Некромант на страже человечества. Том 7 (СИ) - Клеванский Никита

Так вот о чем говорила Пифия. Я и вправду сам всю жизнь строю себе преграды, не позволяя двигаться дальше с накопленным грузом. В метафорическом плане, естественно. Я-то думал, что дело в эволюции или в моей странной связи с нашим Краеугольным Камнем. А оно вон как обернулось.

И все же проблем, судя по высоте препятствия, еще хватало. И с каждым разом они становились все сильнее. Вернее, я делал их такими. Однако, как я не напрягал память, но так и не мог вспомнить других случаев, где чувствовал бы вину перед кем-то.

Погружаясь все глубже и глубже в воспоминания, я достиг дней самого раннего детства. Там тоже не нашлось ничего существенного. Все-таки я обладал разумом рано повзрослевшего подростка, а потому, в отличие от Энн, даже не шкодничал.

Секундочку. А не в этом ли все дело? Что если свой первый барьер я принес с собой из прошлой жизни? И именно поэтому у меня с самых младых лет были такие трудности с лестницей развития.

Я стал закапываться в воспоминания прежнего себя, которые отбросил, впервые познав счастье истинной любви родных и близких. Ведь радостные дни до смерти я мог бы пересчитать по пальцам одной руки. И то если сложить их из разрозненных моментов, связанных с улыбкой Мари. Только ее безбрежные голубые глаза и теплые объятия давали мене смыл жизни и силы двигаться дальше. Все, что я делал, я делал только ради нее.

Тем не менее, несмотря на все трудности, я не стал бандитом и не преступал закон, а единственная попытка кражи закончилась полным провалом и навсегда отбила у меня желание вступить на кривую дорожку.

Однако было еще кое-что. Нечто, о чем я не хотел вспоминать. Что похоронил настолько глубоко насколько это вообще возможно в мире подсознания.

Ужасный поступок.

Вынужденный.

Но все же ужасный.

Хотя нет. Я бы мог поступить по-другому. Наверное. Если бы подумал. Если бы усталость, боль, ненависть и другие подавляемые всю жизнь чувства не провали плотину и не хлынули наружу неудержимым селем, вобравшим в себя всю грязь нищенского прозябания в семье алкашей.

Я не хотел этого вспоминать, но я вспомнил.

В тот день нас отпустили с последнего урока, и я заскочил домой залатать в очередной раз порвавшиеся штаны. Как раз успевал перед работой. И совершенно случайно подслушал пьяный разговор «родителей». А они всерьез обсуждали, что Мари, моя драгоценная Мари, уже достаточно выросла, чтобы приносить домой деньги на выпивку. И что у них уже есть на примете тот, кто готов заплатить. Жаль только, что утром отправили ее к тетке, не то могла бы уже начать работать.

В первую секунду я похолодел. У меня выступил пот. Задрожали руки. А затем внутри вспыхнула такая ярость, сдержать которую я не сумел.

И точно так же, как спичка, вспыхнул старый покосивший деревянный домик, в котором мы жили. Внутри не выжил никто.

— Я убил своих родителей. — тихо проговорил я.

Где-то на периферии возмущался Леуш, утверждая, что я ни в чем не виноват, что они еще живы, и что я обязательно найду их в Свете Зарницы, но я его не слушал. Я так долго прятал от себя этот факт, что теперь сидел оглушенный осознанием содеянного. И, возможно, прежнего меня это бы сломало, но я уже слишком многое повидал, чтобы суметь принять собственный поступок.

Это часть моего прошлого. И оно сделало меня таким, какой я есть. Ведь в противном случае мне, возможно, вообще не хватило бы сил вырваться из-под власти чертовых нелюдей, и я до сих пор махал бы киркой в шахте Нионанда. А так у меня появился шанс что-то исправить в этом поломанном мире.

С оглушительным треском трещина в барьере расширилась и углубилась, а множество выброшенных из кладки камней разлетелись в разные стороны, на несколько секунд затмив собой небо. Когда же я снова взглянул на препятствие, то увидел в нем брешь, протянувшуюся почти до самого основания.

Но все же не до конца.

Оставалось еще что-то, что мешало мне пройти дальше.

Однако, я больше не желал бередить старые раны и, собрав волю в кулак, силой пробился на следующую ступень.

