуникационное оборудование):

— Но ведь самолёт оставался всё ещё под китайским управлением? ATC? В теории, если есть экстренное распоряжение от Пекина, диспетчер может потребовать возвращения?

— Так и было, — стюардесса качнула подбородком. — «JL22, turn heading 180, return to PEK immediately». Но на это ушло время: такое распоряжение — не уровень диспетчера или даже аэропорта. Даже не сектора — СААС, не ниже. Представляете себе китайскую бюрократию в тех кругах?

— Что такое СААС?

— Civil Aviation Administration of China. И они точно требуют документы в таких случаях…

— … либо документ заменяется приказом, пусть устным, но из о-очень серьёзного места, — подхватил метис. — Имеющего полномочия. Другое дело, из тех мест по щелчку пальцев тоже никому просто так не звонят — тщательно выясняют и перепроверяют на три раза перед тем, как. — Он поднял глаза на сотрудницу авиакомпании, — нам реально повезло, что успели.

— А срезать уголок никак нельзя было? — опять захотелось дурачиться. — Побыстрее там пролететь, напрямую?

— Авиакомпания подаёт план полёта заранее — с точками входа/выхода в сектора, эшелонами, трассами. Китайские диспетчеры утверждают маршрут и не допускают отклонений. — Ответил почему-то Такидзиро, хотя Ута рассчитывала потиранить девицу. — В Китае, особенно над Пекином, много закрытых зон, так как значительную часть неба контролирует армия. Военно-воздушные силы НОАК.

— Как мы в итоге вылетели? Китай имел право отдать команду вернуться в Пекин?

— Да, имел. Воздушное пространство Китая полностью контролируется китайскими властями, и пока самолёт не покинул FIR Китая (Flight Information Region — зона ответственности диспетчеров), он обязан подчиняться указаниям ATC (Air Traffic Control) Китая.

— Получается, команда «return to PEK immediately» (или «heading 180») была законным распоряжением? — тут уже и топ-менеджер опешила.

— Конечно. Неподчинение считается нарушением воздушного законодательства КНР — вплоть до перехвата и принудительной посадки. — Подлил масла в огонь Такидзиро.

— И как тогда?.. В голове не укладывается, — Уэки против воли взглянула в тот же иллюминатор, в который не первый десяток минут одухотворённо таращился вчерашний заключённый Ван. — Вы решили не подчиняться? — голос Уты наполнился живым интересом.

— На практике все всегда подчиняются, — разочаровал несносный метис, которого никто ни о чём не спрашивал. — Даже если на борту дипломаты, ценный пассажир или граждане союзного государства — пилоты будут подчиняться, чтобы не нарушить международное право и не подвергнуть рейс угрозе.

— А что говорит международное право?

— Согласно Чикагской конвенции о гражданской авиации, «…каждое государство имеет полный и исключительный суверенитет над воздушным пространством над своей территорией». Статья один.

— Откуда ты это всё помнишь, — недовольно заметила топ-менеджер, чтобы не молчать. — Точнее, нафига запоминаешь.

— Не специально, память хорошая, — ухмыльнулся ехидно хафу. — Статья двенадцать, Правила полётов: «Самолёт, находящийся в чужом воздушном пространстве, должен соблюдать правила этого государства».

— Вы правы. — Фемина так проникновенно таращилась на Решетникова, что снова захотелось ей двинуть. Кулаком, потом бить ногами — после того, как упадёт на пол и скорчится калачиком. — Это вторая часть, — она указала взглядом на бумажку в чужих руках. — Грозовой фронт, нам второй раз повезло.

— Не вам, а нам, — сварливо поправила Уэки. — Вы как раз ничем не рисковали.

Рука Такидзиро опять сжала где надо, призывая помолчать.

Айтишница великодушно заткнулась.

— Приказ поступил в момент перехода. Китайский диспетчер пробился сквозь помехи, когда самолёт проходил границу: с юридической точки зрения приказ был уже не обязателен к исполнению.

— Контакт к тому времени передали японскому FIR? — Решетников налился нездоровым интересом.

— Да.

— Вот это везуха, — впечатлился он ненаигранно, а её попу для разнообразия очень душевно погладили. — Ну тогда игнорировать с чистой совестью.

Ута напрягла профессиональную память:

— В авиации запись переговоров же фиксируется? Включая время передачи команды? — раз летят не наедине, хотя бы поболтать.

Коль скоро другие развлечения недоступны. Эх-х, а как хорошо было по пути сюда — пустой бизнес-класс (и так бездарно проспать всё время).

— В точку. Командир борта проверил: кто в эфире сейчас? Где мы по координатам? Чей ATC нас ведёт? — на сей раз уважительный взгляд сотрудницы авиакомпании достался ей.

Уэки сдержалась, чтобы не показать язык в ответ.

— Ну тогда и говорить не о чем, — а шестерни в голове Решетникова отчего-то заработали с утроенной силой. — Если команда пришла уже после перехода FIR — это опоздавшая команда, юридически она ничтожна. — Метис вынырнул из дежурного омута своих регулярных мутных размышлений. — Суммируем. После выхода из воздушного пространства Китая управление переходит к японским или международным диспетчерам; Китай утрачивает право требовать возвращения и посадки.