– Если она утонула, я её убью, – Хель сердито молотила кулаком по двери. – Криста, ты портишь репутацию всей нашей комнаты. Тут Летти уже извелась вся, от мысли, что мы опоздаем на утренний чай. А ещё ты не даешь мне помыться, а тех, кто встает между мной и ванной, я готова убивать без лишних разговоров.
– Девочки, может, ей действительно стало плохо, – взволнованная Летти прижимала ладони к груди. – Она могла упасть в обморок от высокой температуры. Или у нее приступ случился.
– Умирайте потише, у меня тяжёлое утро, – ныла в подушку Серенили.
Распластавшись на кровати, и картинно прижав пальцы к вискам, как кинозвезда, она казалась воплощением страданий. Её бы на роль какой-нибудь молоденькой вдовы, потерявшей пожилого мужа. Великая страдалица, чьи страдания насквозь фальшивы. Впрочем, потеря обуви, кажется, действительно серьёзно расстроила Серенили.
– У меня, вообще-то, горе!
– У всех горе, – фыркнула Хель. – Это не повод терроризировать окружающих. Гулять надо больше, свежим воздухом дышать. Тогда и стенать меньше будешь. И жизненные испытания переносить легче. Утренние прогулки бодрят и дарят хорошее настроение. Или вот, на контрелии своей поиграй. Ах да, ты же не умеешь, – Хель скроила нечто похожее на сочувственную гримасу. Насквозь искусственную, разумеется. – Девочки вчера говорили, что от тебя четыре учителя музыки сбежали, когда поняли, что у красавицы Серенили ни слуха, ни голоса.
– Хель! – Серенили, позабыв об утонченности и своем горе, швырнула в соседку подушку. – Да как ты смеешь!
Одна лишь Летти пыталась быть голосом разума во всем этом безобразии. Подумать только, её тоже разбудили ни свет, ни заря, заставили искать туфли, а теперь мучают, заставляя слушать чужие перепалки. Тут бы выйти из себя, но нет! Летти продолжает ангельски улыбаться, только в нежном голоске чуть поубавилось энтузиазма.
– Давайте всё-таки сосредоточимся на Кристе. Думаю, самое время звать на помощь слуг, чтобы они выломали дверь.
– Зачем слуг? Я и сама могу, в принципе. Дверь-то хлипенькая. Полотно хорошее, а вот петли слабые, слетит быстро.
– Точно! Тебе, Хель, только двери ломать. Ты же у нас традиционно предпочитаешь работать руками, а не головой, – язвительно протянула ядовитая блондинка. Неплохо было бы научиться сцеживать её яд и использовать в медицинских целях. Это же скольких можно спасти! А сколько заработать!..
– Не переживай, я ещё умею и танцевать, и на инструментах играть, и верхом езжу лучше, чем ты. Я многосторонне развитая личность.
– О, да. Так развивалась, что с трудом в дверь проходишь. За твоей широкой спиной может спрятаться и принц, и вся его свита. Не боишься потерять жениха в постели в первую брачную ночь? – наткнувшись на испепеляющий взгляд Летти, Серенили воскликнула: – А что? Я просто переживаю за неё. Как её самая искренняя подруга, – пухлые губы растянулись в нежной улыбке.
Да лучше бы меня отправили на конюшню ночевать! Или к Пиратику. Не знаю, где он живет, но, уверена, атмосфера в попугайских апартаментах куда лучше, чем здесь. Мы бы с ним вместе щёлкали орешки и ругались на принца пр-ридурком… А не вот это всё!
– Не боюсь, потому что у меня, по крайней мере, будет этот самый жених, а вот тебе, Серенили, при всех твоих сомнительных прелестях, замуж не выйти. Это я тебе говорю как твоя самая искренняя подруга.
– Де-де-девочки.. я, кажется.. все испортила, – заикающийся голос Кристы перемежающийся жалобными всхлипываниями, отвлёк всех от почти начавшейся схватки.
Дойди дело до рукоприкладства, победила бы, конечно, Хель, но и у Серенили наверняка есть туз в рукаве. Или кольцо какое-нибудь отравленное. Нет, Эри, мы так не думаем. Серенили не так уж плоха. Черт побери, как же сложно возлюбить ближнего своего, когда ближний настолько близок и настолько стервозен!