Наконец я стал Объединившим!

И вновь очутился на обширном лугу, пронизанном множеством фиолетовых линий. В воздухе висела ядовито-зеленая сфера, олицетворявшая Некромантию, а за ней пряталась еще одна, бесцветная, словно сама пустота.

Как ни странно, но с последнего моего визита она действительно претерпела некоторые изменения. Едва заметные. А это означало, что мои догадки верны, и путь, который я избрал, имеет право на существование. Правда, куда он приведет, все еще оставалось под большим вопросом.

Обратил я внимание и на клубившуюся чуть поодаль сияющую дымку. Теперь уже не оставалось сомнений, что она постепенно приобретает форму некой часовни или святилища. Разве что в миниатюре. Но вот исходившие от нее волны тепла показались мне в этот раз смутно знакомыми. Будто нечто подобное я уже испытывал. Хотя причина нахождения подобного объекта в глубине моего не то естества, не то разума, от меня по-прежнему ускользала.

— Поздравляю со ступенью Слияния, дружище!

Услышав голос Леуша, я открыл глаза и понял, что на какое-то время все-таки выпал из реальности. По крайней мере Пифия успела вернуться на прежнее место и снова седела за стол, смежав веки. Ее попугай поглядывал на меня с опаской и не смел открыть клюв. Фиолетовые частицы в воздухе находились в полнейшем беспорядке.

— Ну и представление ты тут устроил! — хлопнул меня по спине Леуштилат. — Круче, чем в той Трещине. Столько Межмировой Энергии втянул, что я думал и меня засосет. Прям вихрь целый! Сколько же ты вообще ее вместить можешь?

— Много. — честно признался я. — А теперь еще больше.

Заглянув в море души, я обнаружил, что оно, достигнув предела на предыдущей ступени, вновь расширилось, разом впитав в себя силу из окружающего пространства. И если до этого я еще сомневался, то теперь совершенно точно превзошел по доступному объему Разделившего средней руки.

Что же будет, когда я сам им стану?

И как им вообще стать?

Ведь я до сих пор не знал об этой ступени ничего, кроме названия. Даже о стадиях не слышал. Разве что лично наблюдал странные разноцветные частицы, которые другие использовали в своих умениях. Это определенно что-то да значило.

— Спасибо. — я искренне поблагодарил Пифию и, достав из кольца украденный на арене кошелек с призовыми деньгами, на ощупь выложил перед ней горку золотых монет.

Двадцать или тридцать. Я не знал. По сути, огромная сумма. И одновременно ничто по сравнению с тем, что она для меня сделала.

— Пиастр-ры! Дублоны! Гульдены! — завопил, хлопая крыльями, попугай. — Бр-рюлики-ки-ки-ки-ки!

— Да, Жожо, купим тебе много блестяшек. — проговорила женщина, успокаивающе поглаживая птицу. — Не часто ко мне заглядывают настолько богатые посетители. Помни, Леон, у тьмы нет дна. И чем глубже спускаешься, тем больше можешь потерять. Или найти. Но если что-то тебе не по нраву, не значит, что оно достойно лишь забвения. Не ошибись с выбором.

— Я понял. — решительно кивнул я. — Еще раз спасибо.

— Отпразднуем? — предложил Леуш, приобняв меня за плечи. — Считай в один день Объединившими стали. Прямо как настоящие братья!

— А ты, молодой человек, свои проблемы решить не хочешь? — обратилась к нему Пифия. — Другу твоему помогла, так и с тобой справлюсь.

— Да откуда у меня проблемы, бабушка? — хохотнул Леуштилат. — Сатвелеон освещает мой путь и не дает свернуть. Я бы и друга сам к свету вывел, если бы он не сопротивлялся. Так что пойдем мы. Спасибо вам!

— Ну раз бурю в сердце унять не хочешь…

— Э-э-э… — Леуш замер, будто налетел на невидимую стену. — Я тут задержусь ненадолго, дружище. Убраться помогу, все дела. Наследили все-таки. Нехорошо пожилого человека наклоняться заставлять. Давай позже отпразднуем, идет?

— Идет, идет. — усмехнулся я. — В Цитадели тогда встретимся. Или в гильдии авантюристов.

— Или в храме.

— А вот это вряд ли. — я махнул ему рукой, выходя из комнаты. — Удачи.