Надо мной красиво колыхались изумрудные ветви, усыпанные мелкими мягкими иголками, и я позволила себе хоть немного побыть в приятном одиночестве. Пахло хвоей и грибами, а ещё чем-то сладким. Любопытно! Я даже начала принюхиваться. В животе забулькало – верный знак, что наступило время завтрака. Прислушалась: над деревьями завопил Шаарам, вдали раздалось шелестение крыльев. Похоже, он распугал целую птичью стаю. Ничего пусть поорёт немножко, скажу, что была без сознания.
Приятный сладкий аромат стал сильнее, и до меня дошло, что пахнет сливочной карамелью. Моё меню в последние дни было совершенно аскетичным в плане вкусняшек, и сейчас я бы совсем не отказалась от карамельки. Бодренько встала на ноги и потопала туда, куда меня вёл мой нос.
Продиралась я сквозь кусты и поваленные деревья недолго, запах становился всё ярче и вывел меня на полянку с грядками какого-то растения больше всего напоминающего горох. За огородом явно кто-то ухаживал, и я крепко призадумалась, а стоит ли посягать на чужую собственность.
– Есть тут кто? – тихонько, чтобы не услышал дракон, спросила я.
В ответ послышалось какое-то бурчание и шуршание из-за кустов на противоположном краю поляны. Я сделала решительный шаг, поглядывая в ту сторону:
– Я пришла с миром! Можно я попробую ваши карамельки?
Опять едва слышное бу-бу-бу из-за кустов, я сделала ещё шаг и только теперь заметила, что вокруг «огорода» своего рода буферная зона с перекопанной землёй. Почему сразу не обратила внимание, а? Почва под ногами развёрзлась, и я провалилась в яму!
Что за день! Ненавижу эту Дриору, этого Визириса с его Шеаной и этого дракона! Нет! Не только дракона! Всех! Всех ненавижу!
Попыталась встать и взвизгнула от боли: похоже, я вывихнула ступню! Только этого не хватало! Кое-как всё-таки встала на одну ногу и обрадовалась, что яма неглубокая. Тот, кто её вырыл, точно не людей ловил и уж тем более не всяких драконов. Схватилась за край, привстав на носочек, и выглянула наружу.
– Ой-ёй! – вырвалось само собой.
К яме неслись два каких-то мохнатых колобка с подобием грабель в руках и воинственно пыхтели. Божечки! Это ещё что такое на мою голову? Я от испуга убрала руки и отпрыгнула в сторону, тут же повалившись на бок. Ногу надо срочно охладить и перебинтовать, а я тут в яме! Придётся звать герцога, будь он не ладен!
«Колобки» тем временем оказались у края ямы и с интересом и страхом в маленьких глазках уставились на меня. Вблизи они оказались очень милыми: округлое тельце как у очень пушистой морской свинки, кошачья мордочка и кроличьи ушки – разве не прелесть? Ещё бы не пытались тыкнуть в меня граблями, вообще были бы милашками!
–Чуф! – воинственно выдал белый кругляш.
– Чичкуф! – отозвался второй серенький с белыми пятнами рыжими щёчками.
– Ребят, я с миром пришла! Мне ваши стручки эти совершенно не нужны! Давайте так, я позову своего приятеля-дракона и мы с ним полетим дальше? – спросила я совершенно не рассчитывая, что они меня поймут.
– Чуфик шуфик! – повернувшись к серому, сказал белый.
Серый замотал своими граблями в мою сторону и зафыркал:
– Чуф! Шуфик ош чиф! – сердито пробурчал он. – Чуфик чу!
Как же обидно, что я ничего не понимаю!
– Чуфики, вы такие милые, я тоже вполне, так давайте дружить, а? – вновь попыталась я.
Видимо, зря, потому что серенький кругляш рванул в мою сторону с граблями наперевес и, не рассчитав, полетел с края прямо в яму. Я едва успела подставить руки, чтобы поймать эту глупую кругляшку!
– Чууу! – завопил он, осознав, что произошло.
Грабельки улетели в сторону, и эта мягучая прелесть оказалась в моей власти. Какая же у него была шёрстка! Мягкая, шелковистая, не у каждого котика такое богатство. Я тут же не стерпела и погладила круглика, слегка примяв пухлые бока. Он весь ощетинился и показал мелки остренькие зубки.
– У тебя пираньи не в родственниках случайно? – спросила я, и кругляш удивлённо вытаращил глазки-пуговки. – Это рыба такая с острыми… а ну, тебя! Не буду рассказывать. Злюка ты!