– Залезла в ванну, а она проломилась под твоими жирами? – снисходительно крикнула Серенили.
Нет, ну как такое вот чудо любить и терпеть? Она как будто издевается и нарочно делает все, чтобы ее придушили. Может, это такая скрытая попытка суицида?
– Милая, что у тебя там случилось? Открой и мы все вместе разберемся во всем, – мягко и по-матерински увещевала Летти. – Уверена, все можно исправить, независимо от того, что, как тебе кажется, ты испортила. Слышишь?
Кажется, только я заметила, взгляды, которые Летти бросала то на входную дверь, то на настенные часы. Ага. Пытается сделать все, чтобы воцарился мир до того, как придут слуги. Потому что в Багдаде все спокойно, а Летти, королева своего маленького королевства, комнаты с четырьмя соседками, прекрасно умеет обо всех позаботиться.
– Я... я... ик... я не могу, – доносились до нас приглушенные рыдания Кристы.
– Заклинило дверь, да? Так я её сейчас быстренько, – шагнула вперед Хель, готовая ломать и крушить.
К счастью, ее вовремя ухватила за рукав Летти.
– Тш-ш-ш. Придержи коней. Давай я попробую, – и медоточивым голосом завела: – Криста, дорогая, просто открой дверь, и мы все решим.
– Это не... не исправить… – нытьё по ту сторону двери переходило в стадию беспросветности. – Всё пропало!
– Значит, тем более выходи, – снисходительно велела Серенили. – Если ничего нельзя исправить, прекращай реветь. Ты и так не блещешь, а с опухшей физиономией не только принц на тебя не поведется, да ещё и на нас тень бросишь. И у нас всё пропадёт. Поэтому прекращай слезокапить и выходи.
– Серенили, – сердито прошипела Летти, скрещивая руки на груди, ни дать, ни взять строгая учительница, отчитывающая двоечницу. – Ты только хуже делаешь!
– Ну-ну. А это ты видела? – не оборачиваясь, Серенили триумфально ткнула наманикюренным пальчиком в сторону двери. – Три, два, один…
И, как по волшебству, дверь бесшумно отворилась, являя нашим взорам…
Глава 29. Явление сияющего великолепия
– О-о-о-ой, – протянула Летти.
Признаться, добавить мне было нечего. Весьма исчерпывающий комментарий. Действительно «ой».
– Очень... интересный образ, – Летти попыталась выдавить улыбку. – Нетипично так, – на последних словах голос ее упал и получилось что-то совсем уж жалкое.
– Ужасно, да? Принц никогда на мне не женится, – взвыла Криста, кутаясь в безразмерный халат отвратительного грязно-зеленого цвета, который странным образом выгодно оттенял… то, во что она превратилась.
– Он и до этого на тебе жениться не собирался, а уж теперь, когда ты похожа на шароблеску, шансов у тебя… ну совсем не убавилось. Как не было, так и нет, – Серенили самодовольно поправила причёску и протиснулась мимо нас всех в ванную.
– Моя очередь! – возмущенно ахнула Хель, пробиваясь вперёд и стремясь занять вожделенную территорию.
До сияющей золотыми переливами Кристы дела никому не было. Даже Летти торопливо похлопала бедняжку по плечу, пробормотала, что всё не так уж плохо, и умчалась приводить себя в порядок.
Пока остальные занимались своими делами, я, глубоко вздохнув и мысленно помянув нехорошим словом всех и каждого, увлекла Кристу к её кровати.
– Что случилось? – протягивая девушке её же носовой платок, лежащий на тумбочке под большим жёлтым (слегка подгрызенным уже с одного боку) тырлоком, спросила я.
– Принцу нравятся загорелые девушки, – уныло сообщила Криста. Удивительно, как можно выглядеть настолько меланхолично и настолько сияюще. Вся Криста, от пальцев ног и до кончиков ушей, сверкала и переливалась жидким золотом. Зрелище необычное и немного дикое. Она напоминала артистку бурлеска, готовую к выступлению. Не хватало только разноцветных перьев, лифчика с блёстками и туфлях на километровом каблуке.
– И поэтому ты решила превратиться в... – я задумалась, подбирая подходящую ассоциацию. В голову пришел только Эдвард Каллен, блистающий на солнце, но это Криста точно не поймет, – в совершенно новую версию себя?