Кое-как, опираясь на вторую руку, встала на здоровую ногу и подсадила мелкого бандита наверх. Каюсь, не из добрых побуждений, хотя, и они где-то в глубине зашевелились. Я почему-то нутром почувствовала, что расположить эту мелочь пузатую можно только вот таким вот жестом. Ну не брать же серую пушистость в заложники?
Малыши тут же быстро зашевелили пушистыми попками и скрылись из виду за одной из грядок. Я с тоской посмотрела на переливающиеся в тусклом свете растения с золотистыми стручками, так аппетитно пахнущие карамелью. Вредно тебе, Эля, сладкое!
Над поляной кроны деревьев расступались и здесь было видно уже ставшее голубым небо. Ну, и где этот герцог, когда он так нужен? Надо бы позвать. Я прокашлялась и уже открыла рот чтобы как следует всполошить округу, когда у края ямы вновь показались пушистые комки. Серый подошёл к самому краю и протянул короткую толстенькую лапку, в ней блестел стручок.
– Чуфру чупа чупис, – профырчал он, настойчиво тряся лапкой.
Слова похожие на название леденца на палочке меня почему-то убедили. Ну, не будут же они меня травить, в конце концов? Приняла стручок и кивнула кругляшу:
– Спасибо.
– Чуппа чуппик, – профыркал он и открыл зубастый рот, показав внутрь лапкой.
Намёк я поняла и, разломив золотистую мягкую кожуру, достала перламутровое подобие земной фасоли. Поднесла к носу и блаженно зажмурилась: сливочная карамелька собственной персоной. Глубоко вдохнула и положила фасолину на язык. Приятная освежающая сладость, по ощущениям напоминающая прохладный арбуз в жаркий день, разлилась по рту. Блаженство, которое длилось всего лишь мгновение!
В горле собралась горечь, в ушах зазвенело, а потом словно вставили бируши. Вокруг меня закружился вихрь, порывы которого подхватывали комья земли и пожухлые листья, лежавшие на дне ямы. Воздух стал плотным, и закружилась голова, а потом всё резко стихло.
– Живая ты там или что? – крикнул кто-то сверху.
Голосок был почти детский, но с какими-то старческими нотками раздражения. Я посмотрела наверх, ожидая увидеть новое действующее лицо, но кроме серой пушистой кругляшки там никого не было.
– Я спросил: ты жи-ва-я? – сердито повторил круглик, и я икнула.
– Водич… ки дай, – прохрипела я.
– Живая! Слава Шеане! А то я уже думал, на тебя стоючая напала. Твой дракон нам бы тогда житья не дал! – обрадовано заявил кругляшик.
– Стою… чая? – удивлённо повторила я.
Пушистик поставил лапки в боки:
– Ну, да. Это когда такие оглобли, как ты, не могут действие волшебного боба перенести. Вы тогда, как бы ни живые и ни мёртвые. В какой позе магия подействовала, в той и застываете, – со знанием дела сообщил он.
Даже секунды не колеблясь, схватила с пола ком земли и кинула в эту кучку меха:
– Ах вы…га… гады! А если бы…
– Э! Хватит кидаться! Живая же? И ладушки! Чук сейчас твоего дракона найдёт, и к нему потопаем, – невозмутимо отозвался он. – На вот, – он протянул мне привязанную за ремень к палке флягу, – от бобов пить жутко хочется. Меня Шурш зовут.
– А я думала Гек, – хватая флягу, съязвила я.
Кругляш зашевелил ушками:
– Почему Гек?
– Неважно. Я идти без палки не смогу, – сделав пару жадных глотков, сказала я.
– Я и отсюда вижу. Лапу вывихнула, – отозвался он.
– Зачем яму вырыли? От людей?
Шурш замялся, переступая с лапы на лапу:
– Да от всех, в общем-то, – сказал он. – Мы бобы специально в самых укромных местах сажаем.
– Да они на весь лес воняют! Толку!
Глазки Шурша стали огромными:
– Так ты нас по запаху нашла? – он расстроено обнял себя ушами. – Беда, беда! Что ж с тобой делать? Не отдадим дракону, так он нам всё поле сожжёт, отдадим, так ты нас завсегда найти сможешь! Ой, беда!
Я попивала вкуснейшую водичку, наблюдая за этой королевой драмы. Будто мне так уж нужны эти их бобы! Я не особо хочу застыть на месте от такого удовольствия.
